Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.) - Борис Флоря

В конце июня 1656 г. гетман направил посольство во главе с сотником Р. Гапоненко для участия в переговорах. Посланцы должны были первоначально посетить царскую ставку, чтобы они от царя получили «указ, как ся имеет справливатися на съезде»[511]. Остается неясным, почему для участия в столь серьезных переговорах вместе с важными сановниками и России и Речи Посполитой были отправлены посланцы во главе с простым сотником.

Исследователи давно отметили и другую странность. Из всех сложных вопросов межгосударственных отношений в украинских предложениях был затронут лишь один. Гетман настаивал на том, чтобы король и паны рада принесли присягу, что не будут наносить никакого вреда Войску Запорожскому и не будут побуждать к таким действиям другие государства. Против этого в царской ставке не могло быть каких-либо возражений, тем более что подобное условие русское правительство по собственной инициативе поместило в наказы посольству Н.И. Одоевского.

Все другие предложения гетмана касались положения православных на территории Польско-Литовского государства. Гетман настаивал на том, чтобы уния была ликвидирована, а церковные имущества, находившиеся в руках униатов, «православным пущены были», чтобы православной церкви были возвращены и другие утраченные ею имущества и епископские кафедры. Православные священники должны были быть освобождены от налогов и подчиняться суду только своего епископа. Православная шляхта и мещане должны были получить свободный доступ к земским «урядам» и городским должностям. Православным должна была быть обеспечена свобода богослужения[512].

Одно из главных требований гетмана – о возвращении православной церкви утраченных ею имуществ – было зафиксировано уже в наказе посольству Н.И. Одоевского[513]. В ходе самих переговоров 22 августа, еще до получения предложений гетмана великие послы добивались и ликвидации унии, и свободного доступа православных к «урядам»[514]. Неудивительно, что, пересылая 13 сентября великим послам предложения гетмана, царь предписал, чтобы они «о тех статьях с полскими комисары… договор чинили»[515].

Вместе с тем отношение к разным предложениям гетмана было не одинаковым. Следовало категорически настаивать («стоять крепко») на том, чтобы православным была обеспечена свобода богослужения и чтобы православные священники были освобождены от налогов и подчинялись суду только своего епископа. Что касается свободного доступа православных к «урядам» и городским должностям, то об этом следовало «стоять как мочно».

Главными среди условий, предусматривавших решительное улучшение условий жизни православных в Польско-Литовском государстве, были требования ликвидировать Брестскую унию и вернуть православной церкви утраченные ею имущества. В этом отношении царь предписывал, если комиссары Речи Посполитой будут упорно возражать, «отложить до иных съездов»[516].

Эти указания позволяют уточнить представления о позиции, занятой царем и его советниками в ходе переговоров с Речью Посполитой к середине сентября 1656 г. Новый материал подтверждает предварительный вывод об обозначившихся поисках компромисса, об отходе от максималистской позиции, зафиксированной в «тайном наказе». Ради достижения главных целей – избрания царя преемником Яна Казимира и признания «Малой» и «Белой» России частью Русского государства – царь и его советники готовы были удовлетвориться минимальными уступками для православных на территории Польско-Литовского государства. Впрочем, решение поднятых вопросов лишь откладывалось, но не снималось с повестки дня. Поиски компромисса были налицо, однако мог ли такой компромисс удовлетворить правящие круги Речи Посполитой?

От царя и его советников, вероятно, не укрылось несогласие гетмана с избранным внешнеполитическим курсом, которое он, о чем говорилось выше, выражал в разных формах. Однако в грамоте, присланной с В.П. Кикиным, гетман выражал готовность подчиниться принятым решениям, а позднее прислал своих представителей для участия в мирных переговорах. В той же грамоте говорилось и о готовности Войска Запорожского принять участие в войне со Швецией. Все это позволяло в царской ставке не придавать наметившимся разногласиям серьезного значения.

Официальное предложение о выборе царя преемником Яна Казимира создало для польско-литовской стороны новую ситуацию. Необходимо было определить свое отношение к этому предложению и дать соответствующие указания комиссарам Речи Посполитой.

Правда, такая постановка вопроса не была новостью для политической элиты Речи Посполитой. Уже с весны 1656 г. распространялись слухи о таких намерениях Алексея Михайловича[517], и в дальнейшем среди сенаторов появились сторонники такого решения. Как отметил З. Вуйцик, интерес к поискам соглашения с Россией подтолкнул ход переговоров со Швецией, начавшихся в августе 1656 г. при посредничестве французского посла А. де Люмбра. На переговорах выяснилось, что Карл Густав добивается уступки Королевской Пруссии[518], обещая заключить с Речью Посполитой союз против России и поделиться отобранными у Русского государства землями. Отдать в руки шведов выход к Балтийскому морю магнаты и шляхта Речи Посполитой не могли. В этой связи один из влиятельных польских политиков Ян Лещинский писал, что он скорее согласится на избрание царевича преемником Яна Казимира, если «Москвитин» поможет победить шведов[519]. Уже в этих высказываниях проявились некоторые характерные черты политической линии элиты Речи Посполитой в вопросе о преемнике («sukcessorze») Яна Казимира: соглашение, союз с Россией, но при сохранении самостоятельности Польско-Литовского государства, без установления персональной унии.

Эти черты нашли свое отражение в решении собравшихся в Люблине сенаторов, которое стало ответом на предложение русской стороны. К этому предложению пришлось отнестись со всей серьезностью, так как, сообщая о нем, комиссары обращали внимание на то, что русские представители не желают обсуждать каких-либо вопросов, пока не получат ответа[520].

Политическая элита Речи Посполитой оказалась перед трудным и сложным решением. Главным источником того, что происходило на совещаниях в Люблине, является письмо К. Паца К. Бжостовскому от 14 сентября н. ст.[521]. Литовские участники съезда, бывшие на нем в явном меньшинстве, предложили избрать преемником Яна Казимира малолетнего царевича, сына Алексея Михайловича, при условии, если царь признает на будущее право шляхты свободно выбирать монарха и сразу даст деньги на выплату жалованья коронному и литовскому войску. В случае согласия царя они предполагали созвать «посполитое рушение» – дворянское ополчение, которое можно было бы превратить в сейм.

Заслуживает внимания сообщение К. Паца, что эти предложения одобрила королева, которая поручила ему передать комиссару, что царевич будет для нее как родной сын. Одобрение Людовикой Марией этого плана станет понятно, если учесть, что царевич по условиям мира должен был переехать в Польшу, принять католицизм и быть отдан на воспитание королю и королеве. Об интересе королевы к такому соглашению с Россией говорят, как увидим далее, и другие, независимые от письма К. Паца источники. Учитывая последующие планы и действия Людовики Марии, можно полагать, что не последнюю роль играли при этом расчеты на укрепление при поддержке отца царевича – царя – королевской власти в Речи Посполитой.

Вместе с тем К. Пац отметил в своем письме, что эти взгляды не нашли понимания у коронных сенаторов, преобладавших на совещании в Люблине. «Мы, – писал К. Пац своему корреспонденту, – не хотим позволить… отдать так много поветов, и хотим скорее вести переговоры о преемнике». Из этих слов видно, что польские политики уклонялись от решения вопроса о преемнике, предпочитая пожертвовать для заключения мира часть территорий Великого княжества Литовского. Литовские же магнаты и шляхта готовы были согласиться на избрание царевича, чтобы мирным путем вернуть себе утраченные в военных кампаниях 1654–1655 гг. земли.

Решение сенаторов было отправлено комиссарам 14 сентября н. ст. с сопроводительным письмом коронного канцлера. Комиссарам предписывалось отклонить предложение о избрании царя. Что касается избрания царевича, то король и Речь Посполитая не против этого, но к этому можно вернуться лишь после заключения почетного («ucziwego») мира. В том же письме был сформулирован и ряд условий, которые в этом случае будут предъявлены кандидату: принятие католической религии, отказ от наследственных прав на трон, возвращение всех утраченных Речью Посполитой земель, выплата огромных сумм из царской казны[522]. Обосновывая такое решение, коронный канцлер С. Корыцинский (в дальнейшем выступавший как один из главных противников соглашения с Россией) дополнительно указывал, что в случае избрания царя Австрия откажется от заключения союза с Речью Посполитой и против нее выступят Крым и Османская империя[523].