Он бесит - Инна Стужева

сил старалась придать голосу безразличный тон. — Жду тебя. — Меня?

Он это серьезно?

— Да, прогуляемся? Или у тебя какие- то планы на вечер?

Теперь точно издевается. Какие могут быть планы, когда я целый день только и думаю о том, как с ним увидеться? Только, ему то это зачем? Но какие бы ни были мотивы его приглашения, сердце пропускает удар и наполняется радостью. Призываю держать себя в руках. И главное, не показывать виду, что я взволнована.

— С чего вдруг ты приглашаешь меня прогуляться? — в моем голосе настороженность, и он это чувствует.

— Нужно поговорить.

Я пожала плечами. — Ладно. Через дорогу парк, тот самый, где обычно проходит физкультура.

Я направилась к пешеходному переходу. Он присоединился и теперь шагал рядом.

Молча перешли через проезжую часть и ступили на аллею. Если пойти по прямой, минут через двадцать можно выйти к набережной, туда мы и направились.

Машинально отметила, что сейчас парк выглядит более оживленным, чем в утреннее время. Навстречу то и дело проходили мамаши с детьми или колясками, проезжали велосипедисты.

Третьяков молчал, я решила взять с него пример. На самом деле чувствовала прилив сил уже от одной мысли, что он рядом. И мне это не нравилось.

Все произошло неожиданно. Мы проходили мини перекресток, а я была слишком занята внутренними переживаниями, чтобы заметить его, велосипедист вынырнул с боковой аллеи неожиданно и понесся прямо на меня, не успевая затормозить. И он бы точно врезался, как вдруг Сергей схватил за руку и резко дернул на себя.

Велосипедист промчался в каких-то десяти сантиметрах, а я оказалась прижатой к его телу.

— Ольга, осторожнее.

— Спасибо, — пробормотала я и попыталась высвободиться из объятий, но он удержал.

— Хочу извиниться за свое поведение, — вдруг сказал он, — похоже, я перегнул палку.

Сказал и посмотрел на меня в упор. Так, что его глаза оказались очень близко от моих, а его дыхание коснулось кожи лица. Даже видно, что нос слегка покраснел, должно быть от холода. Я не ослышалась? Он правда извиняется? То есть он хочет сказать, что ему не все равно?

Лицо как обычно непроницаемо. А взгляд очень сложно выдержать. Я не могу, потому опускаю глаза. И еще хочется вырвать руку и отступить, чтобы дышать стало легче. Но его пальцы все еще сжимают запястья.

— Ладно, только извиняться не за что. Ты не виноват, что тебе не понравилось со мной целоваться. Ну и вообще, что я тебе навязываюсь.

— Ты так уверена, что не понравилось? — произнес тихо и от его интонации, голоса мурашки по всему телу. Так, что я вдруг испугалась.

— Пусти.

— Думал, ты лучше разбираешься в людях.

Если дело не касается тебя, то да, хотелось крикнуть, но я промолчала.

— Я замерзла, — брякнула вместо этого.

— Зайдем в кафе?

— Давай. Если свернуть вот тут, — я указала на одну из дорожек, — в пяти минутах Шоколадница.

— Тогда пошли.

Он переплел свои пальцы с моими, так мы и шли, взявшись за руку, словно школьники. Я делала вид, будто так и надо, он вообще смотрел вперед и не обращал на меня внимания, если бы не его рука поверх моей, вообще бы решила, что он про меня забыл.

Кафе оказалось наполовину пустым, мы разделись, заказали кофе, пирожное для меня и без труда нашли столик у окна.

Я придвинулась вплотную к окну, подальше от прохода и решила, что Третьяков расположится напротив, но он вдруг сел рядом. Причем так, что его нога оказалась плотно прижатой к моей. Двигаться некуда, а если начну возмущаться, будет выглядеть довольно глупо, поэтому осталась сидеть как есть.

Он же, казалось, чувствует себя как дома. Сделал глоток кофе и повернулся ко мне, мало того, закинул руку на спинку дивана.

— Ну, Антонова, что ты сидишь? Пей кофе, ешь пирожное. Или тебе все еще холодно?

Схватил мою руку и снова зажал в своей.

— Третьяков, я тебя не узнаю, — вырвалось у меня.

— В чем проблема?

— Ты всегда такой…. равнодушный и вдруг…

— И вдруг что, Антонова? Точнее, Оля.

Он выразительно посмотрел на мои губы. Не знала, что он умеет так смотреть. Я и без того уже на взводе, но от этого его взгляда почва окончательно уходит из-под ног, точнее со свистом вылетает. Прикрыла глаза. В голове только одна мысль: он поцелует, точно, сейчас поцелует, уже чувствую его совсем рядом, и сама тянусь к нему.

Легкое касание губ, совсем не то, что я ожидала, но лучше, чем ничего. Тут же нежный поцелуй в щеку, потом в висок.

— Твой кофе стынет, — шепнул в ухо, и отстранился.

Сглатываю, сейчас мне точно не до кофе, но я заставляю себя взять в руки стаканчик и сделать глоток.

А потом начинаю есть десерт. Нужно завязать непринужденную беседу, но слов не находится. Тем более, как я помню, он не любит трепаться попусту.

— Вкусно? — поинтересовался Третьяков.

— Ага. Хочешь, сам попробуй.

Я протянула ему ложечку.

— Предпочитаю другой способ.

Он резко наклонился и накрыл мои губы поцелуем. От неожиданности выронила ложку, но про нее никто не вспомнил. В его поцелуе смешались одновременно нежность и страсть, и хорошо, что в этот момент я сидела. Непроизвольно, протянула руки и зарылась пальцами в его волосы. Хотела, чтобы он не отпускал.

— Извини, не удержался, — шепнул он, все же оторвавшись от моих губ, — тебе ведь нравится, когда парень теряет от тебя голову.

И снова поцелуй. Из моих легких непроизвольно вырвался стон. И это не осталось незамеченным. Его свободная рука скользнула мне на талию под свитер.

— Прекрати, — прошептала я, — чувствуя, как щеки наливаются краской, — мы вообще-то в общественном месте. И мне нужно отойти.

Я вскочила и как только он меня пропустил, кинулась к туалету.

Остановилась перед раковинами и включила воду. Лицо пылало, я намочила ладони холодной водой и приложила к щекам, пытаясь уложить