Формирование института государственной службы во Франции XIII–XV веков. - Сусанна Карленовна Цатурова

за должностями) современники начали писать уже с начала XV в. См. подробнее: Цатурова С.К. «Сеньоры закона». С. 86. Э. Драваза считает переломным 1450 г. для наплыва дворян в королевскую администрацию. См.: Dravasa Е. «Vivre noblement». P. 126–127.

2262

Эти идеи нашли отражение в «Поликратике» Иоанна Солсберийского, поставившего в основание всей пирамиды власти монарха идею доблести как залога процветания государства: «Car le royaume n'est deu pour cause de sanc mais pour cause des merites» (Foulechat D. Tyrans, princes et prêtres. P. 81 (N 83)).

2263

Gerson J. Oeuvres. T. 7. P. 973; Pisan Ch. de. Livre de la paix. P. 101–102.

2264

Songe du Vergier. T. 1. P. 296–297, 307.

2265

Он также считал правомерным как утерю, так и приобретение дворянства исходя из личных деяний человека. См.: Juvénal des Ursins J. Écrits. T. 1. P. 68.

2266

Об этом устойчивом заблуждении специалистов по Ренессансу и его критику см.: Согомонов А.Ю., Уваров П.Ю. Парадоксы вывихнутого времени, или Как возникло социальное // Конструирование социального. Европа V–XVI вв. М., 2001. С. 142.

2267

Autrand Fr. L'image de la noblesse… P. 342–343.

2268

Songe du Vergier. T. 1. P. 299, 306. Автор считает достаточным сроком для доказательства «добрых нравов» 10–20 лет, но признает, что оптимальным являлось бы «незапамятное дворянство».

2269

Уже в раннем трактате «О правосудии и судопроизводстве», где новые принципы власти обосновывались римским правом, четко сказано о необходимости быть благородным в третьем поколении: «Nos devrons tenir cest gentil et noble, qui de aol et de bésaol sont gentil et noble; et cels puent dire sentence comme noble» (Li livre de Jostice te de plet. P. 66. Ch. XII. N 5). Позднее достаточным считалось 20 лет службы (Bloch J.-R. L'Anoblissement en France… P. 75).

2270

Согласно Луазо, чиновники, получившие аноблирующие грамоты, «имеют лишь сходство с настоящим сословием, и потому их считают сословием «почетным и воображаемым», поскольку оно «не несет настоящего благородства» (une vraye noblesse), каковое есть лишь у дворян и экюйе (Gentil-homme ou d'Escuyer), а это благородство почетное, ненастоящее (impropre) и несовершенное. См.: Loyseau Ch. Traité des ordres. P. 4; Idem. Cinq livres de droits des offices. P. 46.

2271

Показательно, что в Парламенте процент родственников был выше в среде чиновников из нового дворянства: с середины XIV в. 84%, к 1454 г. — 90,9%. См.: Autrand Fr. Naissance d'un grand corps de l'État. P. 50–52. В этом контексте Ф. Отран обратила внимание на роль бастардов в среде чиновников: как и у дворян, чиновные дети, даже рожденные вне брака, имеют ценность. Незаконнорожденные дети особенно ценны были в исследуемый начальный период, когда чиновники нуждались в максимальном арсенале средств для стабилизации собственного положения во власти. См. подробнее: Autrand Fr. Naissance illégitime et service de l'État // RH. 1982. T. 267, N 542. P. 289–303.

2272

Эта тенденция нашла отражение и в иных формах: так, по наблюдению Ф. Отран, с 1410 г. в речах адвокатов, защищающих чиновников-недворян, в качестве аргумента в пользу подзащитного фигурируют его почтенные родственники. С этого же времени берет начало тенденция обзаводиться «легендарными» генеалогиями, большей частью выдуманными и всерьез не воспринимаемыми даже их заказчиками. Особенно популярны были мифы об иностранном происхождении рода, исключавшие возможность проверки реальности «благородства». См.: Autrand Fr. L'image de la noblesse en France… P. 351–352; Descimon R. La haute noblesse parlementaire… P. 366–367.

2273

Epitaphier du vieux Paris. T. III. P. 49–50. N 1007.

2274

Д. Куртманш справедливо отмечает функцию эпитафий в стратегии создания общей исторической памяти чиновников, особенно появление «славных предков», так необходимых для статуса респектабельности. См.: Courtemanche D. Mémoire et représentation ou pourquoi se hisser au statut d'ancêtres // Les serviteurs de l'État au Moyen Âge. P. 269–279.

2275

Семья де Сансов (1335–1394 гг.) — N 1057, 1062; семья Дорманов (около 1364 г.)-N 983–985; семья д'Оржемонов (1389–1505 гг.) — N 790–793; семья Бланше (1386–1400 гг.) — N 1199–1200; семья Ле Коков (рубеж XIV–XV вв.) — N 1523; семья Л'Опиталей (XIV в.) — N 4087; семья Логёйлей (1420 г.) — N 1205; семья Люилье (1468–1498 гг.) — N 2948–2949; семья Пьедефе (вторая половина XV в.) — N 2983; семья Брюларов (конец XV в.) — N 2984–2985; семья де Камбрэ (1484 г.) — N 3184; семья Рошфоров (1483–1630 гг.) — N 844; семья де Плантов (рубеж XV–XVI вв.) — N 559, 617; семья Ле Буланже (1510 г.) — N 2902 (даны номера эпитафий в изд. Epitaphier du vieux Paris).

2276

О новой трактовке времени в духе Аристотеля и в противовес Августину и о ее воздействии на всю структуру институтов власти и конституирование института службы см. подробнее: Kantorowicz Е. Les deux corps du Roi. P. 200–226; Хюлъзен-Эш A. фон. Роль памяти в становлении сословия юристов: изобразительная репрезентация Джованни да Леньяно / Пер. с нем. Н.Ф. Сокольской // Одиссей: Человек в истории. 2002. М., 2002. С. 76–100; Эксле О.Г. Аристократия, memoria и культурная память (на примере мемориальной капеллы Фуггеров в Аугсбурге) // Образы прошлого и коллективная идентичность… С. 38–51.

2277

См. подробнее о «бессмертии» интеллектуального труда и новом «мифе о славе»: Paravicini Bagliani A. Les intellectuels et le pouvoir… P. 38–39.

2278

«vir magnae discretionis et prudentiae» (Epitaphier du vieux Paris. T. IV. P. 435. N 1941).

2279

«excellens et magnifique qui rhemis in servitio dicti domini nostri diem suum» (Ibid. T. VIII. P. 237–238. N 3830).

2280

«tant renommé de sans et d'honneur à voir dire» (Ibid. T. XII. P. 345–346. N 5775).

2281

«nobilis memoriae, magnae devotionis et prudentiae vir» (Ibid. T. III.