Cинтез йоги - Шри Ауробиндо

Наконец, упражнение в этой Йоге жертвоприношения вынуждает нас отказаться от всех внутренних подпорок эгоизма, выбросив их из нашего ума, воли и действий, устраняя само его семя, его присутствие, его влияние на нашу природу. Все должно делаться только для Божественного; все должно быть направленно к одному Божественному. Мы ничего не должны предпринимать для себя, как для отдельного существа: ничто не должно нами делаться для других, будь то соседи, друзья, наша семья, страна, человечество или другие существа просто потому, что они связаны с нашей личной жизнью, мышлением, чувствами, или потому, что наше эго проявляет предпочтительную заинтересованность в их благополучии. Путем такого действия и видения все наши труды и вся жизнь становятся просто ежедневным активным поклонением и служением Божественному в беспредельном храме его собственного безбрежного космического существования. Жизнь все в большей мере становится жертвой вечного в индивидууме, постоянно самопредлагаемой вечному Трансцендентному. Она предлагается в жертву на обширном жертвеннике, представляющем собой поле действия вечного и космического Духа; а Сила, которая предлагает жертву, также есть вечная Сила, вездесущая Матерь. Посему этот путь есть путь единения и общения при помощи действия, а также духа и знания, сопутствующих действию, столь совершенный и интегральный, на какой только может надеяться наша Богонаправленная воля, и какой только может совершить сила нашей души.

Этот путь обладает всей силой интегрального и полноценного пути трудов, а из-за присущего ему закона жертвы и самоотдачи Божественному Я и Владыке ему сопутствует, с одной стороны, вся сила пути Любви и, с другой, вся сила пути Знания. При его завершении все эти три божественные Силы действуют одновременно, слито, объединённо, завершённо, усовершенствованные благодаря взаимному влиянию.

Божественное, Вечное есть Господь, которому приносятся в жертву все наши труды, и соединение с ним во всем нашем бытии и сознании, а также в принадлежащих сознанию инструментах, есть цель этой жертвы. Высота ступени жертвоприношения должна поэтому измеряться, во-первых, возрастанием в нашей природе чего-то, что приближает нас к Божественной Природе, и, во-вторых, также возрастающим переживанием Божественного, его присутствия, его проявления нам, растущей близостью этого Присутствия и единения с ним. Однако Божественное по своей сущности бесконечно, и его проявления также бесконечно многообразны. Если это так, то маловероятно, чтобы наше истинное интегральное совершенство, касающееся нашего бытия и нашей природы, могло придти лишь благодаря одному способу реализации; оно должно соединить в себе многочисленные различные стороны божественного опыта. Оно не может быть достигнуто, если мы будем заниматься исключительным развитием лишь единственной линии отождествления до тех пор, пока оно не достигнет абсолюта; следует сгармонизировать многие аспекты Бесконечного. Для полного преображения нашей природы необходимо интегральное сознание с многообразным динамическим опытом.

Существует одно основное постижение, неизбежное на пути к интегральному знанию или многостороннему переживанию этого Бесконечного. Оно состоит в осознании Божественного в его сущностном я и истине, не изменяемо внешними формами и феноменами. В противном случае мы, вероятно, останемся запутавшимися в сетях видимостей, беспорядочно блуждая в хаотической массе космических и частных аспектов, а если же мы избежим этой неразберихи, то это будет достигнуто ценой прикованности к некой умственной формуле, либо ценой заключения в ограниченном личном опыте. Единственная безопасная и всесогласующая истина, представляющая собой самую основу вселенной, состоит в том, что жизнь есть проявление несотворенного Я и Духа, и ключ к спрятанной тайне жизни есть правильное отношение между этим Духом и его собственными им созданными существованиями. За поверхностью жизни пребывает вечное Бытие, следящее за своими многочисленными становлениями; везде и всюду имеет место обволакивание и наполнение проявленного во времени этим непроявленным вневременным Вечным. Однако это знание не имеет для Йоги никакой ценности, если это лишь умственное и метафизическое представление, лишенное жизни и не дающее последствий; одно лишь умственное осознание недостаточно для ищущего. Ибо то, чего ищет Йога, не есть истина, принадлежащая одному лишь мышлению или уму, но это динамическая истина живого и раскрывающегося духовного опыта. В нас должна пробудиться постоянная, не покидающая нас, окутывающая нас близость, живое восприятие, истинное чувствование и общение, конкретное ощущение и контакт с подлинным и бесконечным Присутствием, всегда и везде. Это Присутствие должно оставаться с нами, как живая, наполняющая собою всё Реальность, в которой мы вместе со всеми остальными вещами существуем, движемся и действуем, и мы должны ощущать ее всегда и везде, конкретную, видимую, обитающую во всех вещах; для нас должно быть очевидно, что она представляет собой их подлинное Я, что это их непреходящая Сущность, явленная нам как их сокровенный Дух. Не просто представлять себе это Я и Дух, но видеть, чувствовать, ощущать, соприкасаться с ним всеми способами, во всех существах, и с такой же ясностью ощущать все существа пребывающими в этом Я и Духе, — вот фундаментальное переживание, которое должно включать в свою сферу всякое другое знание.

Это бесконечное и вечное Я вещей есть вездесущая Реальность, единое существование, распространенное повсюду; это единое объединяющее присутствие, а не различное в различных существах; его можно встретить, увидеть или ощутить во всей его полноте во всякой душе и во всякой форме во вселенной. Ибо его бесконечность есть бесконечность духовная и сущностная, а не просто безграничность в Пространстве или нескончаемость во Времени; Бесконечное можно ощутить в бесконечно малом атоме или в одном мгновении столь же убедительным образом, как и в промежутке времени, исчисляемом зонами, или в ошеломляющей огромности межзвездных пространств. Познание или переживание этого рода может начаться где угодно и выразиться при помощи чего угодно; ибо Бог пребывает во всем, и все есть Бог.

Этот основной опыт, тем не менее, начинается различным образом у различных натур и требует много времени, чтобы раскрыть всю Истину, которая скрыта в тысячах его аспектов. Сначала я, возможно, вижу или ощущаю вечное Присутствие в себе или как самого себя, и лишь впоследствии я могу распространить это видение и ощущение своего высшего я на все творения. Тогда я вижу мир в себе или как одно с собою. Я воспринимаю вселенную как сцену внутри своего существа; игру его процессов как движение форм, душ и сил в моем космическом духе; всюду я встречаю самого себя и никого другого. Следует обратить внимание, что я избегаю при этом заблуждения Асура, Титана, который живет в своей собственной чрезмерно разросшейся тени, принимая эго за я и дух, пытаясь навязать свою фрагментарную личность в качестве единственного доминирующего существа всему своему окружению. Ибо, обладая знанием, я уже постиг ту истину, что мое подлинное я есть не-эго; поэтому мое высшее Я всегда ощущается мною либо как безличная Беспредельность, либо как сущностная Личность, содержащая в себе, за пределами самой себя, все остальные личности, либо же то и другое вместе; но в любом случае, будь то Безличное или беспредельное Личное, либо то и другое вместе, это есть Бесконечное, превосходящее границы эго. Если я искал и сначала нашел высшее Я в той его форме, которую я называю самим собой, а не в других существах, то лишь потому, что, благодаря субъективности моего сознания, это оказалось наиболее удобным для меня способом найти и, вместе с тем, познать и реализовать его. Но если ограниченное, выполняющее роль инструмента эго не начинает поглощаться этим Я, как только последнее стало видимым, если меньшее, внешнее, сконструированное нашим умом я отказывается исчезнуть в этом величайшем, вечном и несотворенном духовном Я, то моя реализация либо не подлинная, либо она в высшей мере несовершенна. Где-то во мне находится эгоистическое препятствие; некая часть моей природы противопоставила эгоистичное и самосохраняющее отрицание всепоглощающей истине Духа.

С другой стороны, — и для некоторых это наиболее удобный путь, — я могу увидеть Божество сначала в окружающем меня мире, не в самом себе, а в других. Я встречаю там Божественное как пребывающее во всем и всесодержащее Бесконечное, непривязанное ко всем этим формам и силам, которые оно несет на своей поверхности. Либо, я вижу и ощущаю Его как чистое и изолированное Я и Дух, что содержит в себе все эти силы и существования, и тогда я теряю свое чувство эго в безмолвной Вездесущности, окружающей меня со всех сторон. Впоследствии именно она начинает наполнять собою и владеть моим выполняющим роль инструмента существом, и именно от нее представляются исходящими все мои побуждения к действию, весь свет моей мысли и речь, все конструкции моего сознания и все его отношения и взаимодействия с другими формами воплощенных душ этого единого мирового Существования. Я уже более не представляю собой это маленькое личное я, но То, с чем-то принадлежащим ему самому, получившим преимущественное развитие, что поддерживает избранный вид своих деяний во вселенной.