Евангелие от Егория - Игорь Ушаков

— В среднем? — переспросил Иуда. — Но разве бывает «средний Иисус» или «средний Иуда»?

— Ну, я и ею в виду общий принцип…

— Но, Иисус, не в том ли и беда всех этих общих принципов, особенно высказанных вождем, что люди начинают слепо им следовать? Представь, как может подействовать такая притча на Петра? Или на Филиппа? Они же слепо пойдут жечь поместья и громить дворцы, убивая неповинных людей за то, что они «в среднем» плохие!

Задумались оба. Каждый понимал правоту другого. Каждый понимал и свою правоту. Они уже не первый раз говорили об отсутствии абсолютных истин в жизни, признавая в то же время право на существование таковых.

— Знаешь, Иуда, — после паузы сказал Иисус, — все же мы должны думать именно о «среднем человеке», ведь мы с тобой мечтаем о религии для всех, а не для избранных. Большинство людей бедны, поэтому мы должны им «подыгрывать», сделать так, чтобы вера наша помогала им жить.

Они опять шли молча, погруженные каждый в свои мысли. Спустя какое-то время Иуда произнес:

— Ты меня прости, Иисус. Я четко понимаю, что всегда проще подмечать ошибки других, чем самому прокладывать путь и при этом неизбежно ошибаться.

Ты же выполняешь великую миссию. Ты делаешь то, что никто из нас сделать был бы не в силах: ты видишь цель, ты ведешь нас.

— Знаешь, Иуда, я многое понял в последнее время: чтобы быть учителем, надо уметь самому учиться у других. Общение с такими, как ты, стимулирует меня, позволяет развивать дальше основные идеи новой веры, оттачивать их…

— Ну, моя-то роль незначительна: как я уже сказал тебе, быть критиком легче, чем быть создателем.

БЛУДНЫЙ СЫН

В другой раз Иисус поведал ученикам своим притчу про блудного сына. Иисус любил рассказывать притчи, причем учил учеников своих, чтобы они сами доходили до морали, заложенной в той или иной притче. Иногда все же вопросы ему задавались, особенно усердствовал в этом обычно Фома.

Вот что рассказал Иисус на этот раз. У одного богатого человека было два сына. Однажды пришел к отцу младший и сказал: «Отче! Выдай мне причитающуюся мне по праву наследства часть имения». Разделил отец имение свое на две части и отдал каждому из сыновей его часть.

По прошествии немногих дней, младший сын, заложив свою часть имения, тайком собрался в дорогу, прихватил деньги, и пошел в дальнюю сторону. Там он вел разгульную жизнь, кутил, развлекался с порочными женщинами и, в результате такой распутной жизни, в конце концов, расточил все свои средства, которые ему достались от отца. Не зря люди говорят про такие шальные деньги: легко пришли — легко ушли. Коли не трудом тяжелым заработано достояние, то и теряется оно быстро и незаметно.

Когда же он прожил всё, то пришлось подумать самому о хлебе насущном. Хоть и не привык к труду он, избалованный отеческой любовью, пришел черед и ему почувствовать вкус собственного пота. Один из жителей той страны, где застрял без денег и без средств на жизнь младший сын, взял его к себе из жалости, а поскольку молодой человек ничего не умел делать, то послал его на поля свои пасти свиней. Там юноша был рад наполнить чрево свое отрубями, которые ели свиньи, забыв что подают на дружеских пьянках- гулянках да разгульных пиршествах.

Скопив самую малую толику денег, необходимых лишь на возвращение на родину, он собрался в обратный путь. Помысел его был один и весьма простой:

— Сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я здесь умираю от голода! Приду я к отцу моему и скажу: «Отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим… Прости и помилуй меня! Возьми меня, Бога ради, в число наемников твоих». Неужто откажет мне отец мой?

Знал он, даже уверен был, что дрогнет отеческое сердце, простит он все любимому своему сыночку, и будет он снова жить-поживать припеваючи.

И вот он уже подходит к дому своему, весь в пыли, в лохмотьях, что остались от его прежде роскошных одежд. И тут увидел его отец его и, обезумев от радости, побежал навстречу сыну своему, подбежав же пал ему на шею и целовал его. Слезы текли по щекам старика, застилая ему глаза. Сын же сказал ему:

— Отче! Я согрешил пред тобою… Но все же позволь мне называться сыном твоим, хотя я того и недостоин…

— Сын мой единокровный! Да разве может быть для родителя радость большая, чем возвращение блудного сына, вернувшегося в лоно отчего дома!

И отец, которого распирала радость оттого, что вернулся, наконец, сын так долго неведомо где пропадавший, сказал рабам своим: «Принесите лучшую одежду сыну моему возлюбленному и оденьте его, и дайте перстень драгоценный на руку его, и обувью из лучшей кожи обуйте ноги его!» Потом велел он заклать лучшего из молодых тельцов для праздничной трапезы:

«Будет сегодня великий праздник, ибо вернулся мой сын, который пропадал долго, но нашелся! Есть у нас повод радоваться и веселиться!»

И приготовили слуги всяческих яств и хмельных напитков, и разгорелось веселье в доме. И снова почувствовал себя младший сын главным в доме, от желания которого зависело все, ибо отец его всегда, всю его жизнь был его рабом.

Старший же сын был в это время в поле, где работал, как всегда, в поте лица своего, восполняя в хозяйстве отцовом те бреши, которые возникли из-за транжирства младшего брата. Когда возвращаясь с поля усталый и оголодавший, приблизился он к отчему дому, то услышал пение и ликование в доме. Умывая руки свои после трудов праведных, спросил он одного из слуг, что происходит. Тот ответил: «Брат твой вернулся… Отец твой распорядился устроить пир горой в честь этого события и заколоть откормленного молодого теленка на радостях, потому как сын его меньшой вернулся здоровым и невредимым».

Старший сын осерчал и не хотел даже войти в дом и сесть к столу. Он пошел во двор, сел на лавку около клети с ягнятами и опустив голову свою на натруженные руки думал над несправедливостью жизни. Вышел из дверей счастливый отец и стал звать его. Но старший сын сказал в ответ отцу:

— Я столько лет гну спину, работаю, не жалея живота своего… Все эти годы я искупаю грехи брата моего перед тобой, отец. Я ли не служу тебе честно и бескорыстно и никогда не преступаю ни одного приказания твоего? Но я ни разу за все эти годы, не был удостоен и малого козлёнка, чтобы мне хоть немного повеселиться с друзьями моими после трудов моих… Брату же моему, промотавшему половину имения твоего с блудницами да пропойцами, как только тот вернулся, ты устроил пир на весь мир, заколов для него теленка!..

Не о любви отчей прошу я, а о справедливости…

— Сын мой! — ответил отец. — Ты всегда со мною. А вот брат твой будто был мертв и ожил, пропадал и нашелся.

Молчали апостолы после сей притчи. Вроде все так, а что-то вроде не так. Опять эти притчи! Ну, кто их уразумеет? Как понять эту притчу? В чем же мораль ее? С одной стороны, вроде бы отец прав, обрадовавшись, что вернулся живой и невредимый сын, коего уже и не чаяли увидеть. Но вроде и старшой сын прав: нужно же какая-никакая справедливость! Кому более надо воздать — труженику или трутню?.. Хотел было, как обычно, встрять с вопросом Фома, да Петр одернул его за рукав.

Иуда же подойдя к Иисусу положил руку ему на плечо и, стоя спиной к остальным, прошептал, чтобы никто из апостолов его не услышал:

— Иисус, по-моему, твоя притча противоречива… Слепая любовь к младшему — не есть повод для восхвалений, а уж предпочтение транжиры-празднолюбца перед лицом истинного трудяги — это вообще ни в какие ворота не лезет…

— Да, нелепо получилось… Не знаю уж, почему эта притча вообще мне в голову пришла. Мне эту притчу еще мать рассказывала, когда я был совсем маленьким. Я о сути этой притчи и не задумывался никогда…

ИСЦЕЛЕНИЕ ДОЧЕРИ ХАНАНЕЯНКИ

И ходил Иисус со своими учениками по всей Галилее, уча в синагогах, проповедуя Царствие Небесное, и исцеляя всякую болезнь и немощь в людях. Пригодились ему знания, полученные в Греции от Фемистокла. Особенно удавалось ему лечение так называемых «бесноватых» — припадочных и лунатиков. То, что людям казалось порождением сил бесовских, он излечивал легко, зная азы психотерапии.

И валили к нему толпы народа, надеясь на чудо. Иисус, леча, не делал поспешных заявлений: он сначала осматривал немощных и больных, делал диагнозы, деля про себя всех на излечиваемых и неизлечиваемых, а потом принимался лечить тех, успех лечения которых был фактически предрешен. И с лечением он не торопился, делал все не спеша и с убедительной для всех уверенностью.

Если же попадался кто-то с тяжелейшей неизлечимой болезнью, то он отсылал такого либо к какому-нибудь святому месту на моление, либо говорил, что больному нужно две недели пить парное козье молоко от козы, у которой родился один светленький и один темненький козленочек. А поди сыщи такую козочку! Но надежда есть! Иисус помнил, чему учил его Фемистокл: «Если не можешь вылечить, то дай хотя бы надежду. Она либо спасет больного, либо хотя бы облегчит последние дни его».