Последний бой - Олеся Шеллина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем временем всадники приблизились настолько, что и без трубы можно было увидеть зажатый в руке одного из них белый платок, которым тот время от времени махал.
Всадники подъехали еще ближе и остановились. Тот, в руке которого был зажат платок, соскочил с лошади и сделал пару шагов в сторону вставшего у него на пути часового. Ласси уже хотел сам спуститься со своего пригорка, и подойти к подъехавшей троице, когда Лопухин, которого позвал командир выставленной охраны, повернулся и едва ли не бегом побежал на доклад к фельдмаршалу.
Салтыков весь извелся, пока Ласси о чем-то вполголоса разговаривал с Лопухиным.
— Я просто не могу поверить! — воскликнул наконец фельдмаршал, и Петр Семенович встрепенулся, подойдя чуть ближе к Ласси. — Зови его сюда, немедленно.
Лопухин склонил голову в коротком поклоне и побежал к терпеливо ожидающему всаднику.
Уже через пару минут всадник, оказавшийся рослым молодым человеком с простоватыми чертами лица, кланялся перед Ласси.
— Михаил Давыдов, сотрудник шестого внешнего отдела Тайной канцелярии, направленный с секретной миссией в Дрезден Андреем Ивановичем Ушаковым под непосредственным курированием его высочества Петра Федоровича. — Окружающие Ласси офицеры переглянулись.
К этому времени их уже набралось с десяток, хоть никто никаких сборов и совещаний не объявлял. На Давыдова посматривали с опаской, Тайную канцелярию присутствующие недолюбливали. Но среди неприязни проскальзывали искры любопытства, потому что ни один из офицеров, включая Ласси и Салтыкова, даже и не слышали ни про какой шестой внешний отдел. Все только знали, что там за стенами Петропавловской крепости идет какая-то перестройка, но что именно делают с самым зловещим государственным учреждением, не знал по сути никто, кроме тех, кто непосредственно принимал в этой перестройке участие.
— И что же вы хотите мне сообщить, господин Давыдов? — Ласси нервничал, а когда он нервничал, его акцент звучал более выраженно. От этого он злился еще больше, забывал, как правильно произносятся русские слова, превращая свое косноязычие в замкнутый круг.
— Я хочу представить вам моих спутников, прежде всего, господин фельдмаршал, — не моргнув глазом и сделав вид, что вовсе не замечает трудностей Ласси, ответил Давыдов. — Они члены городского совета и прибыли сюда, чтобы приветствовать армию истинных господ Дрездена, коими являются, благодаря заключенному брачному контракту, ее величество Елизавета Петровна и его высочество Петр Федорович.
— Эм, — Ласси закусил губу, и бросил взгляд на Салтыкова, который решил прийти старому приятелю на помощь.
— А где же бургомистр? И неужели король Фридрих никого не оставил из преданных ему людей, чтобы охранять столицу Саксонии от посягательств? — быстро задал Петр Семенович интересующие всех присутствующих вопросы.
— Ну, почему не оставил, конечно же оставил, — Давыдов скорчил скорбную мину. — Сегодня казармы подорвались, представляете? Такая трагедия, — и он покачал головой. — Кто-то из солдат додумался трубку раскурить рядом со складом пороха. А бургомистр, назначенный королем Фридрихом, он же командующий гарнизоном, крупно проигрался в карты. Настолько крупно, что, когда осознал невозможность вернуть долго, застрелился.
— Да уж, прямо жуткая череда неудач, — всплеснул руками Салтыков.
— И не говорите, Петр Семенович, рок и фатум, по-другому и не скажешь, — закивал головой Давыдов. — Так мне позвать господ из городского совета?
— Конечно, зови, а то мы тут до подхода Фридриха проторчим, — процедил Ласси сквозь зубы. В данный момент он думал только о том, что Великий князь каким-то образом сумел предугадать развитие событий. Ведь не может же быть, что он вместе с этим старым лисом Ушаковым вовсе не предугадывал, а спланировал подобную развязку данной кампании. — О чем ты думаешь, Петр Семенович? — грубовато спросил он Салтыкова, пытаясь справиться с охватившим его волнением. Ведь теперь ему предстояла задача как бы не посложнее, чем та, которая стояла перед ним ранее. Теперь им нужно было удержать сдавшийся город, и это могло оказаться ой как не просто.
— Да что-то вспомнилось именно сейчас, — Салтыков встрепенулся. — Интересно, мой подарочек дошел до Фридриха? И как он его воспринял? Скорее бы ребятушки вернулись, коих я с обозом отправил. И дай Бог с ними ничего не случилось.
* * *
Олег Груздев привстал в стременах, вглядываясь вперед.
— Кажись, вон они, — негромко произнес Олег, поднимая руку вверх, останавливая обоз. Поправив яркий камзол польского улана, Груздев быстро перекрестился и повернулся к солдатам, которые вместе с ним сопровождали обоз. Их заметили, и от строя отделился десяток всадников, которые начали быстро приближаться.
— Кто такие, куда идете? — рявкнул прусский офицер с трудом сдерживая разгоряченную лошадь, которая словно танцевала под ним.
— Из Варшавы, — Олег неплохо говорил по-польски. В свое время он куролесил с Трубецким, который его весьма неплохо обучил, особенно в польских ругательствах Трубецкой научил его разбираться, но и общие знания подтянул. — Капитан коронной кавалерии Борис Шиманский. Имею поручение их величеств: короля Станислава и королевы Софии Августы к его величеству Фридриху, — Олег даже не поклонился, глядя свысока на прусского офицера.
Вот чего-чего, а надменности ляхов он насмотрелся, когда все тот же Станислав посещал Петербург, нанося визит ее величеству Елизавете Петровне. Они со всеми через губу разговаривали. Его высочество даже весьма громко вслух на одном из балов, посвященном гостям, изволил предположить, что у поляков запор, и надо бы их подлечить горемычных, и даже предложил применить клистирную трубку. Сам Олег же неоднократно задумывался над тем, а не являлось ли это издевательское предложение той вожжей, что попала под хвост Понятовскому, когда тот решил соблазнить предполагаемую невесту цесаревича. Но, в любом случае узнать, так ли это, было совершенно невозможно, оставалось лишь гадать.
— И какое же дело у их величеств может быть к его величеству? — от офицера не укрылось истинно польское чванство, с которым разговаривал этот напыщенный индюк, как он сразу же назвал про себя Шиманского.
— Я скажу об этом только его величеству, — оттопырив нижнюю губу, заявил Олег. — Могу лишь намекнуть, что ее величеству Софии Августе удалось, приложив нечеловеческие усилия, чтобы достать этот подарок его величеству в знак своего глубочайшего уважения и вечной преданности.
— Вот как, — офицер бросил заинтересованный взгляд на обоз, с ближайшей телеги которого в этот момент как бы невзначай сползла прикрывающая его рогожа. В свете необычайно яркого для
