Петр Великий и управление территориями Российского государства - Андрей Владимирович Дёмкин

которая и занималась гербовой бумагой, мы скажем в соответствующем разделе. Но вот 17 ноября 1704 г., будучи уже дьяком, Курбатов сообщил своему начальнику, главе Оружейной палаты, боярину Ф. А. Головину, что ему предстоит переход в другое учреждение. Д. О. Серов полагает, что в основе этого решения лежало желание всесильного А. Д. Меншикова, с которым у дьяка сложились хорошие отношения. Меншиков хотел видеть Курбатова руководителем одной из канцелярий подчиненной ему Семеновской приказной палаты. Однако, по-видимому, в дело вмешался сам царь. Петр I назначил известного ему и поддерживаемого своим фаворитом Курбатова 9 февраля 1705 г. в Ратушу инспектором, ставшим во главе других инспекторов. Для дьяка Оружейной палаты это являлось явным повышением его служебного статуса.

Приход в Ратушу Курбатова, как мы отмечали, открывал новый этап в ее истории. Петром I была поставлена задача увеличить доходы казны. Надо сказать, что наш герой, в 1704 г. будучи еще дьяком Оружейной палаты, изобличал различные злоупотребления. Так он донес о продаже в московском серебряном ряду фальшивого серебра. Когда ему дали взятку в 300 р. с целью замять дело, Курбатов деньги взял как доказательство «воровства», и начал «розыск» по нему. Но дело передали в Преображенский приказ к князю Ф. Ю. Ромодановскому, что вызвало обиду Алексея Александровича. Он даже писал об этом царю. Также именно ему гостиной сотни Немчинов донес на крупных дельцов торгового мира, братьев Шустовых, скрывавших размеры своего капитала.

Получив должность инспектора, фактически, надзирателя за Ратушей, Курбатов вскрыл и здесь, да и в городах, многочисленные нарушения, о чем он не преминул писать самому Петру I в октябре 1705 г.: от московской таможни с 1698 г. книги в Ратушу не поступали «и бурмистры не считаны, и премногая есть доимка», также «не считаны» бурмистры многих городов по «питейной» прибыли, в городах же от бурмистров «премногие явились кражи вашей казны» из-за уменьшения ими реальных доходов. Далее: «подьячие ратушские – превеликие воры… и берут премногие взятки». В 1706 г. он, произведенный в обер-инспекторы, обвинил ярославских бурмистров в краже 40 тыс. р. Сообщал, что в Пскове местные бурмистры и «лучшие люди» с 1700 г. украли 90 тыс. р. из таможенных пошлин и «питейной прибыли». Однако, надобно было поведать царю и о своих достоинствах. Так Курбатов утверждал, что в 1706 г. его «усердием» в Москве прибавлены 100 тыс. р. к «питейной прибыли». Также он отказался от взятки в 20 тыс. р., которую ему предлагали ярославцы и псковичи.

Вообще же наш герой считал, что самым реальным источником пополнения казны является рост доходов с кружечных дворов. Он заботился как об улучшении их работы за счет более внимательного отношения к обслуживанию клиентов («питухов»), расширения ассортимента «питей», так и ужесточения борьбы с незаконной продажей спиртного (с «корчемством»).

Ратуша, хотя и продолжала представлять в казну основную долю дохода (по П. Н. Милюкову, в 1705–1707 гг. – 834 тыс. – 1 млн р., по сравнению с приказами – 222 и 22 тыс. р.), но все же Петр I явно стремился перейти к иным принципам сбора казенных доходов. Осенью 1706 г. из Ратуши дворцовые города и слободы переданы в Дворцовую канцелярию. В 1707 г. у нее отобрали сбор налогов в Казани, Астрахани и Азове. Назревала губернская реформа[66].

Итак, 9 февраля 1705 г. вышли «Наказные статьи инспекторам ратушского правления». Приведем их: 1. Надлежит «нижеименованным» рассмотреть «Ратушу московскую» со всеми «ее околичностями и что возможно еще прибавить прибыли без тягости народа». 2. Вместе с Москвой также осмотреть и ближние к ней города, а затем и дальние, «как возможно обнять». 3. Оклады всех сборов и пошлин, «как в московской Ратуше, так и по городам, когда придут в совершенство, отдать бурмистрам с расписками». 4. «Суд и сборы ныне да пребывают у бурмистров так, как было и ныне есть». 5. Если кто, «обретающийся» у сборов, вызывает у «надзирателей» подозрение, то они могут кого-либо другого к тому «приставить, дабы за оным смотреть мог». 6. Приход и расход денег в Москве и городах надлежит «оным надзирателям» открыть и ничего не утаить. 7. «Явившихся» в каком-нибудь «воровстве» в сборе казны или «чрезмерном имании», на кого будет «извет» или челобитная, и о тех «разыскивать оным досмотрителям», и на их места выбирать немедленно иных бурмистров, чтобы дела сборов «текли без остановки». «Дело сие» поручено дьяку Алексею Курбатову «с товарищи». А им писаться: «Инспекторы ратушского правления» Алексей Курбатов «с товарищи».

Как видим, данные «Наказные статьи» произвели реформу Ратуши. Если с 1699 г. в нее бурмистры избирались, и они руководили этим учреждением, то теперь уже были назначены инспекторы, которые должны были назначать в города «надзирателей» за местными бурмистрами, а сами они, разумеется, надзирали за бурмистрами московскими. Ясно, что власть не была довольна деятельностью выборных бурмистров в Москве и городах. Инспекторы и «надзиратели» должны были обеспечить прибавку доходов, не отягощая народ, проверить соответствие окладов сборов и пошлин нуждам казны, за подозрительными бурмистрами установить слежку, а действительно негодных – менять.

Тогда же, 9 февраля, Ратуше был дан именной указ. Он затрагивал случаи, когда в Москве и городах кто-либо из лиц, «ведомых в Ратуше» и городским бурмистрам, «будет сказывать государево слово», то есть объявит о сведениях, имеющих государственное значение. Их в Москве и из городов следовало присылать в Ратушу. Там Курбатов «с товарищи» их должен был допросить на предмет, «нет ли чего за ними причинного в его государевом здравии»? Если допрашиваемый признавался, то его, более не расспрашивая, следовало отсылать в Преображенский приказ, к стольнику, князю Ф. Ю. Ромодановскому. Если же допрашиваемый, «не ведая» разницы между «словом и делом», скажет «слово», а явится «дело», (то есть допрашиваемый знает о враждебных государю деяниях), а также тому, кто сразу скажет «государево дело» – «указ чинить» в Ратуше инспекторам, и сообщить в Преображенский приказ.

Объявленный из Ратуши 18 декабря 1706 г. именной указ обращался к городским бурмистрам и присланным к ним из Ратуши «надзирателям». Ее теперь волновал вопрос «охранения убогих купецких людей», которым «чинят обиды… пожиточные». Последние «едва не во всех городах» при раскладке различных сборов «на убогих» налагали «платежи тяжкие», не обращая внимания на «скудость» их торгов и промыслов, нарушая государевы указы, где предписывалось при подобной раскладке «имети уравнение». В городах бурмистров о справедливой раскладке просили «убогие». Но бурмистры – сами из числа «первостатейных» – «указу им не чинили». Иные бурмистры, «забыв божий и его, великого государя, страх», бросали просителей в тюрьмы и посредством иных наказаний вызвали «озлобление», из-за чего многие из «убогих вышли в стороны городов». Все это стало ведомо государю, и он указал бурмистрам и всем «лучшим градским купецким людям», чтобы они не обижали «убогих» и впредь раскладку сборов