Демоны Невского проспекта - Виктория Морана

случаю стоило даже сменить городничего или вступить в Blood Union. Маркиз уже не мог уснуть, что было очень странно. Кризис с айгулями на Дальнем Востоке не лишил его сна, а вот занавески…

Вампир уже долго был в политике, периодически на менее важных ролях, чтоб не терять близость к народу. В девяностых никто не мог быть к народу ближе, чем сотрудник Службы вампирской безопасности (все перестали это отрицать после обнаружения эсвэбэшников у себя под кроватями или в кладовках). Времена изменились, вступили в силу законы о правах вампиров, теперь ни один упырь не желал никого видеть у себя под кроватью, разве что любовника жены. Поэтому ближе к народу стали исключительно политики, причем совсем не президенты и короли, а кто попроще. В любом случае и на любой должности глобальные проблемы Маркиза мало интересовали. Но занавески!

Маркизу что-то снилось. Он забыл свой сон почти сразу же, как открыл глаза, но в голове роились смутные отголоски и обрывки воспоминаний. Кажется, упырю пригрезилась Милена Зубкова. Он ее никогда не видел, так что представлялась она ему платиновой блондинкой с первым размером груди, не понятно, правда, почему именно первым. Маркиз честно попытался увеличить размер хотя бы до второго из жалости к вампирше, но тщетно.

– Прямо как с пенсиями, – вздохнул он, а потом почувствовал, что снова хочет спать. Видимо, мысли о пенсиях, льготах и помощи нуждающимся навевали сон.

Красные глаза закрылись, Маркиз рухнул на подушки, удобно повернулся (так что спящий рядом Принц Крови вывалился из гроба на пол) и забылся. Кажется, сновидение вернулось. Это точно была блондинка Милена Зубкова. Она стояла у стен Черного Кремля с плакатом «Я люблю наше правительство!». Маркиз вышел к ней через главные кремлевские ворота в шапке-ушанке набекрень, с косой и в рубахе.

Он улыбнулся спокойной, умиротворенной улыбкой, и они пошли по улицам Московии, а к их ногам падали сотни и тысячи избирательных бюллетеней. И на каждом крестик (перевернутый, естественно) стоял напротив ЕГО фамилии!

Бюллетени падали с неба, устилая дорогу к Храму Дракулы Великомученика. И они шли туда, поднимаясь по мраморным черным ступеням. Открылись тяжелые засовы, распахнулась дверь. И вот в руках у Милены уже не «любовь к правительству», а деревянная чаша с кровью оппозиции. Нет, даже не чаша, а целая кастрюля! И посмотрела на Маркиза Зубкова своими умными глазами, а потом они наконец зашли в храм.

Маркиз остановился в удивлении, потому что в Храме Дракулы Великомученика на алтаре из черного угля и красного дерева сидел сам Дракула! Сидел и… пил пиво?! На графе зеленая рубаха со шнуровкой, коричневые штаны, протертые в самых неожиданных местах, и высокие сапоги. За отворот одного сапога забился клевер. А через секунду Маркиз понял, что клевер – везде! Он сыпался из карманов Дракулы, более того, божественный упырь его чуть ли не жевал! И ведь не был же вегетарианцем никогда, Маркиз готов был клык дать или голову на отсечение.

У ног Дракулы лежал бойран, а может, и бодхран[14], перетянутый, как понадеялся Маркиз, человеческой или хотя бы собачьей кожей. Там же валялось девять пустых бутылок с этикеткой Kilkenny[15]. И клевер, везде клевер.

Маркиз с удивлением осмотрелся, блондинка Милена (хотя он уже сомневался, что вампирша была блондинкой, может, рыжей?) куда-то пропала, оставив вампира наедине с графом. Пока неофициальный глава Московии пытался понять, как ему себя вести, Дракула допил десятую бутылку пива, отбросил ее, вздохнул и слез с алтаря.

– Ваше Вампирство! – почтительно выдохнул Маркиз, хотя для него было непривычно видеть кого-то важнее себя.

– Помолчи, друг, сделай милость, – поморщился легендарный вампир. – Голова болит. Знаешь, как тяжело быть человеком? А все твои сны виноваты, что ж делать…

– Я так извиняюсь! Наверное, – растерялся Маркиз. – Даже не знаю, что сказать…

– Я же как раз прошу тебя помолчать, – снова вздохнул Дракула, поправляя зеленую рубаху. – Радоваться надо, а не тараторить. Вещий сон тебе снится.

– О, мой граф! – взвыл Маркиз, падая на колени. – Получается, все это правда? Тысячи бюллетеней с моим именем, и вы придете меня на алтаре… того?

– Что «того»? – искренне испугался граф, от неожиданности допустив румынский акцент. – Как же нравы-то изменились со времен моей смерти после жизни после смерти… Нет, друг, на ТОГО даже и не рассчитывай.

– Я имел в виду… ну… короновать? – жалобно пояснил Маркиз. Только бы Дракула не передумал участвовать в его вещем сне!

– Короновать? Ах да… или нет… не знаю, – отмахнулся граф. – От Принца Крови зависит. Ты с ним поласковее, а то как отправит в отставку… Но я тебе этого не говорил. Сам понимаешь, я – лицо духовное, мне не до политики.

С этими словами Дракула вытащил из кармана флейту и заиграл что-то добренькое, в стиле «Дервиш», чем окончательно выбил из душевного равновесия и без того возбужденного Маркиза. Вампир подумал, что это все-таки занавески виноваты, не иначе.[16]

– Простите меня, темноликий властелин, за несколько нетактичный вопрос, – нарушил затянувшуюся паузу Маркиз. – Но что за фигня тут творится? Вы же исчадие Ада, гений зла и отец наш злобный и ужасный. Зачем в зеленое-то облачаться?! Совсем с ума сошли, что ли, извините, конечно?

– Цыц мне тут, – щелкнул клыками Дракула. – Не обсуждать МОИ невинные слабости, не положено. Если Гэри Олдмен так не одевался, это еще ничего не значит.

– Но к чему все это? – Маркиз честно пытался извлечь как можно больше информации из нежданного вещего сна.

– К тому, что в Ирландию тебе надо, Маркиз, – наконец пояснил Дракула. – Понял?

– Не-а, – помотал головой тот. – Зачем?

– Честно? Я и сам пока не знаю, – ответил граф, задумчиво запихивая в рот охапку клевера. Маркиз поморщился. – Но вот не зря же я так мучаюсь, правильно?

– Ну да, если даже сам граф Дракула жрет клевер, давится не лучшим пивом и наяривает переделки песен Боба Дилана в ирландском стиле, то, наверное, в Ирландию мне ОЧЕНЬ надо, – не мог не согласиться Маркиз, хотя ничего толком и не понимал. – Может, хоть кто-нибудь в курсе?

– Вот она. – Дракула указал крючковатым пальцем за спину Маркиза. Там возникла Милена, тоже задумчиво жевавшая клевер. – Хотя и странно, она же блондинка, откуда ей знать…

– Надо искать Милену Зубкову! – подвел итог вампир.

– Идиот, надо в Ирландию ехать! Ты меня слушаешь вообще? – обиделся Дракула. – Не зли меня, я сейчас настолько в ирландском стиле, что, может, даже драться полезу. Ты не из Ливерпуля случайно?

– Н… нет, – испугался Маркиз. – Из Питера я.

– Католик? – заподозрил Дракула.

– Да никогда! – заорал Маркиз, истово крестясь сверху вниз.

– Чего-о-о? – Глаза Дракулы сверкнули, в руках опасно мелькнула увесистая пивная бутылка. – Не католик?! Протестант! Английская морда!!!

С этими словами граф ринулся на Маркиза, размахивая тарой и ругаясь на старокельтском. Тот бросился наутек, вон из храма, спотыкаясь о бюллетени, флейты, козьи шкуры и кучи других вещей, ассоциирующихся с Ирландией.

– Беги, Маркизушка! – матерясь, кричал ему вслед граф, но преследовать не перестал. – Понятия не имею, чего это я так за католицизм волнуюсь, но остановиться не могу. Беги!

Маркиз вырвался из храма в темную ночь. Такая же ночь стояла за окном, стоило ему открыть глаза и резко сесть в постели. Занавески больше не колыхались, но Маркиз про них и думать забыл.

* * *

На чердаке дома номер 187 по улице Садовая-Кладбищенская было светло. Не настолько, чтобы устроившаяся там компания обратилась в пепел, но достаточно, чтобы преследователи не стали их там искать. Убежище было не самое удачное: день в самом разгаре, лучи солнца, слишком яркие для вампирского глаза, бойко проникают через плохо заколоченные окна. Стекла грязные, но все же пропускают губительный ультрафиолет.

Милена, Кирилл, Антон и Злата ютились в дальнем тенистом углу. Даже там было бесконечно жарко, словно они стояли у ворот в Рай. Сон в гробу обычно спасал от дневного пекла, но тут ни о каком отдыхе и речи не шло. Никто из вампиров не знал, будет ли подбираться к ним солнце, наступая на спасительную тень, но деваться было все равно некуда. Ничего похожего на гробы поблизости не наблюдалось, так что о сне можно было забыть.

Дневной свет был не единственной их проблемой. Стоило им забраться на чердак и немного отдышаться, Кирилл начал заваливаться набок, а потом и вовсе рухнул