Прятки по-взрослому. Выживает умнейший - Константин Скуратов

– Я что, уголовный розыск?! – в отчаянии воскликнул Глебов, – откуда у меня доказательства?! Это вас налогоплательщики содержат! Вот, будьте добры, отрабатывайте!

– Ты куском хлеба не попрекай, умник. Ну да, некрасиво получилось с тобой, даже подло. Согласен. Но без полиции ты бы вообще из дома на улицу носа не высунул, так и сдох с голодухи у пустого холодильника! Если б раньше бандиты не забили прямо в хате…

Ну, спасибо! – шутовски поклонился Андрей. – Ах, как мне повезло! Спасибо полиции родной, что не дала меня забить бандитам – для себя приберегла.

– Я же сказал – извини!

Глебов удивился:

– Извини? Ты сказал – извини? И это ты от кого извиняешься? От себя? Так я к тебе претензий не имею. От начальства? Плевать я хотел на их извинения! Они мне жизнь ломают, между прочим!

– Хорош орать! – заорал Миленин, – всех соседей перепугаем! Еще полицию вызовут…

Глебов снова напряг мозги и попытался связно подумать. Тщетно.

– Но я и вправду нашел убийцу, – жалобно сказал он. – Что же, тупик что ли, получается? Я всем нужен мертвый, а настоящий убийца нафиг не нужен?

Миленин помолчал, потом ответил примирительным тоном:

– Зато ты во всероссийский розыск не объявлен, можешь по городу бродить спокойно.

– А домой?

– Нет, там прокурор дверь опечатал. Сорвешь бумажку – засветишься сразу. Еще и со стволом бродишь. Выбрось от греха подальше.

– Классная жизнь настает, – сдавленным голосом резюмировал Глебов. – Броди без страха по городу, сколько хочешь. Пока от голода не сдохнешь. Потому, что без паспорта никуда не уедешь, а без ключей домой не попадешь. Хуже бомжа. Те хоть сознательно так живут…

– Слышь, Иваныч, если остыл, успокоился, давай ко мне зайдем, пообщаемся, – предложил сыщик, – обсудим ситуацию в спокойной обстановке, а?

– Нет.

– Вот ты упертый мужик! Сам посуди – на хрен мне тебя задерживать, если от этого всем только головная боль прибавится.

– Выходит, что в полиции мне никто помочь не может?

– Мочь то может, но не станет.

– А если я… того… приведу убийцу с его чистосердечным?

Миленин пожал плечами:

– Не знаю. Тогда, наверное, ты бы по закону воскрес. Хотя, я слышал, что помереть легко, а вот воскреснуть – большая проблема. В смысле оформления документов.

Глебов почувствовал нарастающее отчаяние:

– И что? Неужели правда никому не нужна? Кроме меня! А меня, кстати, и в живых-то нет…

– Может, кому и нужна, – в очередной раз пожал плечами Миленин, – папику убиенной девицы, например.

– Кому?

– Белянчикову. Он команду «фас» дал, ему и команду «фу» говорить. Только добраться до него сложновато.

– Ты знаешь как?

– Смеешься? Я даже не знаю, в городе он сейчас или в командировке. Да я его вообще всего раза три за всю жизнь видел, и то издали. Когда на демонстрации в оцеплении возле трибуны стоял.

Миленин еще продолжал говорить, но Глебов его уже не слушал. В два прыжка спустившись вниз на безопасное расстояние, он опустил голову и уже медленно зашагал по ступенькам.

– Иваныч, ты куда? – крикнул сверху Миленин, – серьезно говорю, пошли, чаек погоняем! Может, какая умная мысль осенит…

– Спасибо, – грустно ответил Глебов, – что-то не хочется.

Он вышел на улицу, прошел с квартал, прежде чем заметил, что так и держит в руке револьвер. Огляделся, сунул его в карман и побрел дальше.

Отчаяние было велико. Такие надежды связывал он с Милениным! А сыщик отмахнулся от него, как от мухи. Хотя, может он и прав. Дело-то в архив, небось, сдано. Чтобы его вытащить, нужен не Витя Очкун – нет на него прямых улик, здесь прав чертов сыщик! – а оживший Глебов. Лично! То есть, опять в тюрьму? А кто дело поведет? Явно не проштрафившийся Рогулин. Половчее найдется прокурорский работник, поцепче. Такому на хрен сдался недоказанный Очкун, когда в руках усугубивший свою вину побегом Андрей. Да и в камере надеяться на теплый прием не приходится…. Эдак и до суда можно не дожить, между прочим!

Да, ошибся он в Миленине – характер подозревал, на самолюбие надеялся. А сыщик оказался самым обыкновенным ментом. И человеком обыкновенным, слабым и боязливым. Причем, боязливым в отношении начальства, а не бандитов – вон как спокойно отреагировал на уткнутый в спину револьвер.

Вся собранная в последние дни информация внезапно оказалась никому не нужной, зряшной. Чкалов продолжал жить своей жизнью. Городу оказались безразличны человеческие страдания, преступления и человеческая жизнь вообще. А проблемы московского гостя в Чкалове – разве только в криминальной хронике посмаковать. В Москву дергать надо было сразу, не заниматься частным сыском. Хотя, кто ж знал, что его не ищут. Точнее, искать то ищут, но только тело? А теперь – жить негде, деньги почти закончились, хоть вынимай пистолет и приставай к редким вечерним прохожим…

Неужели совсем нет просвета?! Думай, Глебов, думай, сволочь! Столько работы провернуть, таких результатов добиться – и все бросить? Ну, уж нет! Не повезло с самолюбием опера – свое имеется, однако!

Андрей зашел в первое попавшееся кафе, заказал, не скупясь, еды.

Первые минут пятнадцать он просто ел. Когда голод утих, начал думать. А, когда принесли кофе, начал выстраивать новый план.

С полицией связываться бесполезно, это стало ясно после сегодняшнего краха иллюзий относительно «хороших ментов».

Можно отнести историю в какую-нибудь местную скандальную газетенку. Если там, конечно, рискнут бодаться с верхушкой местной власти. Скорее всего, не рискнут.

Вообще, кто сказал, что больше нет вариантов? Да сколько угодно! Можно ограбить еще раз адвоката и уехать-таки в Москву. Можно выбить из Вити-Очкуна явку с повинной и гордо утереть ей нос всей здешней полиции. Можно, наконец, пойти к скорбящему в трауре отцу убитой и объяснить ему, что настоящий убийца на свободе…

Чем дольше думал Глебов, тем больше эта мысль ему нравилась. Всесильный и вечный градоначальник, без сомнения, способен повлиять на верхушку местного МВД. Если удастся его убедить, тогда и колеса правосудия сразу закрутятся в нужную сторону. Уж во всяком случае, при таком союзнике можно будет не бояться нового ареста.

Осталась сущая ерунда – найти Романа Федоровича Белянчикова, пробраться в его «внутренний круг», поговорить с ним лично и убедить в своей правоте.

Сущая ерунда.

Заместитель главы города не относился к публичным людям. Он не мелькал на телеэкранах, о нем не писали газеты и журналы, жителям было совершенно безразлично, есть ли вообще на белом свете человек с такой фамилией. Главное – чтобы в квартирах было тепло. Чтобы вода из крана текла. Чтобы свет горел. Все.

Зато деловые люди Чкалова отслеживали все перемещения Белянчикова в пространстве очень внимательно. Иной раз, от этого зависело будущее того или иного бизнеса. Только, где бы теперь найти болтливого и информированного бизнесмена, чтобы выпытать у него адреса явок и пароли, а потом идти по следу?

Как где? Да в казино! Правда, самому туда после вчерашнего нечего и соваться, но вот подкараулить кого-нибудь…

Хотя и караулить незачем. В кармане лежит визитная карточка местного бизнесмена Вовы Качана. Ну-ка, посмотрим…

«Качан» – кличка, ясное дело. А на самом деле, это Борисов Владимир Алексеевич, ЗАО « Южный сервис-центр», заместитель генерального директора. Куча телефонов, факсы, сайты, мейлы…. А номер мобильного на обороте ручкой написан – тоже понятно, не для всех.

Мысленно отрепетировав нужные фразы, Глебов встал из-за стола и подошел к бармену.

– Можно от вас позвонить?

– Можно. Пятьдесят рублей минута.

– Да мне по городу…

– А мне без разницы, – невозмутимо прикрыл дискуссию бармен.

Андрей покорно отдал купюру, а взамен получил телефонную трубку.

– Время пошло.

– Да я еще даже номер не набрал! – возмутился Андрей и вновь услышал:

– А мне без разницы.

Ругаться – только оплаченное время терять. Андрей торопливо набрал номер, написанный шариковой ручкой. Через долгие пять или шесть гудков голос в трубке спросил с недоумением и опаской:

– Алло…

– Владимир, привет, – с предельной солидностью начал Глебов, – это твой новый знакомый. Которого ты к казино подвозил, помнишь? От дел не отрываю? Вопрос один уточнить надо.

– Братан, привет! – радостно закричал Вова. – Где пропадал? Чего нужно?

Какой-то новый тумблер щелкнул в мозгу Андрея. Еще суток не прошло после их расставания, а тут эмоций, будто старые друзья год не виделись. С чего, вдруг, такая радость?

– Ты сейчас где, братан? – все так же радостно кричал в трубку Вова Качан. – Давай подъеду, к девочкам закатим, а?

Его голос был все таким же громким, но стал звучать как-то гулко, с явным эхом. Такое бывает иногда. Особенно когда в телефоне включена функция громкой связи…. Собеседник явно сейчас транслировал разговор кому-то третьему.