БНД против Советской армии: Западногерманский военный шпионаж в ГДР - Армин Вагнер

В случае с казармой Лютцендорф поступление донесений тоже прервалось в 1961 году. Четыре сообщения за этот год поступили уже не от агентов-наблюдателей БНД, а одно — от союзной спецслужбы «Астра» (англичане), одно от советского дезертира и два от так называемых чувствительных источников, в том числе один из них принадлежал к ННА. Но донесений о казарме зенитной артиллерии приходило все же довольно мало: всего 21 сообщение зарегистрировано с 1962 по 1970 годы, двенадцать из них — от собственных источников, четыре — от союзных разведок, четыре — составлены на основании опросов беженцев, одно от «чувствительного» источника. Это не было полной потерей, как в случае с казармами Танненберг и Лютцендорф, но положение, в общем, было схожим. Ведь, как и в случае с Бернау, для ведения наблюдения за дислокациями всех советских воинских частей в Восточной Германии самым главным была частота отправляемых донесений, их актуальность, объем и широта географического охвата, без чего слежка за действиями советских военных не могла играть своей роли индикатора раннего предупреждения о подготовке возможного нападения Востока на Запад.

Пусть даже опытный базис подробно рассмотренных здесь примеров Бернау и Веймара довольно узок, достаточно лишь одного взгляда на обширную, сложную в использовании картотеку БНД, чтобы понять, что если бы мы и расширили количество рассматриваемых мест дислокации, это не изменило бы существенным образом сделанные нами выводы. Федеральной разведывательной службе после 1961 года пришлось научиться опираться на использование в качестве военных шпионов уже не восточных, а западных немцев и разработать стратегию своих действий в условиях снижения возможностей разведки. К каким результатам привел этот процесс переучивания, мы рассмотрим в четвертой главе.

г) О профиле агента БНД — два примера

До дела Гюнтера Гийома, пожалуй, самым известным шпионом восточной спецслужбы в ФРГ был Хайнц Фельфе, целое десятилетие шпионивший для КГБ в Пуллахе. Позднее сам Фельфе так описывал получение информации от агентурных источников:

«Массу военной информации не так тяжело, особенно в мирное время, получить от так называемых наблюдателей на местах, то есть агентов, живущих вблизи какого-либо военного объекта, которые способны без большого труда узнавать о любых происходящих там изменениях, к примеру, о расквартировании войск в казармах, о размещении аэродромов, о времени и масштабах учений, о составе офицерского корпуса, о сменах командования и о многом другом. Конечно, наблюдатель на месте может вести наблюдение только снаружи, тогда как разведке необходимо знать и то, какие планы составляет иностранная или, тем более, вражеская армия, как устроены и как снабжаются, например, ее оборонительные сооружения и т. д. Для этого разведке нужно найти источники, имеющие доступ к особо защищенным объектам и самым секретным документам. Здесь получить подходящую информацию было уже очень сложно, но все же возможно».

Федеральной разведывательной службе это очевидно удалось. Для примера рассмотрим два источника из тех, кто занимался уже упомянутым выше наблюдением за местами дислокации в Бернау и Веймаре.

V-13870 впервые упоминался в карточках с данными о так называемом общем наблюдении в Бернау за 21 февраля 1952 года. Его информация была тогда оценена как «F 3». Но надежность нового источника — был ли он мужчиной или женщиной, нам выяснить не удалось — уже с его вторым сообщением в октябре того же года поднялась до степени «С», а осенью 1954 года — даже до «В». Такая высокая оценка встречается нечасто. До прекращения регистрации карточек общего наблюдения в 161 году источник V-13870 отправил 18 отчетов, но это было самой незначительной частью поступавшего от него потока донесений. Ведь с февраля 1953 года информатор шпионил за казармой войск связи ВВС и послал об этом 129 донесений до марта 1963 года, когда его номер перестал упоминаться в картотеке наблюдений за местами дислокации БНД. «Второе место» по интенсивности наблюдения в Бернау занял склад военного обмундирования I, о котором с февраля 1953 по март 1963 года агент V-13870 послал в Пуллах 109 донесений. Это не было единичным случаем. Сравнив общее количество донесений, мы находим еще четыре источника с аналогичной частотой передачи сведений. В условиях открытой границы эти шпионы могли на протяжении очень длительного времени заниматься шпионажем и передавать сообщения, не подвергаясь при этом арестам со стороны органов государственной безопасности. Были ли они отключены после 1963 года, перешли ли к отправке собранных сведений по радио, что регистрировалось уже в другой картотеке БНД, или даже попали в руки восточногерманской контрразведки — этот вопрос пока остается открытым.

Если в отношении топ-агента в Бернау можно предположить, что ему только потому удавалось так интенсивно заниматься шпионажем сразу на нескольких военных объектах, что у него был доступ к ним, то в случае с уже упоминавшимся источником V-4549 в Веймаре это можно сказать с уже большей уверенностью. Этого агента впервые зарегистрировали в картотеке наблюдений после сообщения о казарме Лютцендорф в конце октября 1953 года. Из всех 193 сообщений об этой казарме, поступивших в БНД до октября 1964 95, т. е. почти половина были составлены на основе его наблюдений, а остальные были на счету нескольких других военных шпионов. Из 212 сообщений о казарме Танненберг с 1951 по 1960 годы 103 исходили от V-4549, из 266 донесений о казарме зенитной артиллерии с ноября 1951 по март 1963 года этот же агент составил тоже 103. Только между октябрем 1951 и серединой августа 1955 года из 133 донесений об общих наблюдениях в Веймаре 46 были на счету информатора V-4549. Но этот агент БНД действовал не только в Веймаре. В картотеке есть также полученные от этого источника сведения о советских гарнизонах в Эрфурте и в Йене.

Таким образом, можно говорить о ядре особо упорных, действовавших долгое время и хорошо размещенных источников, значительно превосходивших своими достижениями других агентов, посылавших свои отчеты лишь время от времени. Многое говорит в пользу того, что агент V-4549 в Веймаре и агент V-13870 в Бернау не были стационарными внешними источниками, которые, к примеру, могли просто наблюдать за событиями во дворах советских казарм из окна своей квартиры на верхнем этаже стоявшего напротив объекта дома. Ведь эти агенты отмечали процессы, происходившие в нескольких казармах, как и на других военных объектах Советов в обоих городах, в таком объеме, что они обязаны были очень часто соприкасаться с ними по роду своей деятельности. Можно предположить, что эти плодотворные источники были завербованы по классическому образцу, часто используемому и стороной противника, из числа немецкого технического персонала, находившегося на временной или постоянной работе при советских объектах. Хотя такой метод не ускользнул от внимания МГБ. Второй главный отдел и советская военная контрразведка осознавали, что это сизифов труд, с которым им вряд ли удастся справиться. Пока граница в Берлине оставалось открытой, сведения утекали, и не только потому, что разоблаченные шпионы тут же заменялись новыми. Гораздо важнее было то, что немало информаторов БНД смогли проработать, не будучи разоблаченными, свыше дюжины лет и все это время с прежним энтузиазмом поставляли информацию. Проблема эффективности разведывательной работы до и после строительства Стены была для БНД поставлена совершенно по-разному. Перед 1961 годом это было, прежде всего, проблемой аналитиков, которые должны были с тем же усердием, что и агенты, из множества различных камешков мозаики своевременно составлять точную картину ситуации. После 1961 года тем же аналитикам пришлось более чем целое десятилетие с большим трудом справляться с составлением своих отчетов на основе все более оскудевавшего потока поступавшим от агентов донесений.

д) Разведка БНД и возведение Берлинской стены

В первой половине 1961 года американские спецслужбы предположили, что Советский Союз, после того как ему пришлось в 1959 году во время второго Берлинского кризиса отказаться от своего ультиматума, не добившись никаких результатов, наконец, попытается выгнать западные державы из Берлина, чтобы укрепить режим Ульбрихта и не дать ГДР развалиться, что представлялось уже вполне вероятной перспективой ввиду продолжавшегося массового бегства восточных немев на Запад. Прежде всего, ЦРУ интересовало, будет ли по желанию Хрущева осуществлена попытка блокирования допуска западных союзников в Берлин — потому что только это могло бы побудить президента США Джона Ф. Кеннеди пойти на решительное противостояние этим советским планам, в том числе и с использованием силы. Для аналитиков в Лэнгли, таким образом, на первом месте в повестке дня стояли не прогнозы о времени осуществления акции по отгораживанию Восточного Берлина от Западного, а «изолированно и искусственно» разыгрываемые сценарии реагирования на те или иные варианты действий Советов. Конечно, западными союзниками еще в 50-е годы был разработан план военного решения на тот случай, если права западных держав-победительниц в Берлине будут нарушены. Во фронтовом городе Берлине, однако, события 13 августа 1961 года в разной степени оказались сюрпризом для всех сторон. Возмущенный Правящий бургомистр Западного Берлина ввиду невозможности немедленно прибегнуть к эффективным контрмерам, потребовал от западных комендантов заявить русским решительный протест. Лишь много позже Вилли Брандт признал: «Если бы я в то воскресное утро 13 августа не был так взволнован, то заметил бы, что уважаемые господа коменданты сами вели себя беспомощно, были обескуражены и не располагали никакими инструкциями».