Брак по расчету - Николь Джордан

Когда наконец немного потеплело, Хизер познакомилась с ближайшими соседями. Некоторые женщины приезжали с визитом и привозили заботливо приготовленные блюда или маленькие самодельные подарки для новой миссис Маккорд. Поначалу Хизер удивляла их необычайная откровенность, но постепенно она поняла, насколько простосердечие и искренность окружающих выгодно отличаются от холодного лицемерия того общества, в котором она до сих пор вращалась.

С подругой Кейтлин, Сарой Бакстер, она встретилась, когда поехала с Расти в город за продуктами. Гринбрайер полностью соответствовал описанию Кейтлин. Из достопримечательностей этот заштатный городок мог похвастать салуном, тюрьмой, общественной купальней, кузницей, платной конюшней, церковью и несколькими лавчонками. Немощеная Главная улица утопала в грязи и полурастаявшем снегу, но какая-то добрая душа проложила по обеим сторонам деревянные тротуары.

Расти помог ей спуститься с повозки, и Хизер, прижимая к себе Дженну, осторожно пробралась по скользким доскам к двери лавки. Войдя в помещение, она радостно отметила, что в углу топится чугунная печь.

– Можете не говорить, кто вы, я и так знаю! Хизер! - дружелюбно приветствовала ее кареглазая шатенка за прилавком.

– Откуда вам это известно? - улыбнулась Хизер.

– Весь Гринбрайер только о вас и говорит. И вижу, слухи ничуть не преувеличены. Вы еще красивее, чем мне Улыбка Сары стала еще шире.

– Да, вы твердый орешек! Кейтлин так и сказала! Она боится только, что вам понадобится немало мужества, чтобы выжить на ранчо. Но знайте: если понадобится помощь, вам стоит только попросить.

Хизер почти не надеялась на то, что отношения с мужем улучшатся, и грядущее представлялось ей бесконечно одиноким и бесплодным, как бескрайняя пустыня. Но несмотря на холодную сдержанность Слоана, она понимала, что муж способен на пылкие чувства. Она видела, как он нежен с дочерью, как предан этому дикому краю и своему ранчо, как верен памяти первой жены.

Ей не раз удавалось подметить тоску и отчаяние в его обычно скептическом, циничном взгляде. Но теперь она видела за внешним бесстрастием и жесткостью боль и муки изломанной души.

Ей так часто хотелось прижаться к нему, обнять и шепнуть, что она его друг, но он, разумеется, не позволит ничего подобного. Сердце Хизер болело за мужа, и она поклялась сделать все возможное, чтобы помочь Слоану удержать ранчо на плаву.

С новой силой налетела зима, свирепствуя на беззащитной земле. Скот утопал в снегу, а ветер сбивал с ног. Слоан не давал себе передышки и едва не валился от усталости. Такой человек, как он, не признает поражения и скорее умрет, чем сдастся. Но даже она, ничего не понимавшая в скотоводстве, видела, что созданная такими трудами империя рушится. И сам Слоан на грани краха.

Только на третьей неделе она заметила первую брешь в крепостной стене Слоана. В ту ночь она проснулась от громкого плача Дженны. Вскочив с постели и не позаботившись даже накинуть халат и сунуть ноги в шлепанцы, Хизер метнулась к двери.

Ворвавшись в комнату Слоана, она увидела, что муж мечется по комнате в одних кальсонах с девочкой на руках.

– Она никак не успокаивается, - беспомощно пробормотал он.

– Должно быть, зуб режется, - утешила Хизер. - Сегодня во время кормления я заметила, что ее десны воспалены. Ничего страшного, все дети через это проходят. Лучше отдай ее мне.

– А ты можешь что-то сделать? - недоверчиво спросил Слоан, неохотно протягивая ей Дженну.

– Постараюсь. А ты ложись. Завтра у тебя тяжелый день. Обещаю, что Дженна скоро заснет.

– Я не могу заснуть, зная, что ей больно.

Хизер едва не разрыдалась, видя, как тревожится Слоан за дочь. Несмотря на безумную усталость, он собирался бодрствовать, пока Дженне не станет легче.

– У тебя есть гвоздичное масло? Прекрасно лечит воспаленные десны.

– Не знаю.

– Если не сможешь найти, набери во дворе снега. Холод притупляет боль.

Слоан спустился вниз, чтобы поискать масло, а Хизер завернула плачущую девочку в одеяло, взяла полотенце и сунула уголок в рот Дженны. Девочка принялась энергично грызть грубую ткань. Хизер опустилась в качалку у печки и начала раскачиваться, тихо напевая.

Вернувшийся Слоан застыл на пороге, не в силах оторвать глаз от золотоволосой женщины, державшей на руках смуглую девочку. Слабый свет ночника мягко высвечивал прелестную картину: Хизер в девственно-белой сорочке, с длинной светлой косой, белоснежные руки изумительно контрастируют с красноватым оттенком кожи ребенка.

Заполучив полотенце в полное распоряжение, Дженна успокоилась и мирно его сосала, пока Хизер напевала колыбельную. Слоан, не в силах вынести этого зрелища, поспешно отвернулся. Как часто он любовался Ланью с дочерью на руках. Она тоже пела малышке песни, хотя и на другом языке. И сейчас он никак не мог смириться с тем, что теперь Дженну на коленях держит другая. Это нехорошо, неправильно… хотя отчего-то кажется таким естественным!

Последние три недели он с головой погрузился в дела, но не только чтобы спасти «Бар М» - наследие, за сохранение которого Слоан готов был отдать жизнь. Он просто выдохся от постоянных усилий забыть женщину, однажды разделившую его постель.

Напрасные попытки. Хизер из тех чаровниц, которые без малейших усилий способны покорить сердце любого мужчины. И он не смог найти спасение в изнурительной работе. Стоило переступить порог дома, как он каждой клеточкой тела ощущал ее присутствие. Она давала знать о себе сотнями утонченных способов: в ноздри проникал запах душистого лавандового мыла, доносился легкий шелест юбок и мелодичный смех… Сознательно или нет, но она нашла самый верный путь к его сердцу: дочь.

Слоан напомнил себе, что жаловаться нет причин. Он и женился только затем, чтобы у Дженны была мать. Герцогиня честно выполняет их уговор. Но за все золото на свете Слоан не признался бы себе, что рядом с ней одиночество немного отступает.

Черт, да если честно, ему следует быть благодарным за ее присутствие. Удивительно мужественная женщина, куда более стойкая, чем он предполагал. Слабым здесь не выжить. Они просто ломаются. Постепенно в душу Слоана закралось подозрение, что герцогиня, хоть и привыкла к элегантным гостиным, модным нарядам и светской болтовне, все же обладает отвагой и выдержкой, присущими истинной обитательнице Запада, той внутренней силой, которая отличала его мать, Спящую Аань, Кейтлин и бесчисленное множество безымянных жен ранчеро, сражавшихся рядом со своими мужчинами за сносное существование на суровых просторах Колорадо.

Опасаясь нарушить хрупкий покой, Слоан осторожно шагнул к камину.