Владыки Аспирона. В гостях у Тьмы - Артём Николаевич Мухин

что я приволок,

Кромсая всё на лоскуты

И складируя в мешок.

Мифан готовил костыли.

Тот мальчик вывихнул колено,

Его вправить мы смогли.

И, найдя в размер полено,

Охотник ножичком строгал,

Крутил верёвку, колотил,

Подходил и примерял,

Ломал и заново чинил.

Я перебирал запасы:

Сыры, хлебы и корни трав,

Полукопчёные колбасы,

Мешочки разные приправ.

Иногда я звал свой меч,

Сам того не замечая,

Чтоб кости прочные рассечь,

Прям из воздуха хватая.

И, услышав дружный 'УХ',

Я обернулся на ребят,

Среагировав на слух.

Те вовсю за мной следят,

Как меч то есть, то нет в руках.

Невозможно усидеть.

Любопытство в их глазах!

Хотелось ближе рассмотреть.

И я сказал им:

– Подходите!

В мгновенье рядышком все стали.

– Только пальцы берегите.

Меня слушали едва ли.

– А можно нам его коснуться?

– А пусть он спрячется опять!

– А можно мне им размахнуться?

– Нет! Ты что! Нельзя же брать!

Они галдели, как цыплята,

Что делили червяка.

Будто ожили ребята.

Была так магия близка.

Будь я маленьким таким,

Я бы также себя вёл.

Восторг был будто ощутим,

И я что-то сам обрёл.

Я дверь открыл, нырнул в свой свет,

Мой разум был как белый лист.

Барьер исчез, его там нет.

Я был от мыслей своих чист.

И появился светлячок,

Он начал прыгать по детишкам,

То вверх, то вниз, наискосок,

По рубашкам и штанишкам.

Его касание лечило,

Заживала их душа.

Во мне опять струилась сила,

И она так хороша.

Он исчез, оставил радость

От ощущения удачи,

Приятную такую сладость.

Я ментально стал богаче.

– Ещё! Еще! – кричали дети.

Пришлось опять всё повторить,

Светляк был меньше на две трети,

Но и его должно хватить.

Мой зритель требовал повтора,

Но я в тот миг там понимал,

Пусть даже все попросят хором,

Я бы больше не призвал.

Город Тысячи Ворон

Высосал весь мой запас.

И как владыка я смешон,

Во всяком случае сейчас.

– Ты смотри, – сказал Мифан, -

Даже к кэшри подбежали.

Эта кошка-великан

Обидит деточек едва ли.

Она и правда не кусалась.

Детки гладили её,

На спину девочка забралась.

Материнское чутьё…

Что же, в стае пополненье,

Сразу десять новичков.

Вызывает умиленье,

Как детки тискают котов.

Мифан Виле пошёл помочь,

Как только завершил костыль,

А то настанет скоро ночь.

Он взял огромную бутыль

И цедил туда бурду:

Что-то вроде сока трав,

Очень сладких, на меду,

Приторный такой состав.

Они что-то обсуждали,

Мифан сердился, раздражался,

Они меня к себе позвали,

И я тут же отозвался.

Они немного помолчали,

Общаясь только лишь глазами,

В момент какой-то перестали.

Мифан сказал, взмахнув руками:

– Мы здесь не можем долго быть,

Нагрянут скоро мародеры,

А деток нужно защитить.

Мы пойдём, наверно, в горы,

Там безопасно, нелюдимо,

Мы их сможем прокормить,

Это нам необходимо.

И прошу тебя простить,

Но дальше мы пойдём одни.

Расходятся, увы, пути.

Ты сам немного отдохни

И поспеши своих найти.

За себя ты постоишь:

С тобою магия и меч.

Ну, чего ты, Конг, молчишь?

Только просьба, не перечь.

Я понимал, что всё логично,

Что с ними не могу идти,

И бросить, вроде, неприлично,

Особенно на полпути.

– Я должен вас благодарить

За то, что вы меня спасли,

А не ругаться и судить.

Вы поступили, как сочли.

На рассвете я уйду,

По мелочи возьму с собой,

А новый город я найду,

Направлен буду я судьбой.

Мифан кивнул, вопрос решён.

А значит, завтра снова в путь.

Опять увижу страшный сон,

Поскольку следует вздремнуть.

Глава 11

Уже почти родной Кирград.

Комната, что скрыл туман,

Яркий за окном закат.

И мой сияющий фонтан.

Лола голову ломала,

Как разбить источник света.

Она и ветер вызывала,

Дубасила мечом при этом.

И даже артефакты ночи

Не нанесли вообще вреда.

Ей точно не хватало мочи,

Не осилит никогда.

Иссиня-черные браслеты

Дрожали на её руках,

Звонили громко, как монеты,

И пробуждали древний страх.

Она сдалась, нашла огонь

И бросила его на пол.

Хотел бы крикнуть ей 'не тронь',

Но я же к ней во сне пришёл.

Свитки, книги Мира Света

Вспыхнули, как та солома.

И не помешать при этом.

Я сейчас лишаюсь дома.

Хоть фонтан мой устоит

(Лола это понимала),

Всё в этой комнате сгорит.

Киртов круг она призвала.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Я открыл свои глаза:

Морда кэшри надо мной

Заслоняла небеса.

Воздух был ещё ночной.

Она смотрела так тоскливо,

Что стало вдруг не по себе.

Щекотала нос мой грива,

Шерсть валялась на губе.

Застыв на месте, не моргая,

Казалось, что она так спит,

Но явно цель была другая.

Ведь не расскажет, промолчит.

Я мягко самку оттолкнул,

Стараясь кошку не спугнуть.

Поднялся на ноги, зевнул.

Пора мне собираться в путь.

Все ещё пока что спали.

Никого не стал будить.

Мы вчера мне всё собрали,

Да и незачем грустить.

Мой светлячок их всех коснулся.

– Спасибо! – я им прошептал.

К ним спиною повернулся

И из Кургана пошагал.

Впервые, как ушёл из дома,

Я путешествовал один.

Местность чужда, незнакома,

Полно неведомых вершин.

Карты не было, увы.

Но пряма была дорога,

По краям отрыты рвы.

А значит, следую я строго,

Куда Кирт меня ведёт.

Авось подаст какой-то знак,

И тогда мне повезёт,

И я не попаду впросак.

Провизии должно хватить,

Погода вроде как шептала,

Ногами только семенить.

Вот только мошкара кусала.

Поля Кургана пустовали.

Здесь фермеры должны пахать,

Но той ночью люди спали…

Сейчас некому сажать…

Дорога уходила вдаль,

Ей с виду не было конца.

Сера, безжизненна, как сталь.

Прикрыл себе я пол-лица,

Чтоб пыль всё время не глотать.

И весь свой путь я размышлял,

Чего от Древнего мне ждать.

Он снова войско создавал.

Сорзул, Бизар, Курган… другие.

Он не видит в них людей,

Потери мелочны любые.

Это будет мир теней,

Где просто все лояльны к Тьме.

Мир, где страх уже в крови, –

Это жизнь в большой тюрьме,

А там попробуй проживи.

Чего ради он всё это

Задумал сделать, воплотить?

Зачем ему все земли Света?

Чтоб просто мог по ним ходить?

Чтоб потешить своё эго?

Это ведь плохой подход.

Ты всех ведёшь, твоя телега