Блог «Серп и молот» 2023 - Петр Григорьевич Балаев

Баграмяна о его присутствии в кремлевском кабинете Сталина на совещаниях сведениями из Журнала учета посетителей кабинета. А совещания, на котором мог рассматриваться рукописный доклад Ивана Христофоровича, вообще не было. Зачем на 20 минут заходили в кабинет к Сталину Тимошенко, Хрущев и Фалалеев, Василевский и Шапошников — неизвестно. Но только не на совещание. Скорей всего, для доклада о том, что какие-то проблемные вопросы между командованием Юго-западного направления и Генштабом решены. Доложили, попрощались и ушли.

А тайна рукописного доклада Баграмяна… Для историка это может быть тайной, они любят всякие тайны, потому что тайну надо разгадывать, а описание разгадки может составить целую монографию. Вот тебе и научный труд — толстая книга…

В 2010 году я исполнял обязанности заместителя начальника Дальневосточной оперативной таможни. Как-то в пятницу вечером предупредил начальника таможни генерал-майора Мурашко, что в субботу уеду на рыбалку на Ханку. У меня полгода выходных не было, суббота и воскресенье от обычных рабочих дней у меня отличались тем, что на службу я приходил не к 8.30, а к 11.00.

— Хорошо, езжай, отдохни, — разрешил Мурашко.

Рано утром в субботу погрузил в машину удочки, палатку и котелок с продуктами, взял сына и собаку, поехал. От Владивостока до Камень-Рыболова, поселка на берегу озера Ханка, примерно 200 км. На середине пути — г. Уссурийск. Еще не доехал до Уссурийска — звонок от Мурашко:

— Далеко уехал?

— Уже у самого Рыболова, — соврал, я понял, что значит его вопрос.

— Возвращайся. Москва к утру понедельника справку затребовала по твоему направлению.

Ну, ёлки-палки! Отдохнул и карасиков половил! Уговорил генерала, что приеду в воскресенье, сейчас возвращаться нет смысла, потому что далеко уже нахожусь, и справку до утра понедельника успею написать. Весь отдых скомкан. Рано утром в воскресенье стартую назад, во Владивосток. Завез сына и собаку домой, сам в ДВОТ, к вечеру справку закончил, зарегистрировал ее в секретке, она с грифом «совершенно секретно» была. Успел.

Утром в понедельник заношу ее генералу на подпись и для отправки, он отмахивается: не понадобилась, Москва отменила. Так она в каком-то деле, сданном в архив, и валяется с моей подписью, как исполнителя, но без подписи начальника ДВОТ.

Но есть люди, наверно, и они имеют высшее специальное историческое образование, которые думают, что все документы, исполненные в каком-нибудь штабе, предназначенные для вышестоящей инстанции, обязательно отправлялись в эти вышестоящие инстанции. Или на совещания с этой инстанцией представлялись. Абсолютно все.

Не подписан доклад Баграмяна Тимошенко и Хрущевым потому, что он не понадобился. Тимошенко поручил Баграмяну написать его, на всякий случай, скорей всего, если вдруг Сталин потребует. Баграмян написал, зарегистрировал документ, на нем есть регистрационный номер, понес к Тимошенко на подпись, но тот и подписывать не стал, не понадобился доклад. Судя по всему, какое-то совещание у Сталина по этому вопросу планировалось, но оно было отменено, надобность в нем отпала…

* * *

Я не знаю, курил ли секретарь Сталина Александр Николаевич Поскребышев. Скорей всего курил, а так как курить в своем кабинете Сталин только Шапошникову разрешал, а Поскребышеву запрещал курить даже в приемной, то Александр Николаевич часто выбегал с папироской подымить на крыльцо, а в это время к Сталину в кабинет шмыгали без спросу посетители, пользуясь отсутствием сторожевого секретаря на посту. И. Х. Баграмян так 27 и 30 марта прошмыгнул вслед за Тимошенко, Хрущевым и Фалалеевым. И не только он один. Г. К. Жуков «Воспоминания и размышления»:

«На совещании, которое состоялось в ГКО в конце марта, присутствовали К. Е. Ворошилов,С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущев, И. X. Баграмян, Б. М. Шапошников, А. М. Василевский и я. Б. М. Шапошников сделал очень обстоятельный доклад, который в основном соответствовал прогнозам И. В. Сталина. Но, учитывая численное превосходство противника и отсутствие второго фронта в Европе, он предложил на ближайшее время ограничиться активной обороной. Основные стратегические резервы, не вводя в дело, сосредоточить на центральном направлении и частично в районе Воронежа, где, по мнению Генштаба, летом 1942 года могут разыграться главные события. При рассмотрении плана наступательной операции, представленного командованием юго‐западного направления (силами Брянского, Юго‐Западного и Южного фронтов), маршал Б. М. Шапошников выразил несогласие Генштаба с этим планом, пытался указать на трудности организации этой операции, на отсутствие резервов, которые здесь требовались. Однако Верховный, не дав ему закончить, сказал:

— Не сидеть же нам в обороне сложа руки и ждать, пока немцы нанесут удар первыми! Надо самим нанести ряд упреждающих ударов на широком фронте и прощупать готовность противника. Жуков предлагает развернуть наступление на западном направлении, а на остальных фронтах обороняться. Я думаю, что это полумера. Слово взял С. К. Тимошенко. Доложив обстановку на юго‐западном направлении и свои соображения по Харьковской наступательной операции, он сказал:

— Войска этого направления сейчас в состоянии и безусловно должны нанести немцам на юго‐западном направлении упреждающий удар и расстроить их наступательные планы против Южного и Юго‐Западного фронтов, в противном случае повторится то, что было в начале войны. Что касается перехода в наступление на западном направлении, я поддерживаю Жукова. Это будет сковывать силы противника.

К. Е. Ворошилов поддержал мнение С. К. Тимошенко. Остальные молчали и, когда И. В. Сталин вновь говорил о целесообразности ряда ударов, одобрительно кивали. Я еще раз доложил свое несогласие с развертыванием нескольких наступательных операций одновременно. Однако это соображение во внимание не было принято и последовало половинчатое решение.»

Не только лишь пронырливый Баграмян пользовался вредной привычкой Поскребышева, еще и Жуков. И Ворошилов так пробирался к Сталину, хотя, как потом сочинили в мемуарах Хрущева, Сталин его и не приглашал никогда, но он приходил сам и скрипел своими сапогами. Еще и с Тимошенко соглашался и поддерживал его, а Жукова не слушал, в результате отступали до Сталинграда.

Вот так история ВОВ и сочинялась во исполнение решений 20-го съезда. Умные люди Сталина отговаривали от наступлений на нескольких направлений, но он их и слушать не желал, принимал половинчатые решения. Поэтому вся эта история с обсуждением планов наступления Юго-Западного фронта в широких массах полководцев и военачальников понадобилась, чтобы обвинить Сталина, пошедшего на поводу у Тимошенко, в игнорировании мнений широких масс полководцев и военачальников. И понеслось по историографии вот это:

«Чтобы читатель полностью представил себе обстановку к началу 1942 года, сошлюсь снова на цитированное в главе „Враг под Москвой“ директивное письмо Верховного Главнокомандующего военным советам фронтов.

„После того как Красной Армии удалось достаточно измотать немецко-фашистские войска, она