Путеводитель «Автостопом по Млечному Пути» (перевод Е.Щербатюка) - Дуглас Адамс

— Что? Ты никогда мне не говорил.

— Нет.

— Что он сказал? Зачем хотел тебя видеть?

— Он рассказал мне о Золотом Сердце. Это была его мысль, что я должен украсть корабль.

— Его мысль?

— Да, и единственная возможность кражи открывалась на церемонии открытия.

Форд с секунду изумленно на него смотрел, а потом залился хохотом.

— Не хочешь ли ты сказать, будто вознамерился стать президентом Галактики только ради кражи корабля?

— Точно, — ответил Зафод с улыбкой, от которой большинство людей заперлось бы в комнате с мягкими стенами.

— Но почему? Почему было так важно было им завладеть?

— Не знаю. Считаю, если бы я сознавал эту важность и понимал, зачем это нужно, все всплыло бы при официальной проверке мозга и я бы никогда не прошел. Думаю, Юден сказал многое, что все еще заперто.

— Так ты считаешь, что пошел и нагадил в своих собственных мозгах в результате разговоров с Юденом?

— Он был черт знает какой трепач.

— Но, Зафод, старый друг, ты ведь хочешь позаботиться о себе.

Зафод пожал плечами.

— Я имею в виду, разве у тебя нет подозрений о причинах всего этого? — пояснил Форд.

Зафод глубоко задумался и, казалось, его головы посетили какие-то сомнения.

— Нет, — ответил он наконец. — Кажется, я не позволяю себе проникнуть ни в одну из своих тайн.

— Пока, — добавил он, подумав еще, — Не могу понять. Не в силах доверять себе больше: словно могу проболтаться доносчику.

Секундой позже последняя каталожная планета растаяла и появился настоящий мир. Они сидели в плюшевой приемной, полной столиков со стеклянными столешницами, уставленными призами.

Перед ними стоял рослый магратеец.

— Мыши желают немедленно вас принять.

Глава 30

— Итак, вы знаете, — сказал Споропозороразор, делая неуверенную и поверхностную попытку немного обуздать устрашающий беспорядок в студии. Он взял лист бумаги с верхушки стопы, но не сумел придумать, куда его положить, поэтому пристроил лист наверх той же стопы, которая сразу с готовностью упала, — Глубокий Замысел спроектировал Землю, мы ее построили, а вы на ней жили.

— А потом явились вогоны и разрушили ее за пять минут до завершения работы программы, — не без горечи продолжил Артур.

Да, — подтвердил старик, безнадежно оглядывая комнату. — Десять миллионов лет планирования и труда пропали. Десять миллионов лет, землянин… Вы можете вообразить себе такой промежуток времени? Да за такое время из простых червей пять раз могла развиться галактическая цивилизация. Все пропало.

— Но что вам до наших бюрократических проблем? — добавил он.

— Знаете, — задумчиво сказал Артур, — становится понятным множество вещей. Всю свою жизнь я испытывал странное безотчетное чувство, будто в мире происходит нечто значительное, даже зловещее, но никто не в силах объяснить мне, что это такое.

— Нет, — ответил старик, — это всего лишь обыкновенная паранойя. Она есть у каждого во Вселенной.

— У каждого? — переспросил Артур. — Ну, если у каждого, то это что-нибудь да значит! Может быть, где-то вовне известной нам Вселенной…

— Может быть. Кому какое дело? — прервал его Споропозороразор, пока Артур не слишком разволновался. — Возможно, я слишком старый и усталый, но я всегда считал, что шансы выяснить действительную суть происходящего, так абсурдно малы, что остается сказать «Да пропади он, этот смысл!» и подыскать себе занятие. Взгляните на меня: я строю побережья. За Норвегию я получил приз.

Он покопался в куче хлама и вытащил большой прямоугольный кусок стеклопластика со своим именем и вплавленной внутрь моделью Норвегии.

— Есть ли в этом смысл? — спросил он. — Никакого, который я мог бы найти. Я делал фьорды всю свою жизнь. Однажды они вдруг вошли в моду и я выиграл главный приз.

Старик повертел награду в руках и, пожав плечами, отбросил ее, но не так небрежно, чтобы она не приземлилась на что-нибудь мягкое.

— На этой второй Земле, которую мы строим, мне дали Африку. И, конечно, я опять делаю ее с фьордами: так уж получилось, что они мне нравятся. И я был достаточно старомоден, чтобы решить, будто они хотят придать континенту прелестный барочный стиль, а мне сказали, что это недостаточно экваториально. Экваториально! — старик невесело рассмеялся. Конечно, наука сделала чудесные открытия, но от этого я вовсе не стану счастливее, чем в любой другой день.

— А вы счастливы?

— Конечно, нет. Все идет наперекосяк.

— Жаль, — сочувственно сказал Артур, — Если бы не это, можно было бы решить, что ваша жизнь хорошо устроена.

На стене замигал белый огонек.

— Идемте, — позвал Споропозороразор, — вы должны встретиться с мышами. Насколько я могу судить, ваше появление на планете, как третье по невероятности событие в истории Вселенной, вызвало сильнейшее волнение.

— А каковы были два первых?

— О, наверное, это были всего лишь совпадения, — беззаботно ответил Споропозороразор, открыв дверь и ожидая, чтобы Артур последовал за ним.

Артур еще раз оглядел старика, посмотрел на себя, на пропотевшую мятую одежду, в которой лежал в грязи утром четверга.

— Кажется, у меня громадные трудности с устройством моей жизни, пробормотал он про себя.

— Прошу прощения? — мягко осведомился старик.

— О, ничего, — ответил Артур. — Просто шучу.

Глава 31

Без сомнения, всем хорошо известно, что цена неосторожному слову жизнь, однако вселенская универсальность этой истины не всегда оценивается по достоинству.

Например, в тот самый момент, когда Артур произнес «Кажется, у меня громадные трудности с устройством моей жизни», по капризу природы в ткани пространства-времени образовалась червоточина, через которую его слова проникли глубоко в прошлое, через почти бесконечно протяженное пространство, до отдаленной галактики, где странные воинственные существа балансировали на грани ужасающей межзвездной битвы.

Противостоящие лидеры встречались в последний раз.

Над столом совещаний повисла тишина. Командир вл'харгов, разряженный в черные боевые шорты, украшенные драгоценными камнями, спокойно рассматривал предводителя г'гугванттов, сидевшего напротив него на корточках, укутавшись облаком сладко пахнущего зеленого пара. Миллион отполированных, кошмарно вооруженных звездных крейсеров вл'харгов готовился спустить с цепи электрическую смерть по единому слову команды, брошенной, чтобы подлое создание взяло обратно свои слова о чужой маме.

Создание зашевелилось в своем тошнотворном горячем паре, и в этот самый миг над столом совещаний разнеслись слова «Кажется, у меня громадные трудности с устройством моей жизни».

К сожалению, на языке вл'харгов это звучало самым ужасным оскорблением, которое только можно себе вообразить, и в ответ оставалось только развязать ужасную войну на многие столетия.

Конечно, в конце концов, после того, как вл'харги в течение нескольких тысячелетий наказывали свою галактику, казня каждого десятого, выяснилось, что произошла досадная ошибка. Поэтому противостоявшие боевые флоты уладили несколько еще остававшихся между ними разногласий, чтобы начать совместную атаку на нашу Галактику, положительно определенную, как источник оскорбительного замечания.

Еще тысячи лет могучие корабли мчались через пустые прорехи в пространстве и, наконец, с ревом нырнули к первой же попавшейся на их пути планете, которой оказалась Земля, где по причине непоправимой ошибки в расчетах масштаба грозный флот, к своему несчастью, был проглочен маленькой собачкой.

Те, кто занимается изучением сложной игры причин и следствий в истории Вселенной, скажут, что подобные вещи происходят все время, но мы бессильны их предотвратить.

— Такова жизнь, — скажут они.

Короткий перелет привел Артура и пожилого магратейца к дверному проему. Они оставили машину и прошли через дверь в приемную со множеством стеклянных столиков и призов из стеклопластика. Почти в тот же момент замигал огонек над дверью в противоположной стене комнаты, и они прошли туда.

— Артур! С тобой все в порядке!

— Разве? — спросил вздрогнувший от внезапного крика Артур. — Это хорошо.

Смятение улеглось, на что ушло около секунды, и он разглядел Форда, Триллиан и Зафода, сидевших вокруг большого стола, чудесно уставленного экзотическими тарелками, странными сладостями и причудливыми фруктами. Все набивали рты.

— Что с вами случилось? — потребовал отчета Артур.

— Ну, — ответил Зафод, атакуя жареный мускул на косточке, — здесь наши гости обдали нас газом, одурманили нам головы и, будучи непостижимыми, дали нам недурную еду, чтобы окончательно доконать. Вот.