К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена (СИ) - Княжина Елена

– Не переживай… Мы компенсируем эту несправедливость в следующие полсотни лет безудержным весельем.

Я чуть не подавилась рвавшимся наружу смехом. Дрейк – нудный и с кочергой там, где положено жить тяге к приключениям, – и «безудержное веселье»? Ну-ну.

Подлокотник адского дивана неудобно впивался в шею. Горло першило, губы пересохли. Я пошевелила ногами, укрытыми теплой материей. Флис приятно скользил по голой коже.

Голой? Я нервно заерзала на диване. Секундой позже я поняла, что на мне нет не только туфлей, но и колготок, и даже юбки… И блузка на мне, по ощущениям, была расстегнула… Че-е-ерт.

– Тебе еще не надоело паниковать? – хмыкнул Дрейк. – Спи.

– Не хочу. Не… Не могу, – призналась, приподнимая веки. В полумраке гостиной сверкали два золотисто-зеленых глаза. Ну прямо черт Баскервилей.

– Я еще раз повторяю, Олеся: пока я поблизости, тебя никто не тронет. Ни твою душу, ни твое тело.

– Кроме тебя? – фыркнула в магически подсвеченное лицо. Пожалуй, глаза Дрейка можно использовать как ночник.

– Кроме меня, – послушно согласился черт, но тут же мотнул головой и закашлялся. – Олеся!

– И что… Ты тоже умеешь так, как Патрик? – полусонно прошептала мужчине. Он, похоже, сидел на ковре возле адского дивана, на который уложил меня. – Можешь вот так улыбнуться – и все? Тебе никто не откажет?

– У каждого демона своя стратегия, свой талант, – Дрейк прикрыл глаза, и стало темно. – Патрик очаровывает. Ашрас хитрит. Ульрих запугивает. Санджар не чурается внушения.

– А ты?

– Я предпочитаю честный обмен. Я вижу души насквозь. Просто предлагаю людям то, в чем они в данный момент сильнее всего нуждаются, – он снова открыл глаза и пронзил меня своим изумрудным рентгеном. – Если тебе не спится, можем заказать пиццу.

– В смысле… ты уже начал предлагать? То, в чем я нуждаюсь? – испуганно пролепетала я.

– Нет, Олеся. Я просто не ужинал. Да и ты выглядишь голодной. Разрешаю выбрать самой.

Ух ты. Парень, привыкший контролировать все и всех, разрешил мне выбрать, что мы будем есть на ужин – «Пепперони» или «Маргариту». Вот это щедрость. Просто адских масштабов!

Глава 9

Рассвет привычно заливал кухню рыжими всполохами. Я встала перед окном и прищурилась. Знала, что занудный черт пьет свой кофе, за которым я уже предусмотрительно сбегала в кофейню, сидя в кресле в гостиной. Это были мои полчаса рассветного одиночества и тишины. И я ими наслаждалась, подставляя лицо охристым лучам.

Поясницу защекотало. Чей-то пытливый взгляд проехался по позвонкам, обласкал лопатки, сделал паузу на плечах и завис на макушке. Странно, обычно он движется в противоположном направлении. Я обернулась.

Дрейк смотрел немножко мимо меня. В какую-то точку над левым ухом, отчего кончик последнего уже начинал гореть.

– Что такое? Что-то не так? – я машинально поправила прическу. Вымытые с утра волосы нуждались в укладке. Пока же они пышным одуванчиком лохматились во все стороны.

– В твоих волосах запуталось солнце. Тебе идет.

Уж не знаю, кому это был комплимент – мне или рассвету, – но я зачем-то глупо улыбнулась.

– Вы непохожи с Санджаром на друзей, – я сунула в рот кусок яичного пирога, к которому, кажется, пристрастилась.

Почему-то захотелось завязать ни к чему не обязывающий разговор. Похоже, рассветное одиночество – все-таки не мое.

– Мы и не друзья. Было время, были врагами. Позже нас объединил общий недруг. Общая проблема.

– И теперь он работает на тебя? – я недоверчиво подняла бровь. – Непохоже, что это делает его счастливым.

– Дело не в счастье. Дело в верности, – сдержанно пояснил черт. – Можешь смеяться, но Санджару я доверяю больше, чем тому же Ашрасу. В его роду никогда не было предателей.

По лицу Дрейка пробежала судорога, и он машинально приложил пустую чашку к губам. А, опомнившись, поставил ее на стол.

– Хотя он точно не против занять мое место, – фыркнул Даррел, присаживаясь на стул. – Мы соперничаем с детства. Уже не одну сотню лет.

Я поперхнулась. Сколько ему все-таки?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Мой наставник, Винцерос Хар-Дагат, мог выбрать только одного мальчика из Высших и сделать своим воспитанником, – с теплом в голосе продолжил Дрейк. – Но сначала юным кандидатам предстояло пройти ряд испытаний и доказать, что они этого достойны. С Санджаром мы шли ноздря в ноздрю. Иногда мне казалось, что он сильнее.

– Но этот… Винцерос… выбрал тебя, да?

– Меня, – удовлетворенно кивнул черт, окатив магической зеленцой из глаз. Сейчас его взгляд выглядел далеким и умиротворенным. Он купался в приятных воспоминаниях. – А Санджара, как второго лучшего, взял на обучение лидер Хинн-Нанского клана. Именно поэтому сейчас он работает на меня, а не наоборот.

– Почему? – что-то я совсем запуталась в чертовой иерархии.

– Потому что Хар-Дагат – правящий род.

– Ты что же, принц? – я мечтательно прикусила губу.

Пусть будет принцем! Ну, пожалуйста. Хоть какая-то отрада в дурацком бытовом рабстве.

– Нет, Олеся. Я не принц. Я изгнанник. Я… никто.

Дрейк с противным скрипом отодвинул стул и вышел из кухни.

***

Душ шумел так яростно, будто Дрейк пытался острыми струями стереть с себя кожу. Он не выходил из ванной уже час. Не удивлюсь, если черт, подвид Водоплавающий, затопил соседей с первого по тринадцатый этажи.

Пользуясь его отсутствием, я переоделась в привычные юбку с блузкой и заплела волосы в хвост. Официальный вид не помешает: сегодня мне предстояло извиниться перед Рогозиным за что, что так и не явилась на назначенную встречу. И об «уважительной причине» в лице пяти адских созданий приходилось помалкивать.

Последние капли звонкими шлепками упали на кафельный пол: черт, наконец, закрутил кран. Глаза сами собой примагнитились к двери ванной, которая с мягким щелчком открылась. Ээээ…

Дрейк вышел из душа в домашних синих штанах и с полотенцем, наброшенным на шею. Кожа на нем была в целости, правда, выглядела распаренной и чуть красноватой. А куда делся слим-фит? Он что, не уходит сейчас на какое-нибудь сверхважное деловое совещание? Нам срочно нужна рубашка. Потому что это… Это незаконно!

Я медленно выдохнула. Чему я удивляюсь? Он же демон. Быть чертовски привлекательным – его работа. Соблазнение – часть его натуры, даже если он не Синн-Тарай. Я дала телу волевую команду прикрыть рот, но оно не спешило меня слушаться.

Я нервно качнулась на пятках. Дрейк тоже не отводил от меня глаз. Да что ж такое!

– Олеся… – он подошел ближе. Слишком близко. Настолько, что я кожей улавливала жар, идущий от распаренного тела.

Даже произнесенное строгим тоном мое имя в его устах прозвучало как-то по-особенному. От этого по пояснице начали скакать полчища мурашек, а в груди разлилось незнакомое тепло. Ну что за чертовщина-то такая? Ласкина… Возьми уже себя в руки…

– Там мокро.

Я соображала сейчас с трехсекундной задержкой, как плохо прогрузившееся видео в интернете. Мысли мелькали в голове пошаговой стратегией.

– Протри в ванной.

Отрезвление пришло молниеносно. Рот захлопнулся с зубовным треском. Офонареть.

Точно! Ванна. Полы. Мыть…

– Аккуратнее. Постарайся не поскользнулся и снова не разбить себе колени, – прилетело мне вдогонку. Сухое и равнодушное. Да дела ему нет до моих колен!

Я же говорю, сухарь!

Уже в ванной, остервенело орудуя тряпкой, я поняла: он издевался. Видел, как я на него смотрю, и издевался. Гад безрогий! Ужасно захотелось подсыпать ему в рассветный кофе какой-нибудь «расслабляющий» порошок из аптеки. Чтобы день, так сказать, задался с самого начала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Нарываешься, Олеся…

***

Следующим утром черт, злой, как… стадо чертей (пора завязывать с адскими метафорами), ушел на рассвете, залпом осушив термос с фирменным кипятком Мигеля. Даже не поморщился. Точно у них там в Нижнем мире котлы и сковородки, не иначе.

Он явно встал сегодня не с той ноги. А после раннего звонка, нагло оторвавшего его от созерцания рассвета, стал капитально раздраженным.