Хождение под мухой - Дарья Донцова

– Ну, чего тебе?

– Здравствуй, Маруся.

– Привет, Лампа, – сбавила тон Маня, – извини, думала, тут один звонит…

Я коротко изложила суть.

– Тебе очень надо помочь этому парню? – поинтересовалась бизнес-вумен.

– Ужасно.

У Машки есть одно замечательное качество: если жена из нее получается отвратительная, то подруга она великолепная, готовая расшибиться в лепешку, чтобы помочь своим.

– Хорошо, – рявкнула Резникова, – дуй ко мне со скоростью ветра, получишь баксы. Мне как раз нужен начальник отдела охраны, оклад тысяча долларов, за несколько месяцев вернет, коли тебе приспичило выручать парня, хотя если подумать, небось дошел до крайности, ежели решил организм по частям распродавать!

Обрадованная, я понеслась в офис к Машке, где мне незамедлительно вручили конверт и напоили чаем с изумительными конфетами. Хотя, согласитесь, было бы странно увидеть на столе владелицы кондитерской фабрики несъедобные польские кексы.

Ровно в восемь вечера мои «Жигули» стояли у ворот. Точно в двадцать ноль-ноль появился Саша. Я протянула ему доллары и сказала про место начальника охраны. Парень глянул в конверт. Внезапно его лицо потеряло жесткость, из глаз пропала холодная настороженность, он судорожно вздохнул и сказал:

– Ну, спасибо вам. Век помнить буду, так и знайте, только свистните, прибегу, вот держите, тут наш телефон, мой и Галкин, звоните, когда приспичит, хоть днем, хоть ночью.

– Ключи добыл? – решила я прервать поток благодарности.

– Пошли, – коротко велел Саша.

Спустя полчаса я, обряженная в одноразовую одежду, стояла у письменного стола Аллы Станиславовны. Перед тем, как передать мне связку, Саша шепнул:

– У вас час, больше не сумею Лену задержать, хотя, если подлить ей в чай снотворное…

– Поздно теперь на эту тему кумекать, – вздохнула я, – ты ей что сказал, куда я подевалась?

Саша улыбнулся:

– Устала очень, да и заснула в палате, прямо в кресле, а я будить не стал, пожалел. Вот и пришел к Лене в сестринскую чай попить.

– Она не пойдет в палату проверять?

Саша снова улыбнулся:

– Нет, я ей нравлюсь, понятно?

Компьютер ровно загудел. Надо же, румяная Алла Станиславовна любит животных. На заставке были изображены два котенка и щенок. Вообще говоря, я считала, что дама, занимающаяся незаконной трансплантацией органов, – малочувствительное, совсем не сентиментальное существо, а вот поди ж ты, украсила свой компьютер пушистыми милашками.

Глаза забегали по экрану. К сожалению, я очень плохо разбираюсь в данном агрегате. Консервная банка, наделенная разумом, не является моим другом, но кое-какие навыки я имею. Так, что у нее тут есть? «Мой компьютер», это мимо, «Корзина» тоже не нужна, а здесь что? Надо же, пасьянс! Госпожа Рыбакова любит передвигать из угла в угол картишки, дурацкое занятие, сродни вязанию, но тысячи людей им увлечены… Нет, скорей всего, то, что я ищу, находится в папке «Документы». Я щелкнула два раза мышкой и чуть не заорала от радости. Вот оно. По экрану забегали строчки, замелькали фамилии. И тут только я сообразила, что забыла взять с собой дискету. Большую глупость и представить себе трудно, как скопировать информацию? Очевидно, адреналин, поступающий в кровь от объявшего меня страха, резко улучшил мои умственные способности. Вот здесь стоит принтер, на панели горит зеленая лампочка, а внутри аппарата торчит довольно большое количество бумаги. Обрадовавшись, я щелкнула два раза мышкой, принтер ожил, и из него стали появляться листочки, густо покрытые текстом. Подождав, пока аппарат замолчит, я выхватила пачку и кинулась к двери. Но на пороге обернулась. Ну и дурака сваляла, забыла отключить компьютер, да и принтер, кстати, зачем-то начал опять хватать бумагу. Но именно в эту минуту аппарат замер, на экране появилось окошко «устраните замятие бумаги». Я попыталась выйти из компьютера, но не тут-то было, возникла надпись: «Имеются невыполненные задания на печать». Тут из коридора послышались тяжелые шаги. Трясущимися от ужаса пальцами, я мигом повернула рычажок включения компьютера, насильственно выключая аппарат. Раздался легкий щелчок, экран погас. Я нырнула под стол. Но шаги удалились. Еле живая я вылезла из укрытия, вбежала в палату Саши и принялась запихивать листки в дамскую сумочку. Пришлось их основательно измять, но в конце концов следы преступления исчезли в ридикюле.

Домой я летела, забыв про осторожность, даже случайно проскочила один перекресток на желтый свет. Не снимая куртку, я влетела в свою комнату, вытряхнула содержимое сумки на кровать и принялась читать добытые с таким трудом сведения.

Похоже, что врачи не испытывали недостатка в клиентах. За три месяца этого года они прооперировали сорок два человека, огромная, на мой взгляд, цифра. Взяв калькулятор и умножив сорок два на пятнадцать тысяч, я получила фантастический результат – 630 тысяч долларов. Ну ладно, предположим, что львиная доля суммы за операции уходила на накладные расходы. Допустим, десять тысяч они тратят на донора, обслуживающий персонал, счета за электричество и прачечную. Пусть так несуразно много, но все равно остается двести тысяч долларов чистыми. Это же невероятные, чудовищные, совершенно невообразимые деньги, вот откуда берутся «Мерседесы»!

Успокоившись, я принялась размышлять. Так, Богдан погиб в конце февраля, значит, меня интересует лишь этот год. Тем более что в прошлом у медиков случилось только четыре смерти и все они пришлись на весну прошлого года. В этом же году скончались двое. Феоктистов Иосиф Леонидович, 1947 года рождения, и Маркина Лариса Михайловна, 1984 года, совсем еще девочка. Остальные выписались вполне здоровыми, и никаких сведений об их плохом самочувствии в историях болезни не было. Поразмыслив, я решила начать с Маркиной. Горе родителей, потерявших ребенка, обычно глубоко. Шансы, что именно отец или мать несчастной Ларисы решили отомстить незадачливым врачам, были велики.

ГЛАВА 18

На следующее утро Капа вновь превратилась в брюнетку, только с зеленой челкой.

– Что, если нам слегка отдохнуть от домашнего хозяйства? – предложила она. – Поедим йогурты. Как ты на это смотришь?

– Мне все равно, – честно ответила я, – вообще, глупо стоять у плиты, когда в доме остались всего две женщины.

– Отлично, – обрадовалась Капа, – мы с Левой хотели в кино сходить, потом в ресторанчик.

– С кем? – настороженно поинтересовалась я.

– С Левой, – повторила Капа, – ну с тем, что ложку проглотил. Прикинь, в больнице у него ничего не нашли, прямо загадка, ну куда ложка подевалась? Приехали домой, пересчитали, а их десять! Лева чуть не умер.

– Но ему, похоже, только сорок лет, – некстати ляпнула я.

Капитолина уперла ярко наманикюренные пальчики в стройные, обтянутые черными бриджами бедра.

– Ну и что?

– Так просто, – я попыталась исправить положение, но сделала только хуже, – вроде он такой молодой еще…

– И чего?

– Ничего, – в ужасе залепетала я.

– Намекаешь на мой возраст? – тихо зверела Капа.

– Что ты, что ты, никогда, просто…

– Покажи мне в Конституции статью, где написано, что нельзя выходить замуж за парня моложе себя? – оседлала любимого конька Капа. – Как тебе не стыдно, это геноцид.

– Чей? – обалдело спросила я.

– Мой, – пояснила Капа, – внучок разлюбезный, ну тот, что меня сюда привез, Ваня Комолов, скрипач тухлый, тоже все твердит: Капа, будь серьезной!

– Послушай, – не выдержала я, – ну скажи, почему он тебя к нам притащил?

Капа нахмурилась.

– Нет, – затараторила я, – пойми правильно, мне так только лучше от твоего присутствия. Каждый день горячая еда готова, опять же продукты, стирка, глажка, я про все намертво забыла, даже совесть не мучает, что на тебя воз домашних дел свалила. Просто удивляюсь. Ты энергичная, здоровая, бодрая, сто очков не только своим ровесницам, но и тридцатилетним дашь. Почему он тебя одну не оставил? Ладно Люся, с той все ясно, но ты?

Капа засмеялась:

– Он меня считает выжившей из ума старухой, прикинь, запрещает на роликах кататься. Покажите мне статью в Конституции…

– Знаю, знаю, – я невежливо прервала ее, – слышала уже сто раз про Основной Закон. Капа, ты кем работала? Ну до того, как на пенсию вышла?

– Судьей, – преспокойно ответила Капитолина.

– Кем? – спросила я, роняя нож. – Кем?

– Судьей, – повторила Капа, – сидела за таким длинным столом, рядом с двумя идиотами. Ножик упал, сейчас мужик придет.

– С кем? – вновь не поняла я. – Это ты о преступниках?

– Нет, – пояснила Капа, – о народных заседателях. Судьи-то раньше, в мое время, имели высшее юридическое образование. Должность считалась выборной, только глупости все это, граждане для проформы к урнам ходили, побросают бюллетени, все «за» и бегом водку пить. А народные заседатели… О, те прямо от сохи были. Ну на каком-нибудь заводе секретарь парткома вызывает самого лентяя Иванова Ивана Ивановича и велит тому: «Высокое доверие оказываем, будешь ты, Ваня, заседать в суде, вершить социалистическую законность».