Том 1. Клоун - Cuttlefish That Loves Diving

Внезапно ему в голову пришла забавная мысль:

На самом деле Потусторонним не нужно так усложнять. Будь Старый Нил ещё здесь, он бы наверняка посоветовал разработать ритуальную магию для роста волос и попросить помощи у Богини. А вот вырастут ли волосы по всему телу, превратив тебя в Курчавого Павиана, — это уже другой вопрос… И как бы отреагировала Богиня? Будь я на её месте, я бы точно сказал: «Твою ж мать…»

Эта мысль мгновенно окрасила радость Клейна грустью, а грусть наполнила комизмом.

Он вошёл в канцелярию, сел за механическую пишущую машинку Аксон-1346 и быстро напечатал заявление.

Когда Данн Смит поставил свою подпись и печать, Клейн взял заявление и спустился в подземелье. Следуя за светом газовых ламп по коридору, он шаг за шагом приближался к Вратам Чанис.

Только сейчас Клейн осознал одну вещь: это будет его первый раз за той таинственной дверью!

Интересно, что там, за вратами… — Он с предвкушением ускорил шаг и подошёл к внушительным двустворчатым вратам из чёрного железа.

Сначала он отдал заявление дежурившей сегодня Сике Теонг для регистрации, а затем, получив обратно документ с ещё одной подписью, трижды постучал во Врата Чанис. Эхо от стука показалось ему пустым и далёким.

Подождав несколько десятков секунд, он, не услышав шагов, увидел, как двустворчатые врата, украшенные семью тёмными священными эмблемами, со скрипом тяжело отворились. Врата Чанис остановились, открывшись ровно настолько, чтобы мог пройти один человек. При свете газовых ламп из коридора Клейн разглядел то, что было внутри.

За вратами стоял старик с глубокими морщинами и редкими волосами. Он был одет в чёрную классическую робу и держал в руке конюшенный фонарь. Тускло-жёлтый свет свечи, пробиваясь сквозь стекло, отбрасывал причудливые тени на его бесстрастное лицо и заставлял его светло-голубые глаза казаться льдинками, замёрзшими тысячу лет назад.

— Документ, — хрипло произнёс он одно слово.

Клейн уже видел этого старика. Каждый вечер, на закате, он и его товарищи выходили из-за Врат Чанис, проходили мимо караульного помещения и сворачивали к Собору Святой Селены. Это были постаревшие Ночные Ястребы, добровольные внутренние хранители. Насколько Клейн знал, таких хранителей было пятеро.

— Вот моё заявление, — он протянул документ старику.

Внутренний хранитель со светло-голубыми глазами поднял фонарь, внимательно изучил бумагу и, убедившись, что всё в порядке, отступил в сторону, пропуская Клейна.

Клейн медленно шагнул за Врата Чанис и, не успев оглядеться, почувствовал неописуемый холод. Это был не зимний мороз, а леденящий холод, от которого дрожала сама духовная сила.

Подняв глаза, Клейн увидел на стенах подсвечники, в которых горели серебряные свечи с резными узорами. Их пламя было мертвенно-синего цвета и совершенно не колыхалось.

Скрип!

Хранитель закрыл Врата Чанис, и вокруг воцарилась абсолютная тишина.

Перед Клейном простирался широкий коридор, вымощенный старинными каменными плитами. По обе стороны коридора виднелись каменные двери с надписями: «Материалы», «Зелья», «Архивы» и так далее. В конце коридора была лестница, ведущая вниз, в темноту, словно в бездну.

Там, должно быть, находятся разные уровни с запечатанными артефактами… Интересно, на каком уровне хранятся останки Святой Селены… — Едва Клейн привык к освещению, как вдруг почувствовал, что по его коже скользят невидимые потоки, ледяные до самых костей.

Он содрогнулся и невольно активировал Духовное Зрение. И тогда он увидел, что всё пространство за Вратами Чанис заполнено тонкими чёрными нитями. Они тихо колыхались, то собираясь в клубки, то вытягиваясь, сплетаясь в густую сеть, не оставляя ни единого пустого места.

Это… это и есть сдерживающая сила Врат Чанис? — Клейн едва заметно кивнул и, собравшись с мыслями, последовал за хранителем в Комнату Зелий за одной из тяжёлых каменных дверей.

Вскоре он по алфавиту нашёл чистую росу Амманда, зелье Глаз Духа и Зелье Безмятежности. Первые два он уже видел, а с последним столкнулся впервые. В маленьком флаконе из полупрозрачного стекла тихо плескалась безмятежно-синяя жидкость. Один лишь взгляд на неё вызывал чувство, будто возвращаешься в объятия матери. На флаконе была этикетка с датой изготовления и пометкой о сроке годности в шесть месяцев.

К счастью, ещё можно использовать… — Клейн убрал три маленьких флакона и в сопровождении хранителя покинул Врата Чанис, избавившись от того холода, что пробирал до глубины души, и от жуткого ощущения, будто его касаются сотни чёрных нитей.

Когда Врата Чанис закрылись, он невольно обернулся и посмотрел на них, тихо пробормотав:

— Если долго находиться внутри, это, наверное, скажется и на теле, и на душе. Неудивительно, что хранители должны быть добровольцами…

Глубокой ночью Клейн особым образом запер спальню изнутри, открыл эркерное окно и выпрыгнул наружу. Высота второго этажа не представляла для него никакой опасности. Он твёрдо приземлился на ноги, не пошатнувшись.

На противоположной стороне улицы его уже ждал служебный экипаж Ночных Ястребов.

Без лишних слов Клейн быстро добрался до городской психиатрической лечебницы Тингена в Северном районе. Следуя указаниям, он обошёл здание к углу стены, где не было фонарей, и увидел ожидавшего его Данна Смита.

— Пойдём, — Данн слегка кивнул. — Я проверил, поблизости никого нет.

— Хорошо, — Клейн быстро подошёл.

Войти… Будучи Клоуном, войти в психиатрическую лечебницу… Это всегда напоминает мне одну знаменитую фразу: «Как домой вернулся»… — пошутил он про себя.

Он последовал за Данном и, используя выступы на стене, легко и быстро перелез через неё. Его движения были ловкими, а равновесие — безупречным. Данн оглянулся и одобрительно кивнул.

Пригнувшись, они пересекли газон и площадку для прогулок, прячась в тени и безлюдных местах, и вошли в трёхэтажное здание лечебницы. Они поднялись на верхний этаж, к палате Худа Ойгена. Поскольку Худ Ойген после того, как сошёл с ума, стал проявлять агрессию, его поместили в одиночную палату. Наблюдение Ночных Ястребов за это время не прошло даром — они давно сделали дубликат ключа.

Щёлк!

Под тихий звук открываемой двери Данн вошёл первым. Взгляд Клейна скользнул через его плечо и увидел человека, сидящего на кровати. У Худа Ойгена было вытянутое лицо, глубоко посаженные глаза и растрёпанные светло-жёлтые волосы. Он смотрел своими серо-голубыми глазами на зарешеченное окно, на багровую луну за ним.

Клейн закрыл дверь, усмехнулся и небрежно спросил:

— Почему не спишь?

Данн на мгновение замер, но потом, вспомнив, что его подчинённый теперь Клоун 8-й Последовательности, молча отошёл в угол.

Худ Ойген повернул голову, посмотрел на Клейна и глупо улыбнулся:

— Я жду