Любовь на коротком поводке (СИ) - Горышина Ольга

       — Партии потребителей… Можно мне потребить твою кашу?

       Он снова усмехнулся и снова зло, и я вскинула голову:

       — А не подавишься?

       — Постараюсь не подавиться. Ну чего уставилась? Я должен извиниться за дверь? Виноват, признаю… Обещаю исправить. Да, и спасибо за кофе…

       Если от злости уши похолодели, то сейчас вспыхнули, а язык выдал то, за что его надо было не то что прикусить, а вообще нафиг откусить:

       — Ты уже поблагодарил…

       — Мила, ты что… — Олег схватил меня за руку, как раз в том месте, где поцеловал, и под его пальцами кожа нагрелась, как ткань под утюгом. — Ты обиделась? И этот скандал из-за … моего дурацкого спасибо? Но я не мог сказать его иначе… И не сказать не мог. Мила, ну правда… Ну чего ты, как маленькая? Или ты и есть маленькая?

       Я вырвала руку — и с трудом сдержала себя, чтобы не врезать проходимцу.

       — Тебе паспорт показать? Тогда ты успокоишься и больше не будешь вести себя со мной, как с глупой малолеткой?

       — Как я себя веду с тобой? — Олег спустился на пару ступенек, и мне пришлось нависнуть над ним, чтобы не повышать голос. Агата-то по-прежнему надрывалась.

       — Как идиот с идиоткой. Я не права?

       Олег снова усмехнулся:

       — Ну, два сапога пара, не находишь? Неужели не проживем неделю вместе? Ну… Проверим выживаемость, а? Мила, всего неделя? Может, через неделю ты не захочешь, чтобы я уходил, а? Ну, хватит лаять на меня, как твоя собака. Я ведь знаю средства успокоить обеих. Знаю…

       Глава 27 “С ним каши не сваришь”

       А вот мне его успокоительные средства тестировать на себе совершенно не хотелось. Успокоюсь я самостоятельно, без непрошенной мужской помощи, когда окажусь подальше от субъекта, играющего на моих нервах ноктюрн — или, вернее будет сказать, «монинг-тюрн» или «тьюн»… Я готова сказать что угодно, только бы его мозг перевел это в глагол повелительного наклонения — отвали!

       — Отстань… — сказала я просто, не повысив голос даже чуточку. Потому что между нами свободного пространства было как раз-таки эту самую чуточку…

       Олег отступил — наверное, решил, что лучше есть кашу, чем свежевынесенный женский мозг, а я была уже на грани собачьего лая: вот накинемся на него с Агатой на пару, поглядим, как этот самоуверенный тип запоёт фальцетом!

       — Хочешь еще кофе? — спросила я Олега, когда тот молча уселся за обеденный стол.

       — Не хочу тебя напрягать, — ответил он быстро, не поднимая от пустой тарелки глаз. Почти огрызнулся, как собака.

       — Ты не меня напрягаешь, а кофемашину. Ее не жалко.

       — Думаешь, мне тебя жалко? — вскинул он голову, и я готова была огреть его кастрюлей, которую достала из мультиварки и несла на стол. — Реально думаешь, что я тебя пожалел, поэтому и торчу у тебя?

       А… У меня даже рот открылся для пущей демонстрации полной прострации и сверхудивления: язык Олега не совсем какой-то русский, но по-русски богат многозначностью: с первых слов и не поймешь, о чем будет последнее… Но последнее слово он привык оставлять за собой — впрочем, это мужская болезнь. Неизлечимая, причем.

       — При чем тут я? — да при чем тут вообще что-то…

       Олег выставил передо мной ногу — специально вытащил из-под стола, будто собрался встать. Зачем? Западло смотреть на меня снизу вверх? Привык верховодить?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

       — А с кем я тут сижу, а? С собакой, что ли?

       Нет, он не встал, но и я не села.

       — Как бы да…

       Его глаза стали больше, но не от удивления: просто до сих пор Олег щурился, а сейчас смотрел на меня во все глаза, как говорится.

       — Как же меня задолбали твои «как бы да»? Да дай уже собаке кашу, чтобы она заткнулась!

       И тут он вскочил, но я отскочила — успела, как и собака, только наступила бедолаге на лапу, и Агата взвизгнула. И все из-за этого козла! Приперся без спроса и еще командует парадом! Чужим!

       — Извини…

       Это я присела подле обиженной псины, а не Олег вдруг решил извиниться. Гладила собаку по ушам, которые Агата до сих пор прижимала, даже лая: ну чего она боится Олега? Его бояться нечего — он нашего страха не заслуживает. Вот совсем ни-ни.

       — Заткнуться тут следует кому-то другому, — я выпрямилась и даже плечи расправила. — Ты чего разорался в чужом доме?

       Мне уже стало совершенно плевать на последствия… Какие последствия могут быть — он сам в магазин поедет, а я сама с дверью буду разбираться. Да без проблем! В конце концов скажу Лоле правду. Лола вон вчера не отзвонилась. Ее собака уже не особо и волнует, наверное… Или она вдруг стала мне полностью доверять, а выходит что зря…

       — Извини, — О, он это слово знает и даже умеет вворачивать в разговор к месту. — Я не должен был повышать голос, но я хочу перекричать собаку. Да заткни уже ее кашей… наконец, — последнее слово Олег добавил почти шепотом.

       Я схватила его тарелку под его же недоуменный взгляд, но кинула в нее каши все же для него, а потом вместе с кастрюлей отправилась к собачьей миске, чисто вылизанной за завтраком. Агата двинулась следом, потявкивая, за вторым завтраком. На дне кастрюли осталось и для меня немного гречневого лакомства, но в меня и кофе сейчас не влезло б. Дурацки начавшийся день обязан, по закону подлости, а не гармонии, закончиться еще хуже… А мне в магазин ехать на Лолиной машине… Ё-моё!

       — Спасибо, — это волшебное слово Олег выдал, когда я вернулась за стол с тарелкой, в которой оказалось лишь чуть-чуть прикрыто донышко. — Ты отдала свою долю Агате или по требованию жены брата села на диету?

       Олег не притронулся к своей тарелке и сейчас держал ее на весу над моей, грозясь устроить из каши водопад.

       — Я не позволяю никому ничего от меня требовать, — выдала я и оттолкнула руку Олега. — Не надо ничем со мной делиться.

       — Даже хорошим настроением? — и усмехнулся.

       Мне оставалось сделать то же самое — вышло криво и зло.

       — А у тебя оно имеется? — пришлось поинтересоваться для поддержания беседы.

       — Я рассчитывал с ним проснуться, потому что все к этому располагало. Но вышло то, что вышло… Но мы можем исправить маленькое недоразумение с будильником и дверью одной простой улыбкой. Не правда ли?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

       Не такой! Твоя улыбка похожа на оскал — хотя у тебя и нет клыков, все зубы беленькие и ровненькие. Голливудская улыбка бодибилдера, блин…