Трагедии - Еврипид

И первый Клитемнестру ненавижу,

520 Не меньше и Елену, — ей из уст

Привета не слыхать отцовских, нет!

Да и тебе похвал моих напрасно

За твой поход троянский ожидать.

И все-таки, поколе сил хватает,

Я буду за закон стоять, я буду

Искоренять позорнейший обычай

И пагубный для граждан и земли.

(Оресту.) Что должен был ты пережить, несчастный,

Когда тебя, освобождая грудь,

Молила мать,[659] коль я, старик, не бывший

Свидетелем, помыслю — и заплачу.

(Плачет.) 530 Вот и слова мои уже сбылись:

Безумием и страхом, ненавистный,

За мать ты платишь...

Или мне

Свидетелей тут нужно? Сам не вижу?

(Менелаю.) Ты, царь и зять, ему не помогай,

Коль ссоры сам с бессмертными не хочешь,

Пускай его каменьями побьют,

Или тебе не видеть больше Спарты.

О, дочь моя была достойна казни,

Но разве от Ореста? Да, во всем

540 Я, кажется, был счастлив, нужно ж было,

Чтобы таких родил я дочерей!

Корифей Тот зависти достоин, кто детьми

Прославлен был, бед не познавши громких.

Орест Мне говорить с тобою, старец, жутко:

Ведь свежих ран, сердечных ран твоих

Касаться речь моя должна невольно.

548-549 Ты с поприща позволь мне хоть года

550 Твои убрать: смущен я сединою.

546 Ты говоришь: я грешен был, старик,

Что мать свою убил, слова другие

547 И ту же мысль возьми, и буду прав:

Без мщения отца я не оставил.

551 Мне выбор был судьбой определен:

Между отцом засеявшим и нивой,

Иль дочерью твоей, — со стороны

Приявшею зародыш и ведущим

Род от семян.[660] Я предпочел отца

И честь его — груди, меня вспоившей.

Да, дочь твоя — я матерью боюсь

Ее назвать, — в безумном самоволье

Затеяв брак, на ложе перешла...

К иным мужьям, — хоть я отлично знаю,

560 Что сам себя порочу, приговор

Читая ей, но не смолчу: к Эгисфу.

Он тайный ей в чертоге был супруг.

Я, труп его покрывши материнским,

Нечестие свершил... Что делать?.. Месть

То за отца была.

Вот ты о казни

Моей твердишь с угрозами, — дивлюсь

Тебе, старик: мне кажется, Эллада

Благословлять должна бы подвиг мой.

Их попусти... Пусть только состраданье

Удастся им искусно уловить,

Перед детьми свои открывши груди, —

Убийцам этим, — а потом предлог

Для замысла кровавого придумать

570 Уж нипочем. Я сделал ужас, да!

Но я прижег гангрену, злой обычай...

Не потерпев и мать не пощадив,

Я поступил законно.

Ты подумай,

Над кем она глумилась?[661] Ратоборцу

За Грецию и ложе осквернить!

Вину поняв свою, не захотела ж

Виновную небось она убить.

Нет, моего она отца казнила...

Ради богов — коли прилично их

Тут поминать, — а если б, разбирая

580 Процесс, молчать о ней я предпочел,

Убийцу-мать безмолвием одобрив, —

Иль думаешь, разгневанный отец

Эриний бы на сына не воздвигнул?

Иль матери союзницы одной

Эринии, а не тому, кто гнусно,

Предательски убит?

А знаешь, старец,

Что это ты один меня сгубил,

Порочною родивши Клитемнестру:

Иль был бы я без этой злой жены

И сиротой и матереубийцей?..

И Одиссей женатым уплывал,

Но нового не заводила мужа

Жена его и ложе берегла,

590 И Телемах не тронул Пенелопы.

Нет, старец, нет, — чьим троном пуп земной[662]

Покрыт, того зовите нечестивым,

А не меня. За Феба не ответчик,

Я слов его ослушаться не смел.

Или уж бог для вас так маловажен,

Что ссылкою на Фебовы слова

И скверны смыть с себя мне не удастся?

Коль он теперь Ореста не спасет,

Сам натолкнув его на это дело,

То для людей вообще спасенья нет.

600 А ты, старик, не говори, что дурно

Поступлено. «Не удалось», — скажи.