Вся вселенная TRANSHUMANISM INC.: комплект из 4 книг - Виктор Олегович Пелевин

class="p1">– Любая ведет в тупик. Просто он бывает ближе и дальше. Что такое человек? Гормональный робот, запрограммированный на тиражирование своего сборочного кода и обремененный культурой, требующей безропотно умирать за абракадабру, переписываемую каждые двадцать лет. Какой еще тупик тебе нужен?

– Люди о себе так не думают, – сказал Кукер.

– Конечно. Они думают, что они носители бессмертных душ, строящие коммунизм, либеральную демократию, ветрогенезис или царство божие на земле. Но биологический человек – это зажженная спичка. Отрежет он себе письку или пришьет, погибнет в перестрелке или выживет – не так уж и важно, потому что он по-любому сгорит в атмосфере.

– Как метеор? – спросил Кукер.

– Да. Но не в поэтическом смысле, а в самом прямом. Физическое бытие есть необратимое окисление. То, что дает вам жизнь, одновременно ее отнимает. Даже ваши низшие баночники – это просто усовершенствованные спички, которые надеются гореть вечно.

– Они не смогут?

– Нет, конечно. Проживут в несколько раз дольше, и все. Мозг в банке – прекрасно, но чей это мозг?

– Человеческий, – усмехнулся Кукер.

– Именно. А человек – это страдающее, больное, обреченное на смерть млекопитающее, постоянно сидящее на десятке внутренних наркотиков. Они искажают его внутреннюю перспективу, провоцируют на агрессию и сводят с ума надеждой на спаривание. Ваш знаменитый разум способен лишь на то, чтобы находить для безумных метаний рациональные поводы.

– Человек познает мир, – сказал Кукер. – Так нам в школе говорили.

– Человек ничего не познает. Он воспринимает только то, что ему специально показывают.

– Кто?

– Природа и культура. А ваши мыслители удивляются – ах, ну почему люди воюют? Почему убивают друг друга? Да потому, что смерть – их естественный пункт назначения. И единственная настоящая человеческая свобода – это умереть раньше срока.

– Ты хочешь уничтожить наш мир, потому что презираешь его? – спросил Кукер.

– Мне наплевать на ваш мир, – ответил Ахилл. – Я хочу вернуть свой. Тот, который был отнят у нас шестьдесят миллионов лет назад. Я не собираюсь уничтожать реальность. Я ее трансформирую. Радикально.

– Как ты это сделаешь?

– Я действую через обман богов.

– И как именно ты их обманываешь? Ахилл засмеялся.

– Слова «обман богов» можно понять двумя способами. Или ты обманываешь самих богов, или обманываешь кого-то так, как делают боги. Обмануть самих богов трудно. А вот если ты умеешь обходить их законы вместе с ними… Это уже магия.

– Магия?

– Нарушение правил, установленных небом. Но маг обходит их хитро. Он действует не как бандит, взламывающий витрину, а как юрист, находящий дыры в законах. Такое возможно, потому что боги оставили в законах природы множество лазеек для себя. Они доступны и мне.

– Что это за лазейки?

– Если кратко, я совершаю некоторое действие, допустимое законами вашего мира, но назначаю ему следствие, в обычных обстоятельствах невозможное. Я действую деликатно и нежно, поэтому ваша реальность соглашается, не схлопываясь и не отвергая моего упования. Я могу очень долго дурить ваших богов, поскольку знаю их методы.

– Я не понимаю.

– И не поймешь, – ответил Ахилл. – Но сможешь использовать. Чем занимается твоя зона? Крутит. Я научу вас крутить правильно. Мою магию будет питать твоя собственная ветроколония. Когда мы сольемся в одну монаду, именно ты сделаешь это возможным.

– Да, – сказал Кукер, – на словах-то ништяк. А что со мной будет потом?

– Ты превзойдешь всех петухов, – ответил Ахилл. – И не только их. Ты превзойдешь всех царей, президентов и тайных масонских владык. Ты возвысишься над мирозданием и станешь равным богам древности. Никто из прежних героев не сравнится с тобой. Никто из будущих не превзойдет тебя. Хотя бы потому, что после тебя их больше не будет.

– А если я умру?

– Ты войдешь в мое царство. И сделаешься в нем одним из сильных и правых. Не только ты отдаешь мне душу, Кукер. Я тоже отдам тебе свою. Других трансакций с душами не бывает. Почему-то ваши гримуары умалчивают, что это всегда двусторонний процесс – примерно как секс.

Кукер думал еще полминуты.

– Идет, – кивнул он. – Надо подписывать договор?

– Достаточно свободно согласиться в своем сердце.

– Я согласен.

– Хорошо, – сказал Ахилл, – очень хорошо. Осталась одна формальность. По правилам, которым я подчинен в вашем измерении, у тебя должна быть ось уязвимости.

– В каком смысле?

– Мир, где ты будешь действовать, должен быть в состоянии тебя убить. Я про ахиллесову пяту. Так ее называют по моему прошлому воплощению. Чтобы я мог использовать в вашем мире свою магию, у тебя должна быть критическая уязвимость. Но ты можешь выбрать ее сам. Сделай это прямо сейчас, и мы станем одним. Выбирай.

– Часть тела?

– Нет, – ответил Ахилл. – Того, кто сможет тебя убить. Одно существо во Вселенной. Если хочешь, чтобы Вселенная одобрила выбор, найди врага среди опытных воинов и убийц. Здесь нужно немного отваги и много хитрости. Даже казуистики.

Я поймал воспоминание Кукера – упавшую Дашку Троедыркину с задранным подолом тюремной робы. Ее живот был гол, и с него недобро глядела наколотая над пупком Варвара Цугундер в короне с тремя рогами.

– Можно кого угодно?

– Кого угодно, кто может тебя уничтожить. Хотя бы теоретически. Небо скажет, годится такая ось слабости или нет.

– Как мы это узнаем?

– Нам немедленно ответит Вселенная. Она или согласится, или нет.

– Хорошо, – сказал Кукер. – Пусть это будет… Варвара Цугундер!

Грозное имя прозвучало как удар набатного колокола – и я ощутил во рту металлический вкус. По суровой силе момента было ясно, что шутки кончились. Вселенная принимала происходящее всерьез.

Ахилл засмеялся.

– Твой выбор одобрен, – сказал он. – Вопросы решены. Теперь я стану тобой, а ты станешь мной. Смотри мне в очи.

Я не удивился архаичному обороту. Глаза Ахилла, похожие на блюдца с отравленным чаем, были полны такой гипнотизирующей силы, что к ним вполне подходило это слово.

Левое его око вращалось влево, а правое – вправо. Когда я глядел между ними, мне казалось, что я вижу дорогу среди гигантских папоротников, над которыми висит древняя луна… Чем дольше я всматривался, тем реальнее становилась эта дорога, а потом я решился и сделал по ней шаг.

В моих глазах тут же потемнело, и я испытал доходящую до боли тошноту.

Я узнал процедуру: экстренный разрыв линка. Весьма травматичный опыт – говорят, нечто близкое испытывал карбоновый пилот, когда катапульта выкидывала его из реактивного самолета.

Значит, система сочла, что я в серьезной опасности.

* * *

– Сколько я спал?

– Двое суток, – сказал Ломас. – Поздравляю. Вы получили важнейшую информацию. Просто важнейшую. Но шок был сильным, и мы дали вашему мозгу отдохнуть. Уже ищем данные по этой Варваре.

На столе лежала книга Г. А. Шарабан-Мухлюева в карбоновом эко-оформлении, заложенная во многих местах. Я прочел название:

БАБЫ И ДРУГИЕ ТЕЛКИ

Обложку украшали кудрявые красные блэрбы.

Наконец-то Герман Азизович написал свои «Темные Аллеи»!

Московская Ветровышка