Ради тебя одной - Иосиф Гольман

– А не веришь – не спрашивай, – невежливо закончил разговор Ефим. Настроение у него совсем упало.

Ефим пил принесенный Мариной Ивановной сладкий чай и рассуждал о жизни. Его настрой вообще менялся часто и быстро, но он совсем впадал в минор, когда плохих новостей было много, а главное – когда в ход событий нельзя было лично вмешаться.

Здесь же и плохих новостей было много, и вмешаться не представлялось возможным. В общем-то обычная для молодого российского бизнеса история. Пришел на работу менеджер, обучился, узнал заказчиков, субподрядчиков, технологии. И начал работать на себя. А если без стилистических оборотов – начал воровать.

В «Беоре» такое бывало редко. Но – бывало. И Ефим легче смирился бы с новостью, если бы вороватым менеджером не оказалась… дочка замечательного человека, их семейного врача, который лечил и Ефима, и Наталью, а теперь вот – Лариску. Доктор, мужик абсолютно честный и преданный своей гуманной профессии, как оказалось, вырастил под своим крылом этакого ангелоподобного монстрика. И дело не в сумме уворованного – в «Беоре» особо больших сумм пока еще не бывало, – а в личности жулика и в его методах.

Семнадцатилетняя Алена была просто ангел. Ее лучистые глаза обвораживали любого, кто в них хоть раз смотрел. Когда доктор попросил дать своей дочке попрактиковаться в агентстве и Ефим впервые увидел Алену, он сразу поставил на ней крест как на будущей бизнес-вумен. Ибо невозможно представить себе существо с таким воздушным хрупким обликом, яростно отстаивающее коммерческие интересы фирмы-нанимателя.

Но попросил хороший человек, значит, надо попробовать.

И тут Алена удивила всех. Она не только легко и быстро искала заказчиков (а сбыт – самое трудное в любом бизнесе; собственно, без устойчивого сбыта и бизнеса-то нет), но и буквально очаровывала их, работая с ними по максимальным тарифам и умело втюхивая даже то, что им особо было не надо.

Впрочем, это Ефима тоже не радовало. Он не раз объяснял ей, что хороший бизнес – это честный бизнес. Обманутые клиенты никогда не станут клиентами постоянными. К сожалению, дочка представителя наигуманнейшей профессии жила исключительно днем сегодняшним.

И что еще более огорчало Ефима – ставя под сомнение ее будущее в «Беоре», – ангелоподобная Алена легко и абсолютно естественно лгала клиентам. «Печать ваших буклетов уже заканчивается», – нежным приятным голоском ворковала она заказчику, в то время как еще даже бумага не была закуплена.

Замечаний по этому поводу Алена искренне не воспринимала.

– Мы – одна сторона, они – другая, – объясняла она и Орлову, и Ефиму, и старшему менеджеру. – Что здесь такого? Заказ ведь, в конце концов, будет сдан! А так – потребуют назад деньги.

– Все мы – одна сторона, – пытался втолковать ей Ефим. – Это не война. Без них нет нас. Имя дороже разовой денежной потери.

Но, видно, не достучался, не нашел правильные слова. Алена была готова пуститься во все тяжкие, лишь бы денег было больше. При этом она все еще оставалась ребенком, прячущим под кровать от мамы свои «богатства» в полной уверенности, что если сверху не видно, то и найти нельзя.

Схемы воровства были примитивны. Алена договаривалась с нечистоплотным субподрядчиком и переводила им больше денег, чем реально стоила работа, получая откат наличными. Малую прибыль объясняла сложной ситуацией или капризностью клиента.

Три таких случая были выявлены документально: когда первые подозрения против ангела-грабителя окрепли, Ивлиев довольно легко высветил жульничество и даже умудрился получить справки, пусть и неофициальные, об откатах-комиссионных.

Однако, как оказалось, Алена пошла еще дальше, сочетая примитивную детскую наивность с максимальным ущербом для фирмы.

Ефим диву давался: на что же она надеялась? Это тебе не откаты, о которых можно догадываться, но которые попотеешь доказывать. Алена поступила просто: получив довольно крупный заказ на сувенирку от старого клиента «Беора», она взяла у него наличные и наличными же «расплатилась» с субподрядчиками. Разницу, как обычно – крохотную, сдала в кассу. Через какое-то время сообщила, что работа, собранная от субподрядчиков, заказчику сдана. И принята последним с благодарностью. Бедный «Венец»! Именно этой доброй фирме довелось стать добычей малолетней хищницы!

С «Венцом» даже не понадобилось никаких расследований. Бедолаги позвонили сами и поинтересовались, когда они наконец получат давно оплаченное! Это был удар ниже пейджера. Выяснилось, что сувенирка «Венцу» не только не была поставлена, но даже и вовсе не заказывалась! Деньги были прикарманены Аленой с детской прямотой.

Вся фирма стояла на ушах, срочно перезаказывая «Венцу» непоставленные часы и дорогие письменные приборы с лазерной гравировкой. Только благодаря добрым отношениям – и с клиентом, и с субподрядчиками – «Беор» обошелся лишь материальными потерями, без крупных скандалов и огласки.

Вот обо всем этом и доложил только что Александр Иванович Орлов Ефиму, бывшему до недавнего времени в святом неведении относительно своего протеже.

Ефим нажал кнопку внутренней связи и попросил Марину Ивановну сходить за пирожными, так как справедливо полагал, что сладкое приподнимет его настроение. Однако ответил ему не секретарь-референт, а подполковник Ивлиев. И не через динамик, а непосредственно.

– Сейчас будет тебе пирожное, – сказал старик таким тоном, что Ефим сразу понял: сегодня плохой день. Совсем плохой. – Велегурова определили, – сообщил он Ефиму.

– Кто? – спросил Береславский.

– Те, кому он на хвост наступил.

– А кому он наступил?

– Лучше бы тебе не знать, – задумался Ивлиев.

– Кончай мутить воду, – разозлился Ефим. – Я уже в форме. – Это было правдой: когда подходила серьезная неприятность, на него можно было положиться. И старик рассказал все, что сам знал.

– Короче, за Серегой гоняется Прохоров.

– Какой Прохоров?

– Самый неприятный, – ухмыльнулся Ивлиев. – Из Думы.

– Анатолий Алексеевич? – ужаснулся Береславский. Ничего себе противник! – С целью?

– Изъять компромат и убить свидетеля.

В кабинете стало тихо. Ефим поежился: в воздухе явственно запахло кровью. Этот запах он хорошо помнил по позапрошлогодним событиям.

– Что делать будем? – тихо спросил он.

– Что положено, – спокойно ответил старик.

– Говори ясно.

– Куда уж яснее. Ты будешь руководить фирмой, я – воевать за Серегу. У нас теперь дороги разные, пока ситуация не разъяснится. Он здесь больше не работает. С твоей дачи, как ты уже понял, я их забрал. Есть еще надежные места, не связанные напрямую с тобой?

– Есть, – секунду подумав, ответил Ефим. Он сразу вспомнил о добром пьянице-электронщике Боре Прицкере, выручившем его в тяжелый момент и по-прежнему живущем бобылем наедине со своими компьютерами. К собственному стыду, Береславский лишь раз после тех событий навестил своего спасителя. И то на десять минут. Но ничего не поделаешь: это лучшая кандидатура. Ефим чирканул для Ивлиева записку и адрес.

– А мне что делать? – спросил он старика.

– Ждать, – немногословно ответил тот и удалился.

На столе зазвонил телефон.

– Жена, – сказала Марина Ивановна и соединила линии.

– Ефим, милый, – взволнованно затараторила Наталья.

– Что-то с ребенком? – перебил ее Береславский.

– Нет. То есть да…

– Говори ясно! – заорал в трубку Ефим. – Четко, по слогам.

– Ларису от школы подвез незнакомый мужчина.

– Что сказал? Почему она села в машину? Тысячи раз же предупреждали!

– Он представился от твоего имени. Что ты послал. Довез до дома и проводил до квартиры. Лариска говорит, что адрес он не спрашивал.

– Так, – упавшим голосом сказал Ефим. – Так. Что еще? Ты же недоговариваешь!

– У нас окно в спальне прострелено. Две дырки, – сказала Наташа и заплакала.

– Так, – сказал Ефим. Страх медленно уходил. Медленно, но уходил. Так. Значит, снова на войну. Видит бог, он не хотел этого. – Наталья, – сухо сказал он жене. – Возьми бумагу и клей «Момент», на полке над унитазом. Заклей дырки двумя слоями.

– А еще что?

– Пока ничего. Я еду домой.

В кабинет вошла встревоженная Марина Ивановна:

– Что, все по новой?

– Не знаю, Маринка, – честно ответил Ефим. Как всегда, максимальный страх он испытывал до драки. Сейчас он уже был в драке. А значит – вновь веселый и почти беззаботный. Ночью он отправит за границу семью – благо открыты визы, собирались на Рождество отдохнуть.

А без семьи можно и повоевать. Почему бы нет, Прохоров Анатолий Алексеевич? Ефим Береславский отнюдь не считал себя безоружным.

14. Велегуров, Аля

Москва

Все-таки чутье у старика потрясающее! Вот же старый чекист! Он еще ничего не знал ни об Анатолии Алексеевиче Прохорове, ни тем более о сообщении Ходецкого. И тем не менее прикатил спозаранку на своем старом сереньком «Москвиче». Обновил дорожку, которую вчера в глубоком снегу пробил грейдер, заказанный Ефимом. Дед сказал: «Чтой-то мне стало беспокойно».