Брак по расчету - Николь Джордан

Опасаясь нарушить хрупкий покой, Слоан осторожно шагнул к камину.

– Я принес гвоздичное масло, - прошептал он. Хизер с легкой улыбкой подняла глаза.

– Кажется, она сейчас заснет. Боюсь ее потревожить.

Слоан кивнул, неожиданно сообразив, что жена полураздета. И что они в спальне. Его спальне.

Сердце больно ударилось в ребра, чресла словно огнем охватило. Выругав себя последними словами, он поспешно отвернулся. Герцогине нечего делать в этой комнате! Она ворвалась в его убежище, где безраздельно царят воспоминания о Лани.

И все же ей небезразлична его дочь…

Слоан раздраженно сорвал одеяло с постели и накинул на плечи Хизер. Та удивленно раскрыла глаза: такой заботы она не ожидала.

– Простудишься еще, - проворчал он.

Но не этого боялся Слоан. Страшился не совладать с собой. Слишком хорошо знал, какие прелести таит под собой скромная сорочка. Слишком отчетливо представлял, как выглядит охваченная страстным томлением Хизер: роскошные волосы, разметавшиеся по плечам, красные, распухшие от его поцелуев губы. И тело. Извивающееся в безумном желании, которое он, и только он, в ней пробудил. Холодноватая сдержанность, тающая как воск в пламени их страсти…

Ах, как легко очутиться в ее объятиях! Забыть Лань!

Слоан сжал кулаки. Ну уж нет, этого она не дождется! Больше он не падет жертвой собственной похоти. Постарается держать руки подальше от герцогини и обходить ее десятой дорогой. Ради сохранения собственного достоинства.

Но уже на третью ночь его решение подверглось суровому испытанию. К вечеру зима снова разгулялась и за окном завывала вьюга. Уложив Дженну спать и переодевшись в ночную сорочку и шерстяной халат, Хизер уселась на кухне со штопкой в руках и то и дело тревожно поглядывала в окно, не идет ли Слоан. Мокрый снег хлестал по стеклам окон, и Хизер все больше волновалась, хотя и уговаривала себя, что для беспокойства нет причин. Слоан прожил здесь всю жизнь, знает эту землю и буйный нрав природы. Ему не страшна опасность.

Но как ни прислушивалась Хизер, все же вздрогнула от неожиданности, когда дверь распахнулась и в кухню ввалился Слоан, подгоняемый бешеным порывом ветра.

Хизер так поспешно вскочила, что шитье упало на пол. Но она даже не заметила этого. Слоан с трудом захлопнул дверь и тяжело привалился к стене. Только тогда Хизер увидела, что он посинел от холода и едва держится на ногах. Овечий полушубок и шерстяные рукавицы обледенели, ресницы опушены сверкающими снежными кристаллами. Кажется, на этот раз он окончательно себя довел!

– Немедленно снимай одежду! Ты совсем промок! - велела Хизер, подбежав к мужу.

– Да, - пробормотал он, слишком измученный, чтобы спорить. И без протестов дал стащить с себя шляпу и рукавицы, которые Хизер немедленно отнесла сушиться. Расстегнув пуговицы, она с трудом стащила с мужа тяжелый полушубок. Влажные куртка и рубашка липли к груди и плечам. Слоана бил ужасный, пробиравший до самых костей озноб.

Хизер немедленно налила в оловянную кружку дымящегося кофе и протянула ее Слоану. Тот обеими руками сжал горячую кружку и облегченно вздохнул, наслаждаясь теплом.

– Подожди, сейчас принесу одеяла, - пробормотала она. Но когда вернулась, обнаружила, что у Слоана даже не хватило сил стащить сапоги и куртку. Он сидел сгорбившись, в той позе, в какой его оставила жена.

Хизер встала перед ним на колени, стащила сапоги, расстегнула пояс и помогла снять брюки, под которыми оказались шерстяные кальсоны и носки. Она унесла куртку и рубашку и завернула мужа в одеяла. И только потом робко сжала его руки, стараясь согреть.

– Пойдем в кабинет, Слоан, - попросила она. - Сядешь у огня.

К удивлению Хизер, Слоан позволил себя увести. Кое-как добравшись до камина, он почти рухнул на медвежью шкуру. При свете пламени Хизер неотрывно смотрела на смертельно бледное лицо мужа.

– Сегодня мы нашли две дюжины мертвых бычков, - с тихим отчаянием признался он.

Хизер не знала, что ответить. Сердце болело за мужа. Но как утешить его? Да и чем?

– Самое ужасное то, что я ничего не могу сделать для их спасения, - с досадой усмехнулся Слоан. - Если так будет продолжаться и дальше, от ранчо скоро ничего не останется.

Непрошеная ярость и отчаянное желание защитить, уберечь его нахлынули на Хизер. Слоан не заслужил таких напастей! И без того судьба несправедливо с ним обошлась!

И тут Хизер впервые дала волю потребности утешить его. Опустившись на колени рядом со Слоаном, она бережно коснулась кончиками пальцев его лица, погладила по щеке, чувствуя, как колется отросшая щетина.

– Как бы мне хотелось помочь тебе, - прошептала она.

Слоан, съежившись, поморщился и недоверчиво уставился на нее потемневшими глазами. Слишком горд, чтобы принять чью-то жалость, чересчур обозлен и несчастен, чтобы искать сострадания. Но Хизер жаждала избавить его от страданий. Утешить и ободрить.

Она нежно откинула волосы со лба мужа. Каждая мышца в его теле напряглась и застыла, будто отвергая ее старания.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Взгляды их встретились. Хизер уже не думала о себе. Перед ней человек, потерявший почти все на свете.

Злясь на себя, Слоан никак не мог оторваться от этих золотисто-карих глаз, теплых и сострадающих. Он хотел отвернуться, воспротивиться волшебной власти, которую она так внезапно возымела над ним. Слишком уж он беззащитен сейчас! Так устал, так вымотан той войной, которую продолжает вести. Ее близость попросту опасна!

– Тебе лучше уйти, - выдавил Слоан прерывающимся голосом.

Хизер не шевельнулась. Он тоже словно окаменел. Снова этот странный трепет в груди, словно кто-то безжалостно сжал его сердце. Ему это не нравится. Чувства возвращались к нему, как тепло в онемевшие от холода пальцы. Так же колет, будто иголочками. Так же больно. Мучительно больно! Насколько легче отрешиться от всего, держать неуместно рвущиеся на свободу эмоции под строгим контролем!

Но Слоан ясно сознавал, что беззащитен перед Хизер. И спасения нет!

Невероятное напряжение по-прежнему сковывало его. Он не хотел сдаваться неутолимой потребности, змеиным клубком свернувшейся в животе и сжигавшей душу. Сладостно-горьковатый запах ее женственности изводил его. Руки ныли от страстной потребности коснуться ее.

Он пропал! Пропал, потому что хочет ее!

Медленно, как во сне, подняв руку, он дотронулся до щеки Хизер. И поклялся себе не идти дальше, но все же…

Пальцы независимо от его воли обвели чувственную линию полных губ. Лицо ангела и рот грешницы…

И сейчас она приоткрыла его в безмолвном призыве, таком соблазнительном…

Он хотел откликнуться. Боже, как хотел!

Уверяя себя, что всего лишь хочет вспомнить вкус ее поцелуя, Слоан нагнул голову. Их дыхание смешалось, и Слоан понял, что проиграл.