Возможная Жизнь - Ида Кайзер

-Я подумаю об этом. Но сейчас ты не хочешь дать мне что-нибудь взамен?

-Что, мне тоже ответить тебе на два вопроса? – ухмыльнулся я.

-Нет. Ты поцелуешь меня.

Леодеган

Я возвращался домой после сложного рабочего дня, который казался, никогда не закончится. Но стоило мне ступить внутрь нашего дома, я почувствовал, что что-то не так. Атмосфера была другой, словно нарушена. Мое сердце забилось так быстро в груди, что, не раздумывая ни секунды, я бросился наверх. Послышалась музыка. И чем ближе я был, тем отчетливее она становилась. Я узнал ее. Это была ария Дидоны. Она раздавалась из-за закрытых дверей мастерской Габриэллы, в которые я боялся сейчас заглядывать. Слова арии и сама музыка выворачивали все внутри меня. Это было прощание умирающего с его любимым. Мольба о том, чтобы он не хранил в себе боль другого. И этого она хотела для меня. Чтобы я не страдал из-за того, что происходило с ней. Но я не мог. Наши с ней судьбы были так тесно переплетены, что изменить хоть что-то было невозможно. Боль стала частью нас самих, и мы утопали в ней.

Когда-то я думал, что найду спасение в Габриэлле. Подарю его ей. Но это был самообман. Мы не могли вырвать другого из его собственного ада, хотя и стали зависимыми друг в друге. Подарили лучшие части себя, но все оставалось как прежде. Прошлое держало и не хотело отпускать. Воспоминания сами собой накрыли меня.

Лос-Анжелес, 2001 год.

Как дурак, я днями и ночами крутился у палаты девочки, чей взгляд проник вглубь меня. Я хотел узнать, что с ней произошло. Кто совершил настолько жестокое действие по отношению к ней. Но ответов, даже после восьми дней так называемой слежки, я не получил. Все, что я знал, на этот момент, так это имя - Габриэлла Уильям.

Первым моим предпринятым действием, стал поиск через всемирную сеть. Но никого подходящего я не нашел. Архивы библиотеки так же не дали результатов. Это казалось странным, потому что и через телефонный справочник, по которому я, обзвонив всех по фамилии Уильям, не смог выяснить, кем была эта девочка. Словно призрак, мучавший меня в моих мыслях двадцать четыре часа в сутки и не дававший покоя даже во сне – вот кем она стала для меня. Тайной, загадкой, ребусом, требующим найти решение.

Я даже не заметил, как во мне вновь загорелся интерес к жизни. И, наверное, было странно и не нормально, как я срывался с занятий в школе и бежал на всех порах в больницу. Крутился там до того момента, когда уже родители не начинали быть тревогу о том, где пропадает их единственный сын. Но меня волновала только она.

Страстное желание выяснить правду, помогло справиться с теми мыслями и чувствами, что истязали меня последние месяцы. Это стало моим глотком свежего воздуха. 

Понимая свою привлекательность в глазах людей, и обаяние, которым умел пользоваться, я наладил контакт с одной молоденькой медсестрой, которая часто навещала палату Габриэллы. Невзначай, интересовался состоянием ее здоровья, и был рад, слышать, что день ото дня ее тело приходило в норму. Но то, с каким сочувствием смотрели на дверь ее палаты, не давало мне покоя.

-Что такое, Эмми? – ласково проведя по ее плечу, поинтересовался я. Но ответа не последовало. Лишь тяжелый выдох, который она испустила из своих маленьких, цвета персика, губок.

-Эмми? – повторил я.

-О, Лео! Я не могу спокойно смотреть на нее! Хочется плакать, когда вижу этот безжизненный взгляд. А девочки только недавно тринадцать лет  исполнилось – я замер. Лицо непроизвольно вытянулось. Нет, я, конечно, предполагал, что она еще совсем юная, но не настолько же!

-Лео? – в ушах зашумело. Я не заметил, как крепко вцепился рукой в плечо Эмми.

-Лео, больно, отпусти! – дернувшись, она ударила меня по груди, что заставило прийти в себя. Но это было скорее освежающе, чем болезненно. Такая девушка, как Эмми, вообще не могла причинить вреда. Ни морального, ни физического. А вот я, был способен и на то, и на другое. И прекрасно знал, что моя маленькая игра с ней, закончиться слезами в подушку.

-Прости – убирая руку, виновато потупил взгляд.

-Ничего страшного – поправив на себе халат, и разгладив невидимые складки, Эмми мягко улыбнулась, и провела рукой по моей щеке. Мне хотелось дернуться от ее прикосновения, но приходилось сдерживаться, изображая удовольствие от неожиданной ласки. Нет, она была симпатичной приятной девушкой, с глазами цвета шоколада и легкими светло-рыжими завитушками вокруг лица. Но все же ее близость не была желанна.

-Скажи, что все-таки случилось с ней? – попытался я в который раз.

-Лео, я не могу. Нам запрещено разглашать информацию – придвинувшись, и прикрываясь ладошкой, она прошептала мне в самое ухо. – Скажу одно. За полную конфиденциальность и за сохранность произошедшей истории с этой девочкой от правоохранительных органов очень много заплатили. Очень! Ее опекун является важным человеком, имеющим власть и связи, так что давление сверху заставляют закрыть рот каждого здесь – пораженно уставившись в огромные невинно смотрящие на меня глаза, громко закричал:

-Не было обращения в полицию? Им что, спокойствие важнее собственной дочери? Репутацию берегут? Да какая к чертям репутация?! Что за хрень?!

-Т-с-с… - приложив палец к губам, Эмми нервно оглядывалась по сторонам. – Не шуми, могут услышать. 

-Плевать! – я не собирался прекращать. – Пусть слышат! Нельзя закрывать глаза на такое зверство. Она ребенок, Эмми. Ребенок! Как можно… - закрыв мне рот рукой, она потащила меня куда-то за угол.

-Ты хочешь, чтобы меня уволили? Тише! – вырвавшись из рук этой ни в чем не повинной медсестры, я стал вышагивать от одного конца коридора в другой. Ярость и непонимание бушевали во мне.

Как может собственный родитель ничего не делать? Просто скрыть все, и не пытаться наказать виновника. Ничего не предпринимать!

-Лео, успокойся – в попытке остановить мое хождение, Эмми схватила меня за руку. Но это только еще больше разозлило меня. Резко развернувшись, я со всей силы ударил несколько раз по бетонной стене. Отрезвляющая боль пронзила мое тело, но это не помогло справиться с тем чувством несправедливости, которое душило меня.