Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 3. Стихотворения. Поэмы (1914–1918) - Николай Степанович Гумилев

class="v">Порой заходят далеко

Сдоить парное молоко

У перепуганных овец,

А старый, весь седой самец,

Сев на гнездо термитов ждет

И охраняет свой народ.

Услыша гул их голосов,

Порой к ним сходит дух лесов,

И в восхищеньи без границ,

Поспешно простираясь ниц,

Они дают ему плоды

И в тыкве высохшей воды.

Старик их любит как детей,

За прихотливость их затей,

За то, что крови никогда

Не проливают их стада

И не смущают тишину,

Ведя с соседями войну.

Но есть средь них и молодцы,

Еще не старые самцы,

Которые из мирных гор

Уходят жить в степной простор;

Столкнуться с ними трусит вепрь,

Они гоняют пестрых зебр,

Для них открыты все сады,

Ключи прозрачнейшей воды,

И, слыша шаг, они сквозь сон

Приноровились различать,

То друг иль враг, и сколь силен,

И надо ль драться, иль бежать. —

Его заслушиваясь, Мик

От службы у людей отвык,

И слуги видели, что он

Вдруг стал ленив и несмышлен;

Узнав о том, Ато-Гано

Велел ему толочь пшено,

А этот труд — позорный труд,

Мужчины все его бегут.

Была довольна дворня вся,

Наказанного понося,

И даже женщины, смеясь

В него бросали пыль и грязь.

Уже был темен небосклон,

Когда работу кончил он,

Косматый друг его был зол,

Зачем так долго он не шел,

— И в этот час большой луны,

И павиан и человек,

Печальны, злы и голодны,

Вдвоем замыслили побег.

Глава третья

Давно французский консул звал

Любимца негуса, Гано,

Среди великолепных зал

Испробовать его вино

И наконец собрался тот,

С трудом, как будто шел в поход,

Прощенный Мик бежал за ним

С ружьем английским дорогим

То позади, то впереди,

Крича настойчиво: поди!

Гано у консула сидит,

Приветно смотрит, важно льстит

И консул, чтоб дивился он,

Пред ним заводит граммофон,

Игрушечный аэроплан

Порхает с кресла на диван

И электрический звонок

Звонит, не тронутый никем.

Гано довольно тянет грог,

Любезно восхищаясь всем,

И громко шепчет: «Ой ю-гут!

Ой, френджи! Все они поймут».

А в это время Мик, в саду

Держащий мула за узду,

Не налюбуется никак

Ни на диковинных собак,

Ни на оконное стекло,

Что солнце золотом зажгло,

Ни на статуи у дверей,

То Аполлонов, то зверей;

Но вот он видит, что идет

Красивый мальчик из ворот,

И обруч, словно колесо,

Он катит для игры в серсо;

— Эй, френдж, его окликнул Мик,

И мальчик обернулся вмиг.

«Ты кто?» — спросил он, и другой

Поник курчавой головой,

Ответил: — «Абиссинский раб». —

«Ты любишь драться?» — «Нет, я слаб», —

«Я вижу низок ты и тощ.

Отец мой консул». — «Мой был вождь».

— «Он умер?» — «Умер». — «Отчего?» —

«В бою зарезали его». —

«Пойдем играть». — «Я не могу». —

«Пойдем». — «Я мула стерегу» —

«Меня зовут Луи». — «А я

Был прозван Миком». — «Мы друзья».

И Мик, разнежась, рассказал

Что он давно бы убежал

На поиски счастливых стран

И с ним бежал бы павиан,

Когда б они могли стянуть

Воды, еды какой-нибудь,

Потом топор, иль просто нож,

Без них в пустыне пропадешь.

Луи был счастлив может быть,

Но важный проронил едва:

— «Я с вами. Я могу убить

Как мой отец слона и льва».

И убежал, но через миг

Вернулся: «На конфету, Мик!»,

И равнодушно Мик кладет

Какой-то белый шарик в рот,

Зачем, еще не знает он.

Но вдруг затрясся, удивлен,

Луи трясет его плечо,

Крича: «Проснись и на еще».

Доволен, пьян, скача домой,

Гано болтал с самим собой:

«Ну, френджи! Как они ловки

На выдумки и пустяки,

Запрятать в ящик крикуна,

Чтоб говорил он там со дна,

Им любо; Но зато в бою,

Я ставлю голову свою,

Не победит никто из них

Нас бедных, глупых и слепых.

Не обезьяны мы, и нам

Не нужен разный детский хлам».

Угрюмо слушал павиан

О мальчике из дальних стран,

О том, что Мик решил позвать

Его с собою убежать

Но долго спорить он не стал.

О камни спину почесал

И прорычал, хлебнув воды:

«Смотри, чтоб не было беды».

Глава четвертая

Луна склонялась, но чуть-чуть,

Когда они пустились в путь

Не по тропинке, сквозь бурьян,

Луи, и Мик, и павиан.

Луи смеялся и шутил,

Мешок с мукою Мик тащил,

А павиан среди камней

Давил тарантулов и змей.

Они бежали до утра,

А на день спрятались в кустах,

И хороша была нора

В благоухающих цветах.

Они боялись, их найдут!

Кругом сновал веселый люд

Рабы, священники, жнецы,

При мулах с вьюками купцы,

А ночь настала — снова в путь!

Успели за день отдохнуть,

Идти им вдвое веселей

Средь темных и пустых полей

И замечать с хребта горы

Кой-где горящие костры;

Однажды утром, запоздав,

Они не спрятались меж трав

И не видали, что в кустах

Их ждет совсем нежданный враг

Пантер опаснее стократ,

Огромный и рябой солдат:

Он Мика за руку схватил,

Ременным поясом скрутил.

«Мне улыбается судьба,

Поймал я беглого раба», —

Кричал.