Рыбка по имени Зайка - Дарья Донцова

Я усмехнулся. Нынче, похоже, вся сантехника с дистанционным управлением. Раковину мне уже такую предлагали. Теперь унитаз!

– Зачем? – спросил я. – Вам не кажется это глупостью?

Глеб растерялся.

– Ну… так… придумали. Это основная фишка. Гостей удивить. Вы, допустим, во дворе, а приятель в туалете, ну и включили ему сначала фен, потом музыку! Прикольно.

– И сколько стоит подобное чудо? – осведомился я.

– Пять тысяч, – ответил продавец.

Я посмотрел на агрегат. Совсем даже недорого, учитывая многофункциональность вещи.

– Сколько же это в долларах? – задумчиво пробормотала Лиза. – Никак не подсчитаю.

– Минуточку, – улыбнулся Глеб, – сейчас.

Продолжая лучиться, он крикнул:

– Серый, какой там сегодня курс у евро?

– Европейская валюта? – насторожился я. – Унитаз стоит пять тысяч евро? Не рублей? Но за такие деньги можно хорошую машину купить!

– И чего? – прищурился Глеб. – На фиг она вам в сортире!

Глава 17

Приобретать унитаз за невероятную цену я отказался наотрез. Лиза пыталась переубедить меня и даже сама позвонила Норе.

– Вот, поговори, – сунула она мне в руки трубку.

– Ваня, – воскликнула Элеонора, – ты жалеешь мои деньги? Не переживай, голубчик, я еще заработаю, бери самое лучшее.

Я внезапно опять почувствовал приступ злобы и, с трудом погасив в себе желание завопить дурниной, попытался объяснить хозяйке суть дела.

– Мне не трудно купить этого урода, только с какой стати приобретать унитаз с массой ненужных функций!

Элеонора неожиданно не стала спорить.

– Поступай, как знаешь, – согласилась она, – наверное, ты прав. Кстати, деньги на похороны и поминки девочке Наде выдай, отметь там по ведомости «Милосердия».

– Да, конечно, – ответил я, – сейчас разберусь с сантехникой и поеду к бедняжке.

Все-таки с Норой приятно иметь дело, я попросил ее помочь девушке, потерявшей единственную родственницу, и хозяйка сразу согласилась. Несмотря на ехидство, Элеонора очень добра и отзывчива.

Проведя на рынке еще несколько часов, мы с Лизой отыскали нормальный унитаз и обычную раковину. Прораба, правда, потом потянуло к супермодным смесителям, сделанным в виде водопадов, но я был начеку и настоял на своем: у обычного рукомойника и краны простые. Лиза осталась недовольна.

– Хозяин барин, – протянула она, – конечно, каждый покупает то, что хочет, только вы же не греете чайник на костре, ставите его на современную плиту.

– Все равно не приобрету унитаз с Интернетом и умывальник, способный делать маникюр, – уперся я.

– Тогда давайте на кухне очаг сложим, – ехидно заявила Лиза, – из камней! Будем на нем тушу барана, убитого дубиной, жарить. Кстати, зачем вам цветной телевизор? И электричество проводить не надо, при свечах вечерок скоротаете. Опять же, машиной пользуетесь! Очень нелогично! Ежели отрицаете научно-технический прогресс, так будьте последовательны! Рассекайте по городу на лошади, не пользуйтесь антибиотиками и пишите гусиным пером.

Мои ноги стали ватными, по спине побежала жаркая волна, испугавшись очередного немотивированного припадка гнева, я изо всех сил стиснул зубы. Потом, еле-еле справившись с собой, дотащился до машины, снял ставший каменно тяжелым льняной пиджак, сунул его в багажник и, не сказав Лизе более ни слова, сел за руль и покатил к Наде. Нужно передать потерявшей последнее родное существо девочке деньги на похороны и поминки любимой сестры.

Квартира Нади оказалась запертой. Я сначала позвонил, потом постучал в створку, но никакого результата не добился. Похоже, девушка куда-то ушла. Порывшись в барсетке, я нашел блокнот, ручку и написал записку: «Наденька, как придете, позвоните, вот мой номер телефона. Общество «Милосердие» готово оплатить все расходы, связанные с похоронами. Иван Павлович». Бумажку я сунул в щель между створкой и косяком, потом вернулся в машину и набрал номер Литвинова, адвоката Николетты.

– Да, – бойко отозвался Сергей, – весь внимание.

– День добрый, – начал я разговор.

– Привет, Иван Павлович, – сразу же узнал меня юрист, – как дела? Кто под следствие попал? Надеюсь, не ты? Или Николетта вновь в краже подозревается? Лучше сразу о проблеме расскажи, без долгих предисловий.

– У нас все нормально.

– А у кого плохо?

– Я не по вопросу защиты. Скажите, Сергей, вы слышали про бизнесмена по имени Андрей Костров?

– Кто ж его не знает, – засмеялся Литвинов.

– Вы дружите?

– Нет, конечно, – совсем развеселился адвокат, – я ему не чета, маленький винтик без особого капитала, не депутат, не олигарх, не известный шоу-мен.

– Никогда не работали с Костровым? Он не нанимал вас?

– Нет, у такого человека имеются свои юристы.

– Очень жаль.

– Почему? Мне клиентов хватает.

– Я надеялся на вашу помощь, – пробормотал я.

– Что надо? Говорите, Иван Павлович, – велел Сергей, – если сам не сумею поспособствовать, так знакомых найду, я почти со всей Москвой в дружбе.

– Я наслышан о ваших многочисленных связях, поэтому и рискнул обратиться, – начал я заранее приготовленную речь. – Вот решил заняться журналистикой, не зарывать же талант в землю, да и подработать хочется.

– Правильно, – одобрил Сергей, – что натопаешь, то и полопаешь!

– Есть такой журнал «Оптимист»…

– Никогда не слышал о нем.

– Ерунда, обычный глянец, рассчитанный на молодых мужчин.

– Я подобные не читаю.

– Понятное дело, я тоже не беру их в руки, собираюсь не изучать содержимое издания, а писать туда статьи.

– Чукча не читатель, чукча журналист, – засмеялся Литвинов.

– Верно. Так вот, «Оптимист» регулярно помещает большие очерки под рубрикой «Лучшие невесты России». У Кострова имеется дочь, Ника, мне предложили…

– Понял, – перебил меня Литвинов, – не занимай телефон, сейчас перезвоню.

Я положил мобильный на сиденье и закурил. Может, и правда начать сотрудничать с каким-нибудь изданием? Сейчас журналистам неплохо платят. Чувство языка у меня есть, профильное образование тоже, знакомых полно, я легко смогу сделать карьеру репортера. И потом, никто не отменял такую вещь, как генетика. Если ваш отец писатель, то сам бог велит вам попытаться заняться литературным трудом.

Только, увы, в придачу к таланту должно даваться и трудолюбие. Я бы даже поставил умение регулярно и упорно работать на первое место. Очень многих щедро одаренных литераторов сгубила элементарная лень, не всякий человек способен ежедневно усаживаться за стол, не имея за спиной начальника с поднятым кнутом, кое-кто малодушно думает: «Ага, сегодня весело проведу время, а уж завтра сумею заставить себя».

Но дни неумолимо бегут вперед, а великие произведения так и не рождаются на свет, остаются в чернильницах. Вот мой отец, Павел Подушкин, был из иной когорты, настоящий каторжник, прикованный к галере. Очень хорошо помню, как ребенком, заглядывая к папе в кабинет, я видел его согнутую над столом спину. В ушах моментально зазвучал глухой голос:

– Ванечка, зайди попозже, я занят. Вечером поговорим, когда норму напишу.

Увы, я не принадлежу к самозабвенным трудоголикам, полнокровную многостраничную книгу написать не способен, но, может, сумею кропать статьи? Хотя если вдуматься, то зачем? Служба у Норы вполне меня устраивает.

Мобильный загудел, я схватил трубку.

– Знаешь клуб «Улей»? – спросил Литвинов.

– Название слышал, но в нем не был, вроде он в самом центре?

– Ты, Иван Павлович, соткан из одних добродетелей, – хмыкнул адвокат, – тяжело, наверное, белому лебедю в стае стервятников. Значит, так, «Улей» имеет VIP-зал, но тебе надо не через парадную дверь и не через вход для особо любимых клиентов топать. Обойди дом с торца, там со стороны переулка имеется крохотная створка без всяких опознавательных знаков, сбоку найдешь звонок. Нажмешь кнопку и ответишь на вопрос секьюрити: «Иван Павлович Подушкин, меня в голубом кабинете ждет Ника Кострова».

Поторопись, встреча назначена через час, опаздывать нельзя. Говорят, дочь Кострова без понтов, она, кстати, начинающая певица, поэтому и согласилась на интерью, но ждать припозднившегося журналюгу она не станет. Бери ноги в зубы и действуй.

– Огромное спасибо, – обрадовался я, – просто гигантское мерси! Не ожидал, что дело так оперативно повернется.

– Давай, шевелись, – перебил меня Литвинов, – хорош в благодарностях рассыпаться.

Адвокат подробно описал дорогу, я без всяких проблем отыскал малоприметную дверь, поговорил с суровой охраной, продемонстрировал сначала паспорт, потом содержимое барсетки. Шкафоподобная мрачная личность поводила по моему телу металлоискателем и предупредила:

– Кино– и фотосъемка запрещены.

– У меня нет с собой ни камеры, ни цифрового аппарата, – вступил я в диалог с человекоподобным существом.