Хозяйка корней (СИ) - Лебедева Ива

Орка деловито оглядела ряд здоровенных бородатых садистов и уверенно направилась ко мне, приговаривая:

— Вон тетя добрая, не кричит, улыбается, смотри. Точно не обидит, ты же не боишься тети?

Бутуз громко и недоверчиво сопел, но орать и упираться перестал.

— Зубик уже неделю болит, а вырвать боимся, — вздохнула воительница, поделившись со мной своей бедой. — А ты тоже при зубодерных делах?

— Да, — кивнула я. — Вы вряд ли малыша успокоите, к этим крикам и я не привыкла. А пойдемте ко мне домой, там и вылечим.

Узнав, что идти недалеко, дама с мечом не стала возражать. Незнакомых домов она не боялась.

По дороге я узнала, что госпожа Хлудер продолжила бизнес покойного мужа и, хотя сама караваны не охраняет, тренирует бойцов.

— Олли весь в папу, никакого оружия не боится, а вот насчет зуба у него нутряной бзик, — жаловалась она.

Я обещала вылечить зуб, не страшась любых душевных комплексов или нутряных бзиков.

Дома всё прошло как по маслу. Бабушка Му буквально заговорила зубы ребенку огородными сказками, я применила морозцу и обнаружила загнивший молочный зуб, неправильно выросший  зацепившийся за соседа и не желавший покидать родное гнездо.

— Герой, открой ротик шире. Сейчас посмотрю, — соврала я. И не успел ребенок опомниться, как предъявила ему и мамаше экстрадированный зуб.

Госпожа Хлудер без спора отсыпала мне горстку серебра. Заодно сказала, потрогав меч:

— Без мужа живешь, с сыновьями-племяшами? Если кто обидит, скажи, что недавно госпоже Хлудер услужила и та довольна осталась.

— Есть один дурачок завистливый, — на всякий случай сказала я.

— Вот и скажи дурачку, пусть выберет, какая из двух рук ему дороже. Та и останется, — ответила гостья уходя. Малыш, любитель таких шуточек, рассмеялся замороженным ртом.

***

Госпожа Хлудер оказалась первой ласточкой. Уже на другой день, точнее во вторую его половину, в офис явились двое клиентов, причем сами. Я задумалась над предварительной записью. Первые ласточки предвещали большой птичник.

Третий день работы это предположение подтвердил, а на закате в дверь постучали грубо и грозно.

— Совсем разболелось? — вздохнула я, приготовившись открыть.

— Городская стража, — ответили мне. — Отворяй, лекарка! Мы за тобой!

Глава 32

Вэйн Рин Корван

 — Господин, мне позволено войти?

— Разве ты не знаешь, что, если дверь открыта, позволения не требуется?

— Простите, господин, я забыла.

В комнату вплыли два аромата. Хомпи, бодрящего утреннего настоя — я надеялся, что, как и положено, не горячего, не холодного, а чуть теплого. Этот запах учуял бы каждый. И другой, тонкий и желанный аромат страха, ощутимый только мною. С каждым шагом он приближался, обволакивая ноздри и погружая тело в сладкую истому.

Вина служанки ничтожна и по правилам не достойна внимания. Но в замке Рин Корвана свои правила. Может быть прощен серьезный проступок, пожалуй любой, кроме предательства. И наказана самая никчемная ошибка. Поэтому дрожат рабы, и не только рабы.

Перед моим ложем два столика. Вампиры не любят сидеть, поэтому столики на низких ножках. Один из мягкого горного дерева, сохраняющего аромат и пять лет спустя после рук столяра. Столешница второго — золотая. Это не простой стол.

Дождался, когда девочка — милая дикарка, человечица, далекая от чистой крови, — нагнулась с напитком, и успел предупредить ее ошибку.

— Для посуды — левый стол, деревянный.

Девочка смогла поставить бокал правильно, не расплескав ни капли. Когда она наклонилась, разглядел ее шею — голубая жилка бьется в бешеном темпе, словно предчувствуя, как ее пронзают клыки. Но это произойдет, только если захочу я. А сейчас не хочу. К тому же я простил эту услужливую, хоть и неотесанную милашку.

Взял бокал. Напиток приготовлен по всем правилам — его тепло приласкало гортань.

Золотая столешница предназначена для Юлы Судьбы. Ее еще называют Юлой Смерти. Этот артефакт рождается на свет, только если умелый мастер встретил сильного мага. Слабый мастер не создаст безупречную крутилку, но, даже если создаст, без волшебства она останется простой игрушкой.

Когда я захотел обладать Юлой Судьбы, первый раз мне встретился мошенник, почему-то решивший, что меня можно обмануть и забыть об этом. Некоторое время спустя он умер, нелегкой и непростой смертью, которую сначала боишься, а потом — призываешь. Естественно, в сводках стражи эта история упоминалась как случайный, хотя и ужасный инцидент. Естественно, тотчас же по мошенническим притонам прошел слух о том, что он был карой, да и с еще более страшными подробностями, чем на самом деле. Я, как всегда, оказался прав — больше обмануть меня не пытались…

— Господин, еще будут приказания?

— Прийти через полчаса за пустым бокалом.

Шаги удалились. Девочке, наверное, интересно посмотреть на Юлу, но это не позволено никому.

Юла пускается в пляс от легкого касания, чтобы начать долгий бег по золотой поверхности. Она никогда не опрокинется и не вылетит за бортик. На нее надо смотреть, и тогда она выберет один из четырех замков по краям. Золотой означает победу, синий — продолжение стараний, черный — крах, красный — смерть. Юла не обманет, но и ее нельзя обмануть.

Мне всегда выпадает синее или золотое, и, конечно, не случайно. Даже болван Лим должен понимать, что я претендую на его кресло лишь в шутку. Моя стража и мои соглядатаи немногочисленны, но всё делают значительно лучше. Например, совсем недавно они выполнили очень важную работу, превратив проблему в возможность. Как я воспользуюсь ею, зависит только от меня.

Кроме этой возможности, меня занимает наблюдение за подозрительной женщиной, обосновавшейся в Городе. Недавно капитан моих шпионов принес такую странную новость, что я рассмеялся, как, пожалуй, не смеялся давно.

— Чем она занимается?

— Арендовала дом палача у его наследника, вместе с инструментом, и лечит зубы.

Зубы, опять зубы. Как и в недавнем неприятном сюрпризе, превратившемся в приятную возможность, они играют главную роль.

Мне стоило щелкнуть пальцем — и эта странная женщина беседовала бы со мной в моем замке. Почему же я медлю с приказом? Ведь я мог бы так же остановить и крутящуюся Юлу. Но тогда я остался бы без результата. Пленница будет бояться — я ее прекрасно понимаю — и скажет гораздо меньше, чем я бы узнал, наблюдая за ней.

Пусть пока побудет на воле. Эта птичка еще не в клетке, но уже в силках.

Юла решительно свернула в ворота синего замка. Для победы еще придется потрудиться.

Лимеас из клана Остролиста

 За последние три дня я узнал достаточно много. О себе и для себя.

То, что я самый никудышный начальник стражи, конечно же, слышал давно и, естественно, за глаза. Это говорят про всех. Главное, чтобы все народы Города говорили одно и то же. Если один из народов восхищается начальником стражи, последнего надо немедленно убирать.

Не стало новостью и то, что я предатель своего племени. Это я слышал от отца, и не раз.

А вот цен на самоцветные камни я до этого не знал. Мне было известно, что Слезы моря — дороже изумрудов, а бриллианты дороже всего. Но надо было подсчитать, какие богатства несла на себе несчастная Энтуниэль.

Ювелир, к которому я обратился, понял причину сразу.

— Вы хотите узнать, на какую ценность позарился этот… этот выродок любого народа?

После чего достал затертый абак, защелкал по костяшкам и через пару минут сказал, что вряд ли дороже семи золотых, но никак не меньше пяти. Я же вздрогнул, сообразив, что верхняя граница совпадает с суммой долга Флесса. Правда, он не ведет себя так, как тот, кто уже не нуждается в деньгах. Скрывает?

Ювелира я поблагодарил за помощь. Он немедленно ответил:

— Найдите его как можно скорее.

***

Ценность самоцветов ничтожна по сравнению с другим открытием. Оказалось, что работа не успокаивает и не отвлекает, как раньше. Может, из-за первых неудач — не смог поймать чистокровку, не вышел на след убийцы. А может, из-за Флесса.