Путями Великого Россиянина - Александр Иванченко

На Яве, например, на территории бывших мелких княжеств Матарам Джокьякарта были созданы два султаната, которые голландцы милостиво взяли под свою умиротворяющую опеку, но, тем не менее, так же милостиво позволяли им воевать то за никогда не существовавшие между ними «исторические» границы, то чтобы выказать свои «национальные» амбиции. Особенно прославил себя ратными подвигами «владыка» Матарама Паку Бувоно II, объявленный голландским сусухуманом – султаном над султанами. Ему внушали, будто султан соседней Джокьякарты Хаменгку Бувоно I по сравнению с ним – плебей и должен поэтому находиться у него в вассальной зависимости. Того же, Хаменгку Бувоно, исподтишка убеждали в обратном, будто плебей-то как раз Паку Бувоно, он-де узурпатор, незаконно присвоивший себе титул, который по праву принадлежит ему, Хаменгку. И вот за престиж своих дутых сюзеренов, одинаково невежественных и нелепых в своих притязаниях на божественное величие, Матарам и Джокьякарта годами бились насмерть. Неукротимый Паку Бувоно довоевался до того, что вынужден был бежать из своей столицы Картасуры в глухую деревушку Соло (теперь город Суракарта – один из важных культурных центров Явы), да и так доживать там свой незадачливый век.

Понятно, подобные междоусобицы приносили народно-освободительному движению огромный вред, нередко делая организованные выступления против колонизаторов невозможными. Разжигая ничем не оправданную вражду между коренным населением островов, голландцы этого, естественно, и добивались. И тут им здорово помог известный английский учёный Альфред Уоллес, тот самый, который одновременно с Чарльзом Дарвиным и независимо от него открыл закон естественного отбора. Вернее, обширную статью о закономерностях выживания видов Уоллес написал раньше, но Дарвин опередил его со своей публикацией и потому пожал лавры первооткрывателя. Однако если Дарвин, чьё учение породило полигенизм – расистскую теорию, разделившую человечество на низшие и высшие расы, сам полигенистов никогда не поддерживал, то Уоллес был и до последних дней своей жизни оставался убеждённым расистом, искавшим биологическую неравноценность между людьми всюду, где только мог. Именно он, Уоллес, восемь лет путешествовавший по островам Малайского архипелага, подал, как оказалось, голландцам идею о будто бы значительном биологическом превосходстве яванцев над жителями Суматры, а балийцев – над яванцами. Эту «идею» генерал-губернатор Нидерландской Индии ван Лансберге, мнивший себя жрецом этнографии, и взял потом за основу для своей собственной «теории» о «коренных этнических, исторических и структурно-общественных различиях между туземными племенами Малайского архипелага».

Публикуя в 1879 году в Батавии свои «учёные изыскания» отдельной брошюрой, ван Лансберге наукообразным языком утверждал в ней, ссылаясь на Уоллеса, будто все «противоречия и конфликты между чуждыми друг другу народцами и племенами архипелага вытекают из того положения, при котором биологически более развитые этнические группы сталкиваются с менее развитыми, в которых видят неправомочных конкурентов на жизненные блага, подлежащих если не истреблению, то подчинению». И это, мол, неизбежно, поскольку таков закон естественного отбора, якобы «одинаково управляющий растениями, животными и людьми». Поэтому- де «определить каждому из народцев подобающее ему место, оградив одних от уничтожения или порабощения другими», могут только голландцы как высокоцивилизованная нация, владеющая архипелагом и призванная благотворно опекать население страны, вверенной ей Проведением».

Судя по всему, с брошюрой ван Лансберге Миклухо-Маклай был знаком. 11 февраля 1883 года на борту русского корвета «Скобелев», стоявшего на рейде Батавии, он дал интервью корреспонденту батавской газеты «Ява боде» Э. К. Лиаану, который спросил учёного, что он думает по поводу дискуссии вокруг вопроса о том, возможна или не возможна единая нация на островах Малайского архипелага.

«В колониях Нидерландской Индии, – сказал Маклай, – я нахожу две более или менее определённые антропологические расы, малайскую, тяготеющую к общему стволу монголоидов, и меланезийскую, или негроидную, в состав которой наряду с папуасами Новой Гвинеи входят, несомненно, также негритосы Филиппин и некоторые племена континентальной Малакки. Две расы, но учитывая общность социальных интересов практически всех туземцев от Явы до Новой Гвинеи, а также повсеместное объединяющее влияние малайского элемента, я не решился бы назвать даже такое малое число наций. Уоллес и Лансберге, на мой взгляд, правы лишь в том, что население всего архипелага нельзя отнести к одной национальности. Но это не значит, что большое число разнообразных племён и народцев не могут составить единой нации. Я имею в виду, разумеется, то отличие, какое существует между понятиями «национальность» и «нация», но которого многие никак не желают признать. Однако ж вряд ли кто сейчас рискнул бы сказать, что в Северной Америке такая страна, как Соединённые Штаты, в государственном отношении не являются единой нацией, хотя населяют её люди разных национальностей. Они различны с точки зрения этнолога, но как нераздельный общественный организм положительно представляют единую нацию в глазах правоведа, поскольку нация есть понятие не этнолого-антропологическое, а всегда – социальное.

Национальности возникли путём объединения соседствующих племён, родственных по антропологическому типу, языку, культуре, верованиям. Это – этнос, или люди одного однородного народа, как греки, французы, итальянцы... У наций же механизм и причины их возникновения совсем иные. Вперёд всего здесь строится всё на общих социальных интересах, побуждающих людей, этнически и антропологически часто абсолютно различных, объединяться в единое сообщество для устройства исторически необходимой государственности. Этнически оно может быть однородным или неоднородным, но, как бы не разнились отдельные этнические группы, внешние различия не могут помешать им составить единую нацию. Как сказал ещё в XIII веке яванский писатель Тантулар, нация – это «бхиннека тунггал ика» – «единство в многообразии».

В этом смысле для образования государства, а значит, и нации у туземного населения здешних голландских колоний, я думаю, есть все основания и достаточно причин».

Теперь, целое столетие спустя, маклаевское определение понятий «нация» и «национальность» уже не открывает нам ничего нового. Ну, конечно же, всё правильно. Да, но не так полагали сто лет назад, тем более колонизаторы, провозгласившие грабительский лозунг «Разделяй и властвуй!». Нациями имели право называться преимущественно народы Европы, да и то не все, а только составляющие основное население независимых государств. Румын, к примеру, признали румынами лишь во второй половине XIX века, когда они образовали свою монархию, объединившую несколько одноязычных придунайских княжеств. Что же касается колониальных стран, даже таких гигантов, как Индия, то всё их население непременно разделялось на племена и народцы, называть которые нациями считалось нелепостью, а с другой стороны было опасно, так как тем самым они бы уравнивались с европейцами. Во всей Восточной Азии только японцы, не давшие подчинить себя чужеземцам, оставались народом и нацией. Китайцы же с тех пор, как попали в зависимость к англичанам, несмотря на свою великую многочисленность, именовались «китайско-маньчжурскими народцами».

Трудно сказать, как официальная правительственная газета «Ява боде» отважилась опубликовать интервью, направленное против политики собственного правительства. То ли редактора заворожила всемирная слава Маклая и он не очень вникал в смысл его слов, то ли в редакции никто кроме автора, это интервью перед публикацией не читал. Скорее всего, так оно и произошло.

На борту корвета «Скобелев» Э. К. Лиан был 11 февраля поздно вечером. Затем, чтобы успеть дать материал в завтрашний номер, ему нужно было ещё ехать 30 км из Танджунг-Приока (порт Батавии) в город. Значит, в редакцию он вернулся заполночь, когда газету в типографии уже заканчивали верстать. В таких случаях вновь поступивший срочный материал идёт, как говорят журналисты, «с колёс», часто без предварительной редакторской читки и правки. Обычно до крайности ктому времени уставший дежурный редактор, чтобы не задерживать печатников, вынужден доверять автору, тем более автором на сей раз был хотя и малоопытный начинающий репортёр, но сомневаться в его благонамеренности не приходилось: отец Э. К. Лиана – полковник К. Р Лиан – исполнял тогда должность управляющего яванской колониальной полицией.

Словом, утром 12 февраля «Ява боде» появилась в продаже с интервью Маклая на первой полосе. И в тот же день его перепечатала в своём вечернем выпуске единственная легальная газета местной яванской буржуазии «Бинтанг Тимур», выходившая в Батавии на голландском языке.