Мы не твои (СИ) - Блио Элен

— Надя, мне сейчас необходима ты. Рядом. Близко.

— Опять? Я… я не знаю…

— Воробушек, правда, подойди, а? А то я сам к тебе подъеду! Схвачу и тогда накажу!

— Капризный мажор! Попробуй поймай еще!

— Надя!

— Ладно, ладно…

Слышу, как она ступает по ковру, осторожно, готов поклясться, что она босиком.

— Я тут, рядом.

— Ты далеко.

— Близко.

— Близко это когда вот так. — хватаю ее за руку, притягиваю, она ахает, смеется, оказываясь у меня на коленях.

— Илик!

— Надя, — дразню ее же тоном. — капризная не мажорка. Кстати, а ты в школе была примерной девочкой, или хулиганкой?

— Всякой была. — чувствую, что ей не очень приятна эта тема. Вспоминаю рассказ Воробушка про маму.

Становится невероятно жалко ее, хочется, поддержать, помочь как-то.

Прижимаю ее, глажу по спине.

— Надя…

— Что?

— Сам не знаю. Так много надо сказать тебе…

— Так говори…

Говори! Если бы это было так просто.

— Ты необыкновенная, Воробушек. Я это сразу понял. Наверное, как только голос твой услышал.

— Я помню. Сразу стал меня ругать.

— Это потому, что ты мне сразу понравилась.

— Неужели? И как это? Ты же… Прости. Мы же даже не говорили ни о чем?

— Говорили. Мы с тобой много говорили. Просто… молча. Понимаешь? Ты… я делал все, чтобы тебя уязвить, зацепить. Не знаю, ждал, что ты сорвешься, не выдержишь. А ты, как стойкий оловянный солдатик.

— На самом деле нет.

— Нет? Почему? — странно слышать от нее это.

— Я плакала много.

— Почему? Из-за меня? Из-за того, что я такой… кретин? Прости меня, милая…

— Нет, просто… было очень тебя жалко. Такой молодой, красивый, и…

— И слепой калека, да?

— Извини, я глупость сморозила.

— Ты правду сморозила. Ты плакала не из-за того, что я был таким мерзким, а потому что ты такая… такая необыкновенная.

— Я обыкновенная Ильяс. Очень даже обыкновенная. И я… Я дурная. Ты считаешь меня хорошей, а я…

— Ты хорошая, ты самая лучшая.

— Да? — чувствую, как она дергается, пытаясь вырваться из моих рук, в голосе ее надрыв и, кажется, что она вот-вот разрыдается.

— Надюша, что ты? Успокойся, Воробушек… Родная моя…

— Я плохая! Я… я мечтаю, чтобы ты навсегда остался слепым.

— Что? — я не сразу понимаю, о чем она говорит.

— Да, слепым. Потому что тогда ты никогда не сможешь меня увидеть.

— Ты не хочешь, чтобы я тебя видел?

— Не хочу.

— Почему?

Воробушек всхлипывает. Напрягается, тело ее становится неподатливым, словно она пытается отстраниться, понимая, что я ее просто так не выпущу.

— Потому что, Ильяс. Потому что если ты меня увидишь, то больше никогда не будет того, что было между нами.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что я не дурочка, Ильяс.

— Я это знаю, Надя.

— Я… Ты красивый, богатый парень. А я… я маленькая, некрасивая, бедная девочка, без образования и перспектив. Я никто, понимаешь? Обычная сиделка, каких миллион. Самая обычная. У меня нескладная фигура. Во мне нет ничего, что могло бы понравится такому парню как ты. Ничего.

— В тебе есть ты, глупенькая. Ты! Мне нравишься именно ты. Такая вот… маленькая, некрасивая, бедная девочка. Глупышка ты.

— Именно, Илик, я глупышка… Потому что я… позволила произойти всему этому между нами.

— По-твоему это плохо? — я не очень понимаю к чему она клонит. Знаю только одно, Надя не притворяется, она не набивает себе цену. На просто не умеет этого делать! Она… искренна в своих словах и поступках.

— Нет. Это было очень хорошо. Но… потом будет плохо.

— Потом? Когда?

— Когда все закончится.

— Почему закончится? Почему это должно закончиться, Надя?

— Илик, правда, зачем ты меня мучаешь? Ты же все понимаешь? Ты… ты встанешь на ноги, сделаешь операцию, увидишь меня и все поймешь.

— Да что я должен понять?

— Что я тебе не пара. Я тебе не подхожу!

— И это я пойму, когда тебя увижу?

Она вздыхает, молчит.

Действительно, глупый мой Воробушек!

— То есть ты не хочешь, чтобы я видел?

— Я хочу, чтобы ты видел! Ты что? Конечно хочу! Просто… не хочу, чтобы ты видел меня.

— Значит, все очень просто Надя. Если ты не хочешь чтобы я тебя видел, я тебя не увижу.

— Как? Прогонишь меня раньше?

— Нет, малышка, не прогоню. Просто… не буду видеть. Я вообще не планировал делать эту операцию. А раз ты этого не хочешь, то…

— Ты сошел с ума? — неожиданно она резко вырывается, соскакивает с моих коленей. — Совсем, да? Это не я глупая, а ты! Как ты можешь так говорить? Как можешь говорить о том, что ради меня останешься слепым? Я не хочу этого, не хочу!

— Тише… тише, маленькая! — пытаюсь поймать ее руку, но она вырывается, ускользает. — Надя, прости, я… я пошутил! Я…

— Не шути так. Прошу. Не надо. Прости, я глупая. И… плохая. Теперь ты понял? Я… просто эгоистка.

— Любимая моя эгоистка.

— Что ты сказал…

— Ты слышала. Но если хочешь — я повторю. Только…

— Что? — она шепчет, буквально шелестит губами, — что?

— Только я повторю это там, когда ты будешь рядом. Близко. Очень близко.

Я протягиваю руку, и чувствую, как ее пальцы переплетаются с моими. А потом она стягивает с меня футболку…

Глава 23.

Я знаю, как пахнет счастье.

Кремом от загара, и солью, и солнцем.

Острым запахом кожи, которая нагрелась от лучей.

Я утыкаюсь в такое родное плечо моего мужчины, вдыхая этот аромат.

А в голове все время одна мысль — остановись, мгновенье…

Боже, если бы я только могла его остановить! Я бы все отдала за это!

Хотя, что мне отдавать? У меня ничего нет. Ничего, кроме этого дня. Этого молодого парня, который ради меня даже вышел к морю и перебрался на шезлонг. И даже согласился поплавать днем несмотря на то, что в море ему приходится погружаться с помощью доктора Самада.

Ничего нет, кроме сегодня. И я даже не знаю, что будет завтра.

Хочется верить, что все будет так же, но…

— Ты о чем думаешь, Воробушек?

— Откуда ты знаешь, что я думаю?

— Когда ты думаешь, у тебя в голове так шестеренки крутятся, что я их слышу, а слух у меня теперь хороший.

Я смеюсь, снова утыкаясь ему в плечо.

— Привет! — поднимаю голову и вижу… Артёма, того самого. Или он все-таки Андрей? Я запуталась… Хочу чуть отодвинуться от Илика, но он специально властно прижимает меня, давая понять подошедшему парню, что наши отношения слегка изменились.

Слегка!

Мы… мы провели вместе весь день. А потом… потом всю ночь. Ночью мы просто спали рядом. Ну… почти. Вернее, почти не спали, так, что утром я еле-еле доковыляла до душа. Завтрак нам принесли в номер, обед тоже.

Самад звонил, потерял меня, Илик попросил его сходить с нами к морю.

Мне было немного стыдно, ну, как немного — сильно стыдно смотреть Самаду в глаза! Я краснела как рак, а он улыбнулся, потом, улучив момент шепнул на ухо, что он за меня рад.

Не знаю, как Илик понял это, но тут же осадил Самада, сказав, чтобы тот не смел приставать к его девушке.

«Его девушка» — пока для меня это звучит странно.

Но очень приятно.

И вот теперь Ильяс и перед малознакомым парнем демонстрирует — мы пара.

— Привет, Артём.

— Все-таки запомнил? Загораете?

— Принимаем солнечные ванны. Присоединяйся.

— Да я окунуться, и в номер. Жарко.

— Да, мы тоже скоро уходим. Надя, еще поплаваешь?

— Я бы охладилась, душно.

— Ну, иди…

— А ты? — смотрю на него удивленно, неужели этот ревнивец меня с Артёмом отпускает.

— Я тоже, Самад, поможешь?

Смотрю на ноги Ильяса, помню, что у него были такие красивые мышцы на ногах, уже прошло достаточно много времени после аварии, конечно, они выглядят иначе. Но, почему-то мне кажется, что он все-таки пытается их тренировать как-то? Или я просто выдаю желаемое за действительное?