Беспредел - Валерий Поволяев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Трогай!
Тот повернул голову.
- А куда, собственно, трогать-то?
- В том-то и дело, что никуда. Просто зазнобу свою хочу прокатить. Коряга обнял за плечи и притянул к себе Трешкину. - Тань, не будешь против, если я тебя стану зазнобой звать? Зазноба - хорошее словечко, русское. И у нас, на Украине, популярное.
- Не буду, не буду, - готовно отозвалась Трешкина.
- Тогда вперед! - скомандовал Коряга.
Астраханские улицы - темные, лишние фонари здесь не зажигают, стараются обходиться без них, на одной из таких улиц Коряга попросил остановиться, высадил спутницу, снова сел на заднее сиденье "Волги", пояснил:
- Очень она мне надоела. - Скомандовал: - А мы едем дальше... К другой зазнобе!
Через несколько минут, беззвучно вытащив из кармана плаща малокалиберный обрез, Коряга аккуратно приставил его к затылку Калашникова и выстрелил.
Калашников, охнув, ткнулся головой в руль "Волги", дернулся один раз, второй и больше не шевелился. Коряга, кряхтя, боясь испачкаться в крови, перетащил водителя назад, сел за руль, развернулся. Прихватил Трешкину, стоявшую в тени крупного старого тополя. Трешкина села аккуратно, выпрямилась, строго глядя перед собой. Оборачиваться она не рисковала боялась мертвых. Спросила бесцветно:
- А теперь куда?
- Надо избавиться от довеска - довески нашему товару не нужны, Коряга повел головой назад, усмехнулся, - а потом... потом поедем к богатому чеченцу за деньгами.
Труп Калашникова они бросили в Волгу недалеко от гостиницы "Гавань". Коряга предварительно обшарил карманы Калашникова, нашел пухлую пачку денег и произнес довольно: "Ого! Это дело мы одобрям-с", - забрал кое-какие бумаги, кнопочный ножик и только потом поволок тело к черной, гулко плещущейся воде.
Чеченца-заказчика в ту ночь они отыскать не смогли - тот как сквозь землю провалился, а может быть, спешно выехал к себе на родину по призыву земляков. Коряга от досады чуть панель в кабине кулаком не расколотил грохнул по ней так, что из пластмассы все заклепки и шурупы повылетали.
- Вот сучье! - выругался он. - Заказать заказал, а как расплачиваться - так пусть другой расплачивается?!
Машину погибшего Калашникова он на рассвете бросил - не пригодилась, взял из нее только радиоприемник с двумя колонками, с рычага переключения скоростей содрал понравившийся фасонистый болбачок, сдернул зеркало заднего вида и зло хлопнул дверцей.
- Вот непруха так непруха! - сказал он Трешкиной, в серой утренней мгле покидая пустынное место. - Не удалось нам заработать денег, - обнял свою спутницу за плечи, - ну да ничего! Ты не журись!
- Я не журюсь.
- Сейчас время ведь какое: автомобильный бизнес - беспроигрышный, доходы приносит не такие, правда, как травка и прочая наркота, но куда большие, чем торговля водкой. Так что мы с тобой дело это продолжим. Продолжим?
Трешкина согласно наклонила голову:
- Естественно.
Вскоре к Коряге с Трешкиной присоединился еще один "искатель приключений", некий Семенов, и Коряга решил его включить в дальнейшие операции. Если уж создавать мобильную "боевую группу", то создавать ее надо человек из четырех, не меньше. Коряга присмотрелся повнимательнее к Семенову и дал первое поручение.
Поручив ему сбыть кое-что из вещей, снятых с "Волги" Калашникова, вместе с Трешкиной отбыл на Украину. Астрахань - город хоть и с громким именем, но небольшой, тут стоит только бросить камень в воду, как уже все знают, кто это сделал. Круги от камня идут долго-долго, нужно время, чтобы все устоялось, стихло, поэтому Коряга решил на недельку исчезнуть, покантоваться в соседнем государстве, посмотреть, послушать, не отзывается ли Астрахань возмущенным криком на убийство Калашникова. А вдруг кто-нибудь что-нибудь засек, вдруг найдется свидетель, который выведет на него милицию?
Кругов не было, об убийстве таксиста мало кто узнал, тем более что в Астрахани действовала лихая банда, специализировавшаяся именно на автомобилях. Вполне возможно, что и это убийство списали на ту разъездную банду.
Вскоре появился четвертый член "боевой группы" - некто Гасимов, верткий, злой и ловкий, пуговицы на брюках у милиционера срезать может, и тот не заметит. Гасимов был знаком Коряге еще по Тирасполю.
Вернувшись с "ридной, самостийной", Коряга решил брать очередной автомобиль.
Вечером 19 октября "боевая четверка" пошла в кафе "Зодиак" повеселиться, послушать музыку, попить кофейку и коктейлей, заодно и поболтать - вдруг родится что-нибудь деловое? Ничего нового на тех "посиделках" не родилось, все только старое, испробованное.
- М-да, лучше автомобильного промысла могут быть только наркотики, пришел к окончательному выводу Коряга. - А раз так - значит, будем действовать.
Через некоторое время Коряга, Гасимов, Трешкина и Семенов остановили около кафе "Волгу". Коряга попросил водителя - молодого парня в военной форме - с некоей обезоруживающей доверительностью, какую можно допускать только по отношению к близким людям:
- Браток, беда у нас, на Бакинской улице сеструха ее помирает, - он показал пальцем на Трешкину, - подбрось, пожалуйста! А? Не откажи! Солдаты - ведь они всегда солдаты, наша палочка-выручалочка. Так и ты... выручай!
Водитель "Волги", принадлежавшей, как позже выяснилось, автохозяйству управления внутренних дел области (фамилия его была Болонин, он работал в отделе пожарной охраны, потому и носил военную форму), поразмышлял немного: на Бакинскую ему было ехать совсем ни к чему, но, с другой стороны, ему было жаль сгорбленную, с убитым лицом женщину, стоявшую под фонарем, Трешкина очень хорошо сыграла роль, и кивнул согласно:
- Садитесь!
На Бакинской Семенов и Трешкина вышли, а Коряга и Гасимов остались. Водитель недоуменно повернул к ним голову. Чего, мол? Коряга попросил:
- Браток, до ближайшей аптеки подкинь! Лекарства-то ведь надо купить. Во как нужны! - Он попилил рукою по горлу. - Иначе женкиной сеструхе не вытянуть.
- Но только до аптеки, - сказал Болонин, - мне задерживаться нельзя голову снимут.
- Это же благое дело, за благие дела голову не снимают, - успокоил его Коряга. - А дежурная аптека, она недалеко, рукой подать.
Он сидел за водителем, крепко держась обеими руками за спинку. Гасимов сидел рядом с Болониным - прямой, как доска, напряженный, злой, в темноте салона, когда он поворачивался к Коряге, были видны его посверкивающие глаза.
Когда машина нырнула в тень проулка, Коряга выхватил из кармана нож, коротко размахнулся и всадил его водителю в плечо. Тот вскрикнул, бросил руль и развернулся всем корпусом, чтобы ответить Коряге, но не успел Коряга нанес второй удар.
Как сказано в обвинительном заключении, "Коряга нанес Болонину 4 удара в область правого плеча, причинив ему тем самым колото-резаные ранения грудной клетки, относящиеся к тяжким телесным повреждениям, опасным для жизни, после чего, пытаясь сломить сопротивление Болонина, стал удерживать того за руки, а Гасимов, взяв нож у Коряги, стал наносить Болонину множественные удары ножом, в результате чего причинил ему проникающее колото-резаное ранение шеи, с повреждением левой наружной сонной артерии и одноименной вены, непроникающее колото-резаное ранение шеи, левого бедра, два непроникающих колото-резаных ранения грудной клетки, два - левой голени, резаные раны шеи, кистей, ссадины и кровоподтеки лица, левого бедра, правого плеча, брюшной стенки - относящиеся к тяжким телесным повреждениям, опасным для жизни. В результате полученных ранений от ударов ножом Коряги и Гасимова, вызвавших острую кровопотерю у Болонина, тот скончался в салоне машины".
Да-а, работать ножом - это не то что малокалиберным обрезом. Обрез у него выкрал в поезде попутчик. Нормальный вроде бы был мужик, выпили, разговор душевный вели и спать легли, намереваясь проснуться уже в Астрахани, а когда Коряга с Трешкиной проснулись, то в купе уже ни попутчика не было, ни "личного оружия".
Убитого Болонина перенесли на заднее сиденье, на нос ему надвинули фуражку - спит мол, солдатик, притомился малость. Коряга сел за руль, развернулся, по дороге подхватил Трешкину с Семеновым, и всей компанией покатили на берег Волги. Волга-матушка все стерпит, все следы скроет. Коряга радовался: машина досталась новая, в салоне еще химией пахло, сиденья поскрипывали, будто кожаные. Остановившись в темном месте, на речном косояре, Коряга вышел из машины, цепко ощупал глазами темноту: нет ли кого поблизости? - и скомандовал Гасимову с Семеновым:
- Давайте, выволакивайте защитника Родины на свежий воздух, больно крови от него много.
Те выволокли Болонина на берег, Коряга перекрестил его: "Царство тебе небесное", ногой подкатил к яме, у которой он тормозил, спихнул труп. Приказал Гасимову:
- Засыпь землей. И след проверь: не осталась ли где кровь?
- Темно, фонарь нужен!
- Без фонаря обойдешься, - сказал Коряга, но все-таки забрался в машину, осветил фарами болонинскую могилу. Крови не было. Скомандовал привычно: "Поехали!"