Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ларри в кузове едва не выбросило на повороте за борт. Грузовик мчался теперь с такой скоростью, что он лёг на брезент. С чего это вдруг так погнали? Но… чем скорее, тем лучше. Неужели он уже сегодня увидит Марка, обнимет его… Ларри глубоко вздохнул. Марк не мог забыть его. Миша рассказывал, что узнал отца через несколько лет разлуки. А тут всего месяц.
Ларри рывком сел в кузове. Что это? Он же знает эту дорогу. Это уже… это же… он знает эти холмы.
Ларри встал, опираясь на крышу кабины, совсем не подумав, что загораживает стекло.
– Узнал, – тихо сказал Джонатан, заметив, как потемнело в кабине.
Фредди, улыбнувшись, кивнул и так же тихо ответил:
– Тормози плавно, Джонни, а то он вылетит.
Джонатан мягко сбросил скорость и остановил грузовик точно посередине двора. В кухне уже горел свет, видно только-только сели ужинать. Джонатан и Фредди вышли из кабины. Ларри перемахнул через борт, затоптался рядом.
– Помоги разгрузить, Ларри, – сказал Фредди.
– Да, сэр, слушаюсь, сэр, – машинально ответил Ларри, глядя на дверь кухни.
Но вот на кухне взвизгнули, шумно распахнулась дверь, и зычный голос Мамми перекрыл визг детворы:
– А с приездом, доброго вам здоровьичка, масса Джонатан, и вам, масса Фредди.
Обычный водопад приветствий, отчётов, быстрых вопросов и ответов, в котором Джонатан ориентировался совершенно свободно. Фредди открыл задний борт, но Ларри словно не заметил этого, стоял и смотрел. Они что, не узнают его?
Выложив Джонатану всё, на её взгляд, самое важное из случившегося за эти три дня, Мамми ещё раз покосилась на стоящего у грузовика высокого широкоплечего негра и громким шёпотом спросила:
– А что, масса Джонатан, он теперь работать здесь будет?
– Точно, Мамми, – ухмыльнулся Фредди. – Теперь-то и будет.
Мамми медленно открыла рот, набрала полную грудь воздуха, но Ларри уже шагнул вперёд.
– Марк, ты не узнаёшь меня? Ты… ты забыл меня, сынок?
Взвизгнув, Марк кинулся к нему. Изумлённо присвистнул Роланд, ахнула и засмеялась Молли. Ларри с хохотом хлопали по плечам и спине, о чём-то спрашивали. Он стоял посреди этого круговорота, прижимая к себе ухватившегося за его шею Марка, и плакал, чувствуя, как плачет, уткнувшись лицом в его шею, Марк.
Но длилось это недолго. Как-то само собой толпа распалась. Роланд, Сэмми и Ларри стали разгружать грузовик, перетаскивая мешки и ящики к кладовкам. Стеф пошёл в котельную подготовить душ, чтобы помылись с дороги. Мамми гремела ключами у кладовок. Молли и Дилли побежали приглядеть за плитой и поставить ещё миску для Ларри. С визгом и гомоном путалась под ногами ребятня. Марк не отходил от Ларри, хватаясь за его руку, когда тот шёл от кладовки к грузовику, или полу его куртки, когда шли обратно с мешком или ящиком. Он уже не плакал и только молча шёл рядом с отцом, таким большим и сильным. Сэмми молча удивлённо сопел, глядя, как Ларри управляется с мешками и ящиками.
Убедившись, что всё выгружено, уложено и записано, Джонатан сказал Мамми, что он и Фредди будут ужинать в своём домике, и ушёл в душ. Фредди, загнал грузовик в сарай-гараж и пошёл на конюшню. А Ларри с его мешком и корзиной, окружив плотным живым кольцом, торжественно повели в кухню.
Когда Фредди, оглядев лошадей, прошёл в душ мимо кухни, там уже кипело и бурлило веселье. Фредди усмехнулся: ну, теперь им надолго Ларриных рассказов хватит. Не на один вечер.
Войдя в кухню, Ларри огляделся и счастливо улыбнулся.
– Садись, – ответно улыбнулась Мамми. – Поешь с дороги.
– Спасибо, Мамми, вещи вот положу только.
Ларри по внутреннему коридору прошёл в свою выгородку. Марк молча следовал за ним, по-прежнему крепко держась за его куртку. Войдя в тёмную комнату – пока возились с разгрузкой, стемнело – Ларри поставил на пол корзину, сбросил мешок.
– Вот я и вернулся, – тихо сказал он в темноту.
Он расстегнул и снял куртку, привычно повесил её на гвоздь у двери. И, вешая, наткнулся на низко вбитый гвоздь точно под своим и маленькую курточку на гвозде.
– Марк, – позвал Ларри.
Марк ткнулся лицом ему в бок, обхватил его обеими руками, прижался всем телом. Ларри на ощупь погладил его по голове, по мокрому горячему лицу.
– Ну, не надо плакать, Марк. Я же вернулся, – Ларри судорожно сглотнул. – Сейчас пойдём ужинать.
– Ага, – всхлипнул Марк.
По-прежнему не зажигая света, Ларри вынул из мешка пакет с конфетами и печеньем, задвинул мешок и корзину под кровать. Марк всё время был рядом, держась за его рубашку. Ларри взял сына за руку, и они вместе вышли в коридор. Из кухни доносились голоса. Ларри прикрыл дверь, накинул крючок, прибитый высоко – под его рост.
– Пошли, сынок.
Марк молча кивнул. Ему и хотелось спросить, что в этом пакете, и не верилось, что отец рядом, что вернулся, и… и он только молча – так ему стиснуло горло – шёл рядом, быстро семеня, чтобы не выбиться из широкого шага отца.
В госпитале Ларри отвык пригибаться и вспомнил об этом в последнюю секунду, едва не ударившись.
– Что, в дверь уже не пролазишь?! – встретил его Роланд.
Ларри засмеялся в ответ на дружно грохнувший хохот, подошёл к столу и встряхнул пакет так, что на стол упали большая пачка печенья и россыпь разноцветных конфет. Восторженный визг ребятни, ахи и возгласы взрослых.
– Это что же такое? – спросила Мамми.
– Это к кофе, – весело ответил Ларри.
– И всё-всё?! – выдохнул Джерри.
– И всем? – уточнил Роб.
– Всё и всем, – кивнул Ларри, подходя к рукомойнику.
Вымыв руки, он сел за стол на своё привычное место, а Марк рядом с ним. Мамми грозно посмотрела на Тома и Джерри, уже подбиравшихся к конфетам, и решительно сгребла весь ворох со стола обратно в пакет.
– К кофе, значит, к кофе.
И стала расставлять миски, наполненные дымящейся кашей.
Ларри был уверен, что после госпитальных яств рабская каша покажется ему несъедобной. Но ел с удивившим его самого аппетитом. Может, потому… что он среди своих, так что ли? Получается, так. Да. Миша, Никлас, Майкл – они очень хорошо к нему отнеслись, но они – не свои, чужие. Хорошие, но чужие. И с парнями в общежитии было намного легче, а здесь-то совсем свои.
– О чём задумался, Ларри?
Ларри вздрогнул, как просыпаясь, и посмотрел на сидящего напротив Стефа.
– Так, – Ларри улыбнулся. – Рад, что вернулся.
– Это, конечно, – кивнула Мамми.
– Как там на Хэллоуин-то было? – спросил Роланд.
– А русские Хэллоуин не
