Кровь леса - Артем Лунин

В конце концов сумел выдать горстку серой пыли, – жалкое подражание блестящей сиреневой пыльце исцеляющего заклинания, которое творила Нан.

– Ничего, у тебя неплохо получается для нелюдя, – подбодрила Нан, неловко шевеля ногой. Я погладил атласную кожу, пощекотал пятки, девушка взвизгнула, поджала пальцы:

– Перестань!

Подавляя откровенно пещерные желания, я снова взялся за биомеч, расчищая путь. За буреломом Нан взяла след своего поисковика. Он становился толще, «свежей». Уже недалеко.

Нан остановилась у очередного бурелома и завертелась, оглядываясь вокруг.

– Серый, посмотри-ка… – Прежде чем я сказал, что смотреть мне, собственно, почти нечем, Нан скользнула по мысленной дорожке, и передо мной предстала картинка из ее глаз.

В буреломе виднелось что-то темное. Мы нерешительно подошли.

– Камень?

– Не похоже на камень. – Это было нечто размером с автомобиль, слишком правильных очертаний, чтобы быть природным объектом.

– Что-то недоброе, – сказала Нан. – Уйдем?

Но меня охватило ее любопытство.

– Посмотрим одним глазком…

Я взялся за биомеч, расчищая путь. Нечто поросло мхом и прядями ползучих растений, Нан шепнула Зеленое Слово, и зелень раздвинулась…

Явив нашим взорам тусклый металл.

– Трансформер, – сказал я. – Этот, как его… Оптимус. Хотя нет, не похож.

Металлический человек словно в последнем усилии тянул куда-то громадную лапищу. Предплечье было больше метра длиной, другая рука тонула в земле, под покровом мха угадывались ноги. Между плеч выдавался небольшой бугор из темного, похожего на стекло или пластик материала.

– Что? – спросила Нан.

– Боевой робот. Древний, – я осторожно коснулся металла, ощупывая и рукой и магией. Машина давным-давно была мертва.

Как и ее водитель. Нан подошла ближе, взяла меня за руку, прикоснулась разумом. Я поморгал, картинка раздваивалась. Смотреть ее глазами было непросто, ведь движением глаз я не управлял. Угол обзора был совсем другой, я словно стал ниже ростом, а не мой нос между двумя глазами раздражал страшно. Да что еще за тип топчется в поле зрения, вертит головой?

Кое-как я приноровился и посмотрел всеми двумя парами глаз в стекло, за темным колпаком угадывались очертания человеческого тела.

– Нан. – Я постарался, чтобы голос мой не дрожал. – Какие параметры поиска ты задала?

– Как обычно, мысль, взгляд, звук, тепло и чужая близкая волшба, – ответила девушка.

– Тогда понятно почему…

Нан ничего не понимала, и я прикоснулся мыслью, предложил воспользоваться моим пониманием. Она невольно попятилась, когда моя мысль высветила перед нею то, что видел я ее глазами…

Дебри росли вокруг железного исполина не просто так – он был в самом эпицентре зарослей. Лес сковывал в себе боевого робота, связал могучие руки ветвями, оплел ноги корнями, охватил железное тело смертельными объятиями, водитель машины даже не смог открыть кабину…

Я содрогнулся, представив, что за смерть его ждала. Нить, «запрограммированная» на отслеживание заклинаний, нашла все еще звучащее эхо Зеленого Слова, остановившего и убившего боевую машину.

– Один человек творил… – пробормотала Нан.

– Что?

– Говорю, заклинание звучит цельным. Все это сотворил один-единственный очень могущественный маг. Не знаю, кому такое под силу, возможно, Эрлик Зеленый Лист. Или Элтониэль Смелая. Или, может быть, даже Марайя Черная… не много найдется магов, способных такое сотворить.

Она взяла меня за руку.

– Не нравится мне здесь. Пошли отсюда, а?

– Ага, я только посмотрю… – не хотелось, но я все же подошел и коснулся пальцами кабины. Материал оказался странным на ощупь, словно гладким и шершавым одновременно.

А потом в моем сознании вспыхнули слова.

ДОСТУПЕН СРЕДНИЙ БОЕВОЙ ШАГОХОД «ГОЛИАФ-13».

Твою!.. Я шарахнулся в ужасе, едва не уронив Нан.

– Что случилось?!.

– Ты не поверишь!

Ну-ка, еще раз…

ДОСТУПЕН СРЕДНИЙ БОЕВОЙ ШАГОХОД «ГОЛИАФ-13».

КОМПЬЮТЕР ШАГОХОДА – ТАЙМ-АУТ.

ДВИГАТЕЛЬ – ТАЙМ-АУТ.

ОРУДИЙНЫЕ СИСТЕМЫ – ТАЙМ-АУТ.

СИСТЕМА СВЯЗИ – ТАЙМ-АУТ.

ВСЕ СИСТЕМЫ ШАГОХОДА – ТАЙМ-АУТ.

ИМЕЕТСЯ ПОСМЕРТНАЯ ЗАПИСЬ. ПРОИГРАТЬ АДАПТИРОВАННУЮ ЗАПИСЬ – ВКЛЮЧИТЬ ПОЛНУЮ ЗАПИСЬ?

Я икнул. Нет, это уже чересчур… Адаптированную!.. Закрыл глаза – и почувствовал, что Нан взяла за руку и перехватила картинку.

Съемка шла из кабины шагохода. За прозрачным материалом кабины колыхались жесткие ветки, они извивались, колотили по колпаку, норовя пробить. Изображение дергалось, внизу мелькали руки, что-то суматошно делающие на пульте управления. Звучал сиплый задыхающийся голос.

…Шед Анрис, я Шед Анрис, пойман в ловушку. Я, наверное, умру. Передайте мою любовь моей жене Эве, сыну Марти и дочери Сари.

Наша «Черепаха» была подбита и высыпала пехоту и «Голиафов» абы как. Я упал в лес. Связи не было, я понял, что битва проиграна. Принял решение пробираться на Равнины и повстречал… Он был один, всего один!.. Такая мощь!.. За мгновение целый лес!..

Я ничего не вижу. Пушки не стреляют. Думаю, для того, кто меня пленил, не составит труда добраться… Я вижу шевеление, я чувствую что-то…

Нет! Это Красная Мокрица! Фильтры пропускают!..

Страшный приступ кашля, голос, прерывающийся перханьем и сиплыми астматическими вздохами. Какой-то туман прорывается в кабину, мгновенно облепляя руки пилота.

Я умираю!.. Споры… проходят фильтры!.. прорастают в моей коже!.. Помните Шеда Анриса!.. Эва, я люблю тебя!..

Я отлип от кабины, руки тряслись, по лицу текли слезы… хотя нет, это было лицо Нан. Даже такой, адаптированный привет из смерти застал врасплох. Голос давно почившего человека продолжал звучать у меня в ушах, полный отчаяния, страха смерти и – великой жажды жизни.

– Кем бы он ни был, нелюдь или вэйри, мы должны его похоронить, – сказал я и тут же пожалел о своих словах. Заниматься этим делом не хотелось.

Нан вытирала щеки.

– Конечно, мы его похороним, – прохлюпала. – Не дело человеку вот так вот… висеть. Хоть он и нелюдь.

– Ты по-прежнему веришь, что между нашими народами такая уж особая разница? – спросил я.

Она не ответила. Отпустила мою руку и сама взялась прорезать кабину.

Лезвие биомеча легко преодолело матовый пластик, и иссохшее тело пилота чуть не вывалилось нам под ноги. Какая-то волокнистая масса удерживала его в ложементе, придавая вид мумии в серых бинтах. Потом я понял, что это были те растения, о которых говорил мертвый голос.

Я снова увидел, как красная пыль спор попадает на кожу, прилипает, мигом пускает корни, растет, листики-сердечки с красными прожилками, красные крохотные цветочки… Пилот бьется в тесной кабине, рвет с себя растительность, но спор все больше, цветки на нем отцветают и выбрасывают алые облачка…

– Серый!.. – Нан прижала руки ко рту, стремительно зеленея. Потом икнула и согнулась.

Надо же, какое у нее живое воображение, подумал я, деликатно придерживая девушку. Когда она наконец откашлялась, снял флягу с водой с ее пояса, дал отпить, приложился сам. Вообще-то не помешало бы сейчас чего покрепче, водки, например…

Поперхнулся, когда в голову пришла жутчайшая мысль. Ведь зерна растений могут годами сохранять всхожесть, а всякие там вирусы-бактерии и вовсе десятки и сотни лет… Я попятился подальше от «железного человека», волоча за собой Нан и остро сожалея об отсутствии водки. Хотя неизвестно, убьет ли она заразу…

– Не бойся, – сказала Нан.

– Что?

– Твои мысли. Я не то чтобы очень хороша как мастер-формовщик, но вижу, что все, что здесь было живо, теперь мертво. Семена не прорастут.

– Точно?

Нан бросила в меня своей уверенностью. Я с облегчением вздохнул, душу затопило великое облегчение. Колени ослабли, я сел где стоял. Рядом в мох опустилась Нан.

Наверное, мы долго так просидели рядышком, словно дети в ночи, которые сначала старательно пугают друг друга рассказами о всяких там Черных Руках или Красных Мокрицах, а потом трясутся от страха под одним одеялом.

Ладно, хорош отдыхать. Пора уже подниматься… сейчас встану… посижу еще минутку и встану… посмотреть в глаза своему страху…

Нан остановилась подальше, но так, чтобы я видел ее глазами. Я повязал лицо платком и быстро вырезал мумию из «железного человека». При каждом моем движении взвивались облачка пыли.

Тело действительно было сухим и очень легким, я один нес его без труда и боялся сокрушить мумию неловким движением. Нан выбрала полянку, сорвала мох, разрезала дерн. Даже с помощью биомечей копать было нелегко, мешали камни, корни. Мы выстелили дно ямы мхом и опустили туда мумию, закрыли мхом же и быстро закидали землей. Нан опустила дерновое одеяльце и произнесла Зеленое Слово. Выпили по глотку воды, я плеснул на могилу – спи спокойно, Шед Анрис…