К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена (СИ) - Княжина Елена

Как в тумане, я доковыляла до новостройки Дрейка. Витторио, сменивший угрюмого напарника, послал мне белозубые «лучи оптимизма». Я вяло кивнула в ответ. Меня тошнило. Хотелось улечься на коврик, забраться под синий плед, зарыться носом в подушку (которую Дрейк, как и обещал, на днях принес) и отключиться.

Я. Собираюсь. Шпионить. За чертом.

На черта?

Наш договор с миндальной дамой был неофициальным, так что я могла отказаться. Рано или поздно мой контракт с Даррелом подойдет к концу. Если послушно выполнять его приказы, не давая ему шанса воспользоваться лазейкой, то персональный кошмар скоро закончится.

Моя душа снова станет моей. Мы с Дрейком разойдемся в разные стороны и больше никогда не увидимся. Он продолжит творить свои жуткие дела, а я… снова спрячу голову в песок. Потому что мышата не спасают мир. Им бы себя спасти.

Не помню, когда я в последний раз по-настоящему думала о себе, а не об интересах других, но сейчас очень хотелось. И подумать, и позаботиться, и вообще поставить во главе угла. Потому что, как подтвердила жизнь, больше обо мне думать и заботиться некому.

Лифт приветливо «дзыннькнул», и я вошла внутрь. За спиной хлопнула стеклянная дверь, и Витторио разразился новой волной радушия:

– Мистер Дрейк, вы сегодня рано! Рад видеть! Мисс Алессиа тоже только что пришла, – сдал меня с потрохами консьерж, и я, не оборачиваясь, придержала лифт.

Притвориться глухой – не вариант. А уехать, хлопнув дверьми перед чертовым загорелым носом, было бы верхом хамства. Хотя очень хотелось – мне были жизненно необходимы эти пять минут прохладного одиночества. В голове царил полный раздрай, и если Даррел в нее влезет…

Но, похоже, переживала я зря. Дрейку было совсем не до меня. Он хмурым ураганом влетел в кабину и деловито вжал кнопку «14». Сухо мне кивнул и уперся взглядом перед собой.

Выглядел он еще хуже, чем с утра. Лицо посерело, в движениях чувствовалась нервозность.

– Ты рано, – пробормотала, тоже упираясь глазами в закрытую стальную дверь. Лифт мягко качнулся и начал подъем.

– Я скоро уйду. Вернусь ночью. Вероятнее всего, – мрачно ответил черт.

Точно, у него же полуночное свидание. Значит, ужинать нам вместе не придется. Это, само собой, к лучшему. Почему-то его общество сейчас воспринималось болезненно и мешало трезво мыслить. А мне нужно как-то решить, что делать дальше. Выполнить просьбу индийской красотки или упрямо тянуть лямку «бытового рабства», несмотря на угрозу быть сожженной вместе со шваброй.

– Вероятнее всего, ночью? То есть, может, и под утро? – хмыкнула я, косясь на непривычно дерганного черта.

С кем у него, в самом деле, свидание? Он сказал «Ей», значит, речь о женщине… Хотя какое мне, драный нефилим, дело? Чем дольше его не будет, тем лучше.

– Вероятнее всего, вернусь, – хмуро поправил Дрейк, и неприятное предчувствие холодной змейкой скользнуло по пояснице.

К черту. Не собираюсь я за него волноваться. Он очень-очень (и еще много раз очень) взрослый мальчик, сам как-нибудь о себе позаботится. Сомневаюсь, что есть хоть что-то, с чем он не сможет справиться.

«Дзыннь».

Двери разъехались, и мы столкнулись на выходе. Будто оба стремились покинуть камерное пространство как можно скорее, но сделали только хуже. Меня обдало терпким ароматом, знакомым по его подушке. К нему примешивался стойкий привкус тревоги, забивавший собой легкие ноты бергамота. Я нервно вдохнула. Получилось слишком глубоко, и его запах заполнил легкие до отказа. Черт.

– Олеся, – хрипло пробормотал Дрейк, протиснулся вперед и направился открывать дверь. Не оборачиваясь, равнодушно добавил: – Закажи себе ужин сама. Мне сейчас некогда этим заниматься.

– Разумеется. Я в состоянии о себе позаботиться. Сама, – сдержанно пробормотала в ответ. – Это точно не твоя проблема.

– Все верно. Не моя.

Дрейк, не разуваясь, прошагал в спальню. Почти сразу оттуда донесся шелест клавиш ноутбука – черт что-то бодро печатал.

Я скинула пальто и устало привалилась к косяку, собираясь стянуть туфли и переодеться в домашнее. Тест у Веденеева, несмотря на идеальный внешний вид, я завалила. Мысли были заняты другим. Правда, он тут же предложил, не откладывая в долгий ящик, явиться к нему на пересдачу. Вечером в среду. В его кабинет. Тот самый, с легендарным ковром.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я вежливо сообщила, что вечерами занята подработкой. Хоть для чего-то мое бытовое рабство сгодилось. Правда, рано или поздно вопрос с зачетом придется как-то решать.

Дверь чертовой спальни резко распахнулась, стукнувшись о стену. Вышедший Дрейк смерил меня странным взглядом. Изучающе-раздраженным. Проехался от туфель до края юбки и обратно. Поджал губы и отвернулся к любимому панорамному окну, за которым закат начинал ласкать, умасливать красным светом небоскребы… Правда, эта картина черта тоже почему-то не обрадовала. Он скривил красивое лицо и быстрым шагом вышел в ванную.

Через пару минут Дрейк вернулся. С куском мыла и мотком веревки в руках. Какой-то подозрительно странный набор. Он что, настолько разозлился из-за швабры?

***

(после событий из пролога)

…Я стояла на карнизе, отчаянно вцепившись в раму и мокрой мухой прилипнув к стеклу. Истинная виновница моего шаткого положения сползла вместе с мыльной пеной куда-то в район тринадцатого этажа. А вот я осталась висеть на четырнадцатом.

Из ноздрей валил пар, горло наполнялось слюной. Хотелось крушить, душить и делать гадости. Не знаю, что там за проект задумал этот черт и каким образом планировал расшатать равновесие вселенной, но вот мое личное равновесие только что накренилось поврежденным «Титаником». Дно пробило, и я тонула в собственном гневе. Не вычерпать.

Медленно, на подгибающихся дрожащих ногах я сползла с подоконника, не отводя убивающего взгляда от черта. Что самое паршивое – кажется, мой возмущенный вид его веселил.

Ну да, как еще позабавить скучающего кота? Покажите ему разъяренную мокрую мышь. Чем сильнее падало мое настроение, тем, кажется, стремительнее росло его. Потому что на мою хриплую ругань о том, что сейчас я планирую открутить ему теоретически-существующий хвост, он отвечал кривоватой ухмылкой и прожигающим блузку взглядом.

Хотя там и прожигать было нечего. Черт!

Скосив глаза, я оглядела рубашку, красноречиво облепившую лиф мокрой тканью. Сейчас я бы с удовольствием поменялась с Лилькой, стащив у той плотный пуш-ап и отдав ей свое однослойное кружево. Я поспешно прикрылась руками, продолжая выпускать пар из ноздрей.

– Какие-то проблемы, Олеся? – черт нагло поднял бровь.

– Да, Даррел! Целая куча чертовых проблем! – я махнула обеими мокрыми руками, пытаясь оценить объем свалившихся на меня невзгод, но тут же, завидев алчный блеск в зеленых глазах, снова обняла себя. – Начать хотя бы с того, что моя душа застряла в твоем воображаемом ломбарде черт знает насколько!

– Черт знает, – подтвердил хам. – Ей там вполне комфортно, не переживай.

– Видит бог, когда наши «прозрачные деловые отношения» подойдут к концу, я тебя тихонько придушу в постели, – я угрожающие сдвинула брови.

– Разрешаю потренироваться прямо сейчас, – Дрейк задрал подбородок, демонстрируя кадык, и пальцем поманил меня к себе.

В ухмыляющемся мужчине было не узнать того хмурого черта, что полчаса назад ехал со мной в одном лифте. Чужое унижение так здорово поднимает настроение? Надо запомнить. И проверить на этом муу…хоморе.

– Что тебя так развеселило? – обиженно фыркнула в довольную физиономию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Я упустил рассвет, но поймал закат. Чудесный вид, – сумбурно пояснил Дрейк и, для отсталых на почве все застилающего гнева, добавил: – Ты забавная, когда злишься. Глаза становятся в два раза больше и темнее, щеки краснеют. Очень опасный мокрый… хомячок.

Я сжала кулачки и прикусила губу. Сейчас душить нельзя. Совсем-совсем нельзя. Иначе контракт перейдет к его клиенту, и черт знает, какие у того будут фантазии на мой счет. Оставим сладкое на десерт. Я ему эту муху еще припомню.