Кровь леса - Артем Лунин

Нет. Нет. Нет. – Она «заговорила» короткими рублеными мыслями. – Между нами… Ты же нелюдь!..

Это ничего не значит. – Мой ответ «прозвучал» так же. Тихая Речь, так называется телепатическое общение, когда передаешь кому-то лишь слова и избранные образы. Как любое искусство, оно требует тренировки… и я ненароком передал то, что вовсе не собирался.

Нан ойкнула, поймав «беглый» образ, попыталась отстраниться, отключиться. Да чего уж теперь…

И я закрыл глаза, продолжая кидать образы. Нет никаких нелюдей, все люди – люди. Этой ночью мы могли стереть все границы между людьми и вэйри. Вот примерно так…

Нан часто задышала, замотала головой и вдруг выдернула руку.

– Ты… то, что ты думаешь… – проговорила неверным голосом. – Это невозможно. Человек и равнинник никогда…

– Разумеется, никогда, – сообщил я. – Вот только я видел твои мысли, как ты, – мои. И думала ты о…

– Нет!.. – взвизгнула девушка в полной панике. – Это… это тело. Просто непроизвольная реакция.

– Конечно, – сказал я. – Но тогда почему ты сейчас говоришь вслух?

Мы стояли, глядя друг другу в глаза, стояли на расстоянии ощущения тепла тела другого, но я и не пытался сделать шаг. Нанджи тяжело дышала.

– Это какая-то магия? – спросила сипло. – Вы умеете подделывать такое?.. Не смей!..

Она занесла руку, чтобы ударить, – и я поймал ладонь, швыряя по телепатическому каналу все. Тактильный контакт, как правило, усиливает тао.

Нанджи чуть не упала, ее колени подкосились. Одновременно и я пошатнулся от удара ее истинных чувств.

– Ну как, подделка это?.. – спросил.

Девушка слабо что-то простонала, мотая головой. Ее попросту трясло, я попытался подхватить… Нанджи пришла в себя и судорожно отстранилась – как физически, так и телепатически, вокруг ее разума воздвиглась алмазная стена.

– Стой здесь, – велела девушка.

– Что?.. – растерялся я.

– Не ходи за мной, – и она метнулась куда-то в сторону.

Я растерянно замер. Ну и как это понимать? Вернись, я все прощу… Вернее, сам попрошу прощения, если смогу найти слова.

– Раскатал же губу, придурок, – когда наше тао было прервано, все, что казалось мне само собой разумеющимся, тут же утратило прочную основу и превратилось в пустые домыслы и фантазии. – С твоей покоцаной рожей только к эльфийским принцессам и клеиться. Вообразил, что неравнодушна к тебе? Скажи спасибо, если не бросит…

Нанджи, – мысленно позвал, в ответ лишь холодный блеск алмаза.

Девушка явилась минут через десять, когда я уже весь извелся, не зная, что и думать. Вернулась мокрая, взъерошенная, злая и решительная.

– Ты!.. – указующий перст устремился на меня. – Сейчас. Молчи. Идем. Все потом.

Я неуверенно кивнул, расплываясь в улыбке. Не бросила… Взглянул на алмазную стену защиты, потрогал блистающие грани – острые, прочные. Не прорвешься, лишь изрежешься.

Нанджи сначала гнала, потом смилостивилась. До разговоров по-прежнему не снисходила, но темп движения снизилась, иногда говорила мне, куда ступать.

– Привал, – скомандовала, когда еще было светло.

– Но ведь… – меня ожгло свирепым взглядом. Ой. Так я и не спорю. И никто не спорит. Как скажете, так и будет.

Мы раскинули лагерь в небольшом распадке. Нанджи сложила костер.

– Огонь!.. – рявкнула так, что пламя взметнулось реактивным факелом, чуть не зацепив меня. Пришлось отпрыгивать.

– Эй, полегче, спички детям… – ой. Да, я молчу. Совсем молчу, я нем, как вот эта рыба.

Нанджи хрюкнула, все же она внимает моим образам. Если они безобидны.

Девушка испекла «вот эту рыбу», мы поели, и суровая волшебница принялась наводить защитные круги. Солнце еще не зашло. Я сидел возле костра и размышлял о вечном.

– Серый.

Алмазная стена была на месте. Нет, так диалога не получится.

– Слушаю, уважаемая госпожа, – вяло ответствовал я.

Нанджи вздохнула… и протянула руку. Я так и замер.

– Ну?!. – свирепо сказала девушка. – Иди сюда. Попробуем. Но только чуть-чуть, неглубоко и недолго. Лишь попробуй сунуться глубже, и я тебя убью!..

Я далеко не сразу понял, что речь идет о телепатическом взаимопроникновении, а не о чем ином. Обрадованно согласился быть убитым ей, пододвинулся, осторожно взял за руку. Нанджи напряглась, но руки не отдернула. Я закрыл глаза и ощутил ее рядом, похожую на сгусток огня, рыжего, настороженного, ершистого.

И недоверчивого. Этот огонь горел за алмазной стеной, и все мои попытки прийти к ней разбивались об острые грани.

– Ты похожа на огонь, – сказал я. – На рыжее пламя, закрытое алмазным щитом.

– Подожди, – пробормотала Нанджи. – Я сейчас.

Девушка вдохнула, выдохнула, и стена поднялась, вспыхнув мириадами граней, повернулась и… уменьшилась, алмазным кольцом упав на ладонь Нанджи. Колкие зайчики напоминали – защита все еще здесь и может быть мгновенно установлена.

Я осторожно шагнул вперед, готовый, готовый к тому, что передо мной вновь воздвигнется стена.

Но защита не включилась. Я протянул руку, осторожно прикоснулся к ее свету, и… не знаю, как сказать – будто между нашими душами с треском проскочила искра. В реальности мы оба вздрогнули.

А потом я вдруг увидел. Смутно знакомый парень высоко поднимает голову, неестественно вытягивает шею, слепо таращит глаза. Лицо пятнистое от ожогов, шрамы, рытвины, словно «кратеры» даже не от угрей – от чирьев, губы в бахроме струпьев…

Я снова смотрел глазами Нанджи. Смотрел на себя. Неэстетичное, однако, зрелище. Осторожно отстранившись, я «всплыл», и наше тао нарушилось.

– Нанджи?

Я услышал ее неверное дыхание.

– Что случи… – начала девушка неуверенно. – Как? Как ты это делаешь? Как мы это делаем? Почему у нас так легко получается?

– Не знаю, – я помолчал. – Но догадываюсь. Зайдешь ко мне?

Нанджи поколебалась, словно девушка у двери квартиры одноклассника, воображаемый алмаз на пальце бросил колкие лучики – все же не спешила ставить защиту и выныривать из тао.

– Давай… – неуверенно сказала вслух. – Только вот отдышусь.

Теперь я стоял на месте, а девушка двигалась в мою сторону – если в нашем общем мысленном пространстве понятия постоянных координат и движения в какую-то сторону вообще имели смысл.

Нан дошла, перехватила зрительный канал… и не увидела почти ничего. Размазанные в пространстве серые пятна кустов, мутные столбы деревьев, остальное скрывалось в белых кляксах.

– Ты видишь так? – Ее сочувствие пронзительной нотой тронуло душу. А там, в реальности, тонкие руки обвили мое тело.

– Пожалуйста, не надо. – Я отстранился. – Не хочу, чтобы ты меня жалела. Я хочу, чтобы ты меня любила.

– Что?..

Тишина до того густая, что ложкой можно черпать. Лишь алмазное кольцо бросает солнечные зайчики.

Нанджи поднимает руку. Неторопливо стягивает кристалл и роняет. Кольцо с жалобным звоном рассыпается стеклянной пылью.

Телепатическая защита падает, между нами не остается преград – в нашем общем мысленном пространстве. А вот в реальности такие преграды есть.

Необходимо их устранить.

Я потянул девушку к себе. Она почему-то не сопротивлялась, и движение вышло немного более сильным, чем я рассчитывал. Сначала мы стукнулись носами, стройное тело вздрагивало в моих объятиях, целоваться она совсем не умеет… Мы покатились по пледу, я запутался пальцами в волосах, жадно вдыхал ее запах…

– Подожди, нет, я не хочу…

Тогда почему плащ летит в сторону? Ведь живая одежда расстегивается лишь по желанию хозяйки.

– Ой, у тебя губы шершавые…

Зато пальцы уже достаточно чувствительные и ловкие, чтобы…

– Нет, нет, только не здесь!..

– А где? Скажи мне.

Слова, впрочем, были не нужны. Я ловил все ее желания раньше, чем она сама успевала их осознать. Я видел в ее душе темные облака ложного стыда и детского страха, разгонял словами, прикосновениями, потоком своих эмоций – желанием, восхищением, любовью…

И страх наконец исчез, осталось только яркое нетерпеливое ожидание.

Тогда я пошел вперед.

Она вскрикнула и сжалась от мгновенной острой боли, эта боль пришла ко мне, вдруг перейдя грань тел. Я остановился, задохнувшись, осторожно начал убирать боль лаской, словом, движением, и боль ушла, осталась лишь радость жизни.

Кажется, я раньше вовсе не занимался любовью. Тао, телепатическое объединение, превращало секс в нечто волшебное.

Мир, реальный и иллюзорный, завертелся, сжался в точку, потом взорвался ослепительной вспышкой…

Теперь я знаю, что чувствовал Бог, когда творил Вселенную.

Ночь безумия минула.

Восходящее солнце бросило через все небо золотые лучи, ласково тронуло верхушки деревьев, зажгло в травах росные изумруды. Наверное. Я видел лишь светлые пятна, но мне казалось, что все было именно так.