Наш корреспондент - Александр Гончаров

Когда Серегин вошел в станицу, бой уже затих. Лишь изредка в отдалении раздавались отдельные винтовочные выстрелы. На улицах было пустынно, но над трубами вились веселые дымки. Уловив занесенный откуда-то ветерком вкусный запах, корреспондент вспомнил, что еще ничего не ел, и почувствовал смертельный голод.

КП полка Серегин нашел с помощью связистов, тянувших туда телефонную линию. В первой половине хаты стояла большая печь, в которой пылал хворост. Перед печью, на низенькой скамеечке, сидела маленькая сгорбленная старушка и чистила мелкую картошку. По ее морщинистому лицу струились слезы. Мальчик лет двенадцати подбрасывал в печку хворост. Молодая женщина с худым, изможденным лицом, которое сейчас лучилось радостью, старательно скоблила большую сковородку. На лавке у стены сидел ординарец Шубникова и еще один боец, вскочившие, когда вошел Серегин. Старушка продолжала прерванный его приходом разговор:

— И все ж время в лесу да в горах, как все одно звери какие бездомные. О господи! А они ж тут, на нашем добре, как паны жили… Настя, брось сковородку, сбегай до Попилихи, попроси у ней масла, а то у нас на донышке осталось, да и горчит. А ты, Петро, возьми макитру да мотнись к Терновым. Скажи, что бабка просит огирькив, да бурых, не для себя — дорогих командиров угостить… Вот так, сыночки, мы и жили под врагом. Поразорил все, аспид проклятый, — повысила старушка голос, мешая слезы горя со слезами радости, — ну, чисто всего лишил. Была у меня захованная кадочка соленья — испоганили. Как мороз ударил, дивлюсь: прутся до нашей хаты четверо або пятеро ночевать. Что я могу зробить? Взяла простыню, одеяла, наволочки — все тряпье, что может для тепла сгодиться, да в воду понамочила, — грейтесь теперь, ироды, думаю. Взошли они, а на кроватях — голые доски. «Не чуяла, говорю, что придете, стирку начала». Вот они с того разъярились, обшарили всю хату, посуду побили, полезли в погреб, тую кадочку нашли, прострелили ее и напакостили. Теперь за солеными огирьками к соседям итти…

Она всхлипнула. Спиральная стружка картофельной кожицы быстрее поползла из ее морщинистых пальцев.

— Пополуднейте чем бог послал, а на вечерю пошукаем, может птицу какую найдем, или яичек, иди мясного. Я ж знаю: станичники кой-какую давность от тех куроедов сховали.

— Да вы, бабуся, о нас не беспокойтесь, — мягко сказал ординарец, — нас же снабжают. Вы о себе думайте.

Старушка испуганно замахала на него:

— Что ты, что ты! Чего нам о себе думать? Мы теперь, как у родной матери, не под Гитлером. И чтоб я в такой великий праздник да не угостила дорогих гостей… освободителей наших… ненаглядных сыночков…

В соседней горнице, где на стенах висели многочисленные фотографии в узорных рамочках, за столом, покрытым измятой, но чистой скатертью, работали над картой Шубников и майор в черепаховых очках.

— Разрешите войти, товарищ гвардии подполковник? — спросил Серегин.

— А-а, вот и пресса появилась! — весело сказал Шубников. — Заходите, товарищ корреспондент, раздевайтесь, здесь тепло. — Он гостеприимным жестом как бы подарил всю комнату Серегину и снова обратился к майору: — Нельзя, ни в коем случае нельзя. Вы же видели местность — голая, как этот стол. Будем ждать, пока подтянется вся артиллерия, а сейчас — окапываться!

Он решительно хлопнул тяжелой ладонью по карте и встал. Серегин с блокнотом в руке шатнул было к нему, когда с порога раздался зычный голос:

— Товарищ гвардии подполковник, гвардии сержант Нетудыхатка по вашему приказанию явился!

— Ну, подходи ближе, гвардии сержант, — сказал Шубников, — расскажи, как ты маскарад устраивал. Здесь как раз товарищ корреспондент. Может, напишет про тебя в «Крокодил».

Гвардии сержант — приземистый, в туго перехваченном поясом ватнике — сделал шаг и опять остановился.

— Ближе, ближе, — сказал Шубников. — Хорош, очень хорош! Ну, рассказывай! А чего ты лицо отвернул?

Сержант застенчиво хмыкнул. На лице его был огромный синяк, который, начинаясь от левой скулы, закрывал глаз. Даже очертание носа заметно изменилось.

— Так что по дурости все произошло, товарищ гвардии подполковник, — сказал Нетудыхатка, мрачно глядя в угол одним глазом.

— А как же дело было?

Переминаясь с ноги на ногу, гвардии сержант рассказал, как было дело.

Присматривая подходящую хату для командиров, Нетудыхатка нашел парадный мундир обер-ефрейтора. Мундир был распялен на вешалке и украшен всякими нашивками. Разглядывая эти регалии, гвардии сержант решил, что будет очень смешно, если он появится перед бойцами своего комендантского взвода в обер-ефрейторском кителе, и стал натягивать это одеяние прямо на ватник. В плечах китель еле налез, но в поясе был очень просторен. Застегнувшись на все пуговицы и заранее давясь от смеха, Нетудыхатка вышел на улицу. Из-за угла на него вывернулись два бойца из роты автоматчиков. Так как они столкнулись лицом к лицу и оружие применить было невозможно, один из автоматчиков поднял кулак, весом и размером чуть побольше противотанковой гранаты, и двинул нахально улыбавшегося обера в скулу. Нетудыхатка, у которого зазвенело в голове, свалился на землю и, сообразив, что так и убить могут, закричал:

— Скаженные, своего бьете!

Обрывая пуговицы, он стал стягивать с себя оберовский китель. После неловкой паузы автоматчик спросил:

— Товарищ гвардии сержант, а на какого родимца вы надевали этот мундир?

— Хотел испытать, чи вы моторные, чи нет, — мрачно ответил Нетудыхатка и удалился, унося подмышкой свой злополучный трофей.

Во всяком случае он добился своей цели: над этой историей смеялись, и не только бойцы комендантского взвода, а и весь полк.

— Можете быть свободны, — сказал Шубников, дослушав рассказ гвардии сержанта и с трудом сдерживая улыбку. — Больше таких вещей не делайте.

— Слушаю, больше таких вещей не делать, — печально сказал Нетудыхатка. — Товарищ гвардии подполковник, разрешите обратиться к товарищу корреспонденту?

Получив разрешение, Нетудыхатка очень убедительным тоном сказал:

— Товарищ корреспондент, не пишите в «Крокодил», а то ж меня совсем засмеют.

— Хорошо, — улыбаясь, ответил Серегин.

— И в нашу газету не пишите.

— Хорошо, хорошо. Никуда не буду писать.

— Ну, спасибо, — облегченно сказал Нетудыхатка и уже бравым, звонким голосом гаркнул: — Разрешите итти?

Посмеявшись над злоключением Нетудыхатки, Шубников обратился к Серегину:

— Что вы на меня нацелились карандашом? Я вам все равно ничего рассказывать не буду. Вот, познакомьтесь, — он подвел Серегина к столу, — начальник штаба майор Корчагин, у него и карты под руками. Беседуйте, да побыстрей, — будем завтракать. Хозяюшка обещала жареной картошкой угостить.

Серегин присел к столу. Майор разгладил карту, поправил очки и голосом лектора начал:

— Боевой порядок наших батальонов, продиктованный условиями местности и оборонительной системой противника…

И вот Серегин снова идет в обратный путь, через горы и леса, черев два перешла. Уже минул день и наступила ночь, а многострадальные корреспондентские ноги все шатают по заснеженным, обледенелым тропам. Круглолицая луна сочувственно смотрит Сквозь ветви деревьев на неутомимого путника. Быстрее, быстрее, газета ждет! Не спит склонившийся над талером Кучугура. На макете первой страницы, который лежит перед ним, пустуют три колонки. Четким почерком Станицына на них написано: «Оперативная информация о первом дне наступления». И в сверстанной полосе зияет пустота. Сюда должен стать набор материалов, которые принесут Серегин, Данченко, Горбачев и Лимарев, пошедшие в части к началу наступления. И, конечно же, Серегину хотелось бы первому доставить оперативную информацию. Ждет Марья Евсеевна, склонив голову на старенький «ундервуд». Ждет Шестибратченко, в десятый раз смазывающий печатную машину. Только читатели не ждут. Они отдыхают сейчас после дневного тяжелого боя. Им и не снится, что какой-то корреспондент спешит в редакцию с материалом. Но как люди привыкли к тому, что после ночи наступает день, и уже не обращают внимания на это явление природы, так и бойцы и офицеры привыкли к тому, что им ежедневно доставляется газета «Звезда». И, конечно, получив завтра газету, читатели прежде всего будут искать материалов о наступлении. Им будет очень интересно узнать, как сражались бойцы подразделения, где командиром Зарубин, и как освобождала населенный пункт часть, которой командует Шубников. Об этом даст информацию Серегин. Ничего, если в этой информация будет всего сорок строк. Ничего, если в верстке потребуется сокращение и дежурный, быть может, вычеркнет фамилию, и под заметкой останется скромное безыменное обозначение «Наш корр.». Это не важно. Важно, чтобы газета вышла с оперативной информацией. А поэтому — вперед, быстрее вперед!