Пленники ночи - Лоретта Чейз

Исмал понял, что мог бы пойти еще дальше. Он хотел прижаться губами к этому пульсу… прикоснуться к ее коже… к ее шее, плечам, груди…

Хотеть что-либо так страстно, особенно женщину, было губительно. Ему уже тридцать два года, а он, даже будучи зеленым юнцом никогда не терял головы из-за женщины. Он всегда был расчетлив, в том числе и когда соблазнял и завлекал женщину в постель. Даже когда Исмал был во власти любовной страсти, он себя контролировал.

А вот Лейлу Боумонт он как следует не мог контролировать. То она была мягкой, будто глина в его руках, то каким-то образом ускользала и… начинала задавать вопросы. Причем не всегда легкие.

И все же самым тревожным было то, что она, казалось, чувствует, когда он говорит неправду. Его ложь по поводу сломанной руки не удовлетворила ее так же, как отговорка насчет плохого почерка. Исмал сомневался, что даже если бы он, преодолев прирожденную осторожность, изложил все на бумаге, Лейла и тогда вряд ли бы ему поверила.

Однако осторожность засела в нем слишком глубоко, чтобы ее можно было так легко преодолеть. Она воспитывалась в нем с раннего детства. Из-за того, что кругом были шпионы Али, в Албании не существовало такого понятия, как частная переписка. Уже в ранней юности Исмал понял, что даже самое безобидное замечание могло быть неверно истолковано. Поэтому переписка становилась в его стране частью игры за выживание. В те крайне редкие случаи, когда Исмал доверял свои мысли бумаге, он подделывал чужой почерк: иногда, чтобы защитить себя, но чаще — чтобы подставить кого-то другого.

В его теперешней профессии это, несомненно, ему пригодилось. Например, никто бы не догадался, кто разослал осторожные предупреждения наиболее уязвимым клиентам дома «Двадцать восемь» одновременно с анонимными жалобами на это злачное место в парижскую полицию.

Было бы проще простого подделать ради мадам чей-либо почерк, но это было слишком рискованно. Она непременно заметит подлог, точно так же, как все поняла, взглянув на его руки. И посеяла смуту в его голове и душе.

Лейла смотрела на его руки с таким сочувствием, дотрагивалась до них так нежно и непроизвольно придвигалась к нему все ближе… слишком близко… так что его окутал и проник в его кровь ее запах… а ее волосы… такие мягкие… ее шея… они просто сводили его с ума.

Так что он пережил десять смертей в попытках контролировать свои низменные инстинкты.

«Идиот, — корил он себя. — Глупец».

Исмал заставил себя сосредоточиться на списке.

На широком листе было четыре с половиной колонки имен. Он по нескольку раз изучил каждую колонку. Большинство имен было ему знакомо. Нескольких человек он сразу вычеркнул — они были слишком глупы, чтобы совершить преступление. Другие имена не вызвали у него никаких подозрений, возможно потому, что они были связаны с Лейлой Боумонт.

Исмал еще раз прочел первую колонку и отметил тех, кого он знал лучше. Среди них было пятеро: Гудридж, Шербурн, Селлоуби, Лаклифф и Эйвори…

В конторе Квентина Лейла сказала, что Боумонт обладал талантом привлекать невинных, а потом развращал их. Но те, которых она включила в первую колонку, вряд ли подходили под это определение.

Завтра вечером Исмал расспросит Лейлу об этих людях.

Но как же еще долго ждать завтрашнего вечера, подумал он. Ему уже не терпелось. Ему, который был самым терпеливым из всех людей на свете.

Исмал встал и подошел к окну. Газовые фонари были еле видны в окутанной туманом темноте улиц. Было еще не так поздно. Почти весь Лондон еще не спал. А жизнь полусвета вообще еще только начиналась.

Наверняка он сможет отвлечься в уютном заведении Хелены Мартин. В настоящее время Хелена была самой модной куртизанкой в Лондоне, поэтому Исмал не сомневался, что найдет у нее некоторых мужчин из списка мадам. Однако совсем не обязательно, чтобы визит ограничился только работой. Хелена давно официально приглашала Исмала. А приглашение несколько иного рода он прочел в ее прекрасных черных глазах.

Да, это как раз то, что нужно. И покойный Боумонт любил повторять: если мужчина не может завлечь в постель одну женщину, ему следует поискать другую.

Ирония заключалась в том, что оба они вынуждены были искать замену одной и той же женщине.

Что ж, пожал плечами Исмал, жизнь полна иронии.

Глава 6

Уже через десять минут после того, как Исмал оказался в толпе поклонников Хелены Мартин, он увидел трех мужчин из списка Лейлы. Двое из них — Малькольм Гудридж и граф Шер-бурн — были заняты тем, что добивались расположения Хелены. Обменявшись с ними несколькими фразами, Исмал решил, что не станет следовать их примеру. Хотя Хелена была очень красивой и живой женщиной, он сразу же отметил, что она не сможет заменить ему Лейлу.

Поскольку двое из возможных подозреваемых были страшно заняты, а поблизости не было ни одной женщины, которая могла бы его хотя бы немного отвлечь, Исмал решил заняться третьим господином из списка — лордом Эйвори, наследником герцога Лэнгфорда.

Маркиз явно чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Правда, он пытался флиртовать с рыжеволосой танцовщицей, но Исмал был уверен, что барышня на самом деле его мало интересовала. У мужчины, который намерен получить удовольствие от общения с женщиной, не могло быть такого загнанного взгляда.

Поскольку они познакомились на похоронах Боумонта, Исмалу не составило труда заговорить с маркизом. А отвлечь его от рыжеволосой красавицы было еще легче, учитывая тот факт, что молодому человеку и самому этого хотелось.

Уже через полчаса Исмал с Эйвори распили бутылку вина в одном из отдельных кабинетов клуба. Исмал восхитился картиной итальянского живописца Каналетто, висевшей над камином, после чего завязался разговор об искусстве и очень скоро всплыло имя Лейлы Боумонт. Оказалось, что лорд Эйвори весьма высоко оценивает ее талант.

— Дело не только в том, что ее портреты исключительно хороши, — восхищенно говорил маркиз. — В них видны индивидуальность и характер изображаемых ею людей. Настанет день, и ее портреты — помяните мое слово — станут бесценными. Я все отдал бы за любой из них.

— Разве у вас нет своего портрета? Вы же ее хороший друг.

— У нее не нашлось для меня времени. — Эйвори в задумчивости вертел в руке стакан.

— Сочувствую. Для меня тоже. Я почти потерял надежду, однако леди Кэррол сказала, что сейчас у мадам нет новых заказов.

— После того как она закончила портрет леди Шербурн, миссис Боумонт отказывала всем. Это было перед Рождеством. С тех пор как Лейла Приехала в Лондон, она беспрерывно работала и теперь решила немного отдохнуть. Так она мне сказала.