Русская армия и флот в XIX веке - Любомир Бескровный

К ротному учению предлагалось переходить после того, как «нижние чины будут хорошо обучены всем правилам одиночного и шереножного учения… и таким образом подготовят роты к батальонному строю». Обучение рот и батальонов также сводилось к строевой подготовке. Завершался весь процесс подготовки линейным учением, когда отрабатывался строй и стрельба крупными массами.

Обучение кавалерии не отличалось от обучения пехоты. От конницы требовалось одно — точное соблюдение уставов. Меньше всего думали о ее тактической подготовке и заботились лишь о красивости фронта и мастерском выполнении различных построений на смотрах. Это и было главной причиной того, пишет Герсеванов, что «наша регулярная кавалерия в Крымскую кампанию не отличалась никакими замечательными действиями; к тому же лошади ее, привыкнув к манежам, теплым конюшням, не выносят трудов и лишений продолжительной кампании, несмотря на то, что вся тяжесть аванпостной службы лежит на казаках»[303].

Несколько лучше было поставлено обучение артиллеристов, но и здесь задача сводилась главным образом к отработке строевых правил, к соблюдению твердого порядка в расположении орудий во время построения войск. Меньше всего при этом думали об обучении цельной стрельбе.

Весьма сложной была отработка совместных действий разных родов оружия. Для руководства были изданы в 1839 г. «Правила для построения пехотных дивизий в боевые порядки и общие колонны».

В целях выработки единых форм управления действиями пехоты с артиллерией для дивизии были разработаны четыре основных боевых порядка и один резервный.

1-й боевой порядок («обыкновенный») предназначался для обороны и в том случае, если обстановка не была выяснена.

2-й боевой порядок («разомкнутый») предназначался также для действий при невыясненной еще обстановке.

3-й боевой порядок («растянутый») применялся уже при выявившейся обстановке. Его характерной чертой было то, что в первую линию выдвигалось три полка, которые открывали сильный равномерный по всему фронту огонь.

4-й боевой порядок («усиленный») предназначался главным образом для удара в штыки. Он имел в первой линии три полка, построенные в колонны к атаке[304].

Для кавалерии также было установлено три боевых порядка. Они имеют тот же характер, что и в пехоте. Форме было подчинено все. Равномерное распределение сил по фронту, симметричность, равнение и т. п. поглощали все внимание.

Нормальные боевые порядки, в которых отражались формы ведения современного боя и подчеркивались сильные стороны гладкоствольного оружия, были доведены до логического абсурда узким пониманием характера боевых действий, подчинением содержания форме и фетишизацией плотных боевых построений.

Инспекторские проверки, производившиеся регулярно с 1830 г., показали, на что именно обращало внимание Военное министерство в обучении войск.

В 1832 г. была проведена проверка всех пехотных корпусов полевой армии. Инспектора привезли отчеты, в которых отмечалось, что «нижние чины во всех полках сбережены и имеют вид здоровый. Все следуемое по положению продовольствие получают сполна и своевременно. Недостатков никаких в продовольствии не терпят и претензий никаких не имеют… Оружие в исправности… Стрельба в цель порядочна… Правильность и согласие в ружейных приемах по новым правилам удовлетворительны»[305].

Через 10 лет генеральный смотр повторился. И снова инспектора доложили о благополучном положении в войске.

В 1852 г., т. е. накануне Крымской войны, была произведена более глубокая инспекторская проверка. Надвигавшаяся война заставила обратить внимание на то, как обстоит дело в действительности с огневой подготовкой. Оказалось, что армия стреляла плохо, и скрывать это было просто преступно. Николаю I был представлен следующий рапорт инспектора стрелковых батальонов генерал-лейтенанта Рамзая от 30 июня 1853 г. об итогах проверки[306]:

Батальонным составом застрельщиков в цепном порядке.

На 600 шагов — стреляло — 240 попало 100 — 42%

На 800 шагов — стреляло — 240 попало 105 — 48%

На 1000 шагов — стреляло — 240 попало 86–36%

На 1200 шагов — стреляло — 240 попало 81–34%

Унтер-офицерами и отборными стрелками.

На 600 шагов — стреляло 80 попало 50–70%

На 800 шагов — стреляло 80 попало 36–40%

На 1000 шагов — стреляло 80 попало 46–57%

На 1200 шагов — стреляло 80 попало 38–48%

Отборная команда из всей восемнадцатой пехотной дивизии.

На 400 шагов — стреляло 64 попало 45–70%

На 500 шагов — стреляло 64 попало 41–64%

На 600 шагов — стреляло 64 попало 29–45%

На 800 шагов — стреляло 64 попало 27–42%

Состояние стрелковой подготовки оказалось плачевным. Это, наконец, поняли. Чтобы исправить дело, решено было послать «специалистов по стрельбе» из гвардейского и гренадерского корпусов в пехотные резервные корпуса и создать учебные команды[307]. Главной же мерой было распекание командиров корпусов о нерадении их к столь важному вопросу. Но было уже поздно.

Полевые учения, проводившиеся в Красносельском лагере под Петербургом, имели целью отрабатывать те формы боевых построений и способы их использования, которые надлежало затем усвоить всей армии. Александр I неукоснительно следил за тем, чтобы гвардия и гренадеры действовали в соответствии с уставом.

С началом военных действий, протекавших почти непрерывно с 1805 по 1815 г., характер полевой подготовки изменился. Дело перешло в руки генералов, прошедших суворовскую и кутузовскую школу и понимавших, что учить нужно войска только тому, что нужно для войны. В полевых войсках были прекращены беспредметные линейные учения. Основное внимание было обращено на обучение действиям в рассыпном строю в сочетаниях линий и колонн, в приобретении навыков массированных ударов и т. п. Для маневров времени почти не оставалось, войска поэтому обучались походной полевой службе на практике. И нужно сказать, что эта практика обеспечила армии высокий уровень боевой подготовки. Справедливость этого положения подтверждают те блестящие победы, которые русская армия имела в войнах 1812–1815 гг. Но, конечно, война «испортила войска». Они потеряли свой внешний лоск, что бросилось в глаза Александру, принимавшему после окончания Отечественной войны 1812 г. парад в Вильно по случаю изгнания французов из России. Пропуская мимо себя Московский гренадерский полк, Александр сделал Кутузову несколько едких замечаний о потрепанных мундирах, обожженных киверах и т. п. Кутузов отвечал ему: «Зато славно дрались, ваше величество».

Наконец, русская армия прибыла в Париж. Александр решил показать свою армию союзникам на параде в Вертю. Для смотра был выделен русский экспедиционный корпус генерала М. С. Воронцова.

Смотр был проведен 26 августа 1815 года, т. е. в третью годовщину Бородинского сражения. В три линии стояли 3 пехотные корпуса с 21 артиллерийской ротой, на их флангах располагались в две линии кавалерия, за центром находились резервы.

В начале смотра был показан беглый огонь из орудий, затем по орудийным сигналам войска образовали огромное каре, в середину которого въехал Александр со своей свитой, после этого войска продефилировали церемониальным маршем[308]. Через три дня смотр был повторен для иностранных миссий. Командовал войсками сам Александр I. Обращаясь к своим союзникам, он называл корпуса, дивизии, полки и изредка выказывал одобрение. Особенно внимательно следили за русскими английские генералы Веллингтон и Стюарт. Последний впоследствии писал: «Все, что можно сказать о русских резервах, останется ниже истины. Внешний вид и вооружение их удивительны. Когда подумаешь о претерпенных ими трудах и сообразишь, что некоторые из них прибыли с границ Китая и в короткое время прошли пространство от Москвы до Франции, исполняешься каким-то восхищением к этой исполинской стране и ее людям»[309].

После смотра был дан приказ о возвращении главных сил в Россию. Русская армия привела в восхищение всех иностранных военных специалистов. Но вот войска вернулись в Россию, и прежние порядки были восстановлены. С 1816 г. вновь стали проводиться ежегодные лагерные сборы и маневры. На проведенных в 1817 г. маневрах 3-го пехотного корпуса под Полтавой, Гренадерского корпуса у Тарутино и 4-го пехотного корпуса на р. Роси[310] демонстрировались наступательные действия. Аналогичные маневры проводились 2-м пехотным корпусом у Ораниенбаума[311]. На кавалерийских маневрах 1818 г. у Белой Церкви присутствовал Александр I. Он был удовлетворен показом действий крупных масс конницы против конницы[312]. Из Белой Церкви он отправился к Старо-Константинову и поверял 7-й пехотный корпус[313]. Царь выразил недовольство строевой выучкой войск. В результате было произведено сильное изменение в командовании войсками. Место Витгенштейна занял генерал Остен-Сакен. Новый командующий 2-й армией представил отчет, в котором отмечал, что до 1819 г. смотры во 2-й армии проводились редко. «Проходили года, что главнокомандующий не видел своей армии, при осмотрах же его обыкновенно или все было похвально, или никакого отзыва не было сделано о состоянии войск ни на месте смотра, ни впоследствии». Особенно плохо обстояло дело со стрельбою, «первое (же) испытание стрелков на смотру 1819 года показало, в каком жалком состоянии находилось искусство стрельбы…»[314].