Роль чужака - Юрий Иванович

Оляна действовала примерно так же, как совсем недавно Марта. Услышав о прибытии полков – скатилась с кровати. Что повара уже на кухне – она узнала, будучи частично одетая. А по поводу бардака слушала уже спиной, выскочив из спальни с остальной одеждой в руках. Наверное, тут у каждого присутствует обострённое чувство долга, доведённое до крайности.

Странно только, что императрица двинулась следом за Ясинских, выкрикивая ещё какие-то обвинения в нарушениях, совершённых когда-то. Мне показалось, что и она выскочила следом за своими подданными, когда громко хлопнула дверь. Потом в наступившей тишине я отчётливо услышал, как провернулись оба замка. И вообще перестал дышать, когда понял: Машка возвращается в спальню!

Мысли в голове остались только глупые и неуместные:

«Зачем она закрыла дверь?!.»

– Теперь-то нам точно никто не помешает! – словно подслушала мои мысли приближающаяся женщина.

«И что она собирается делать?!.»

– Вообще-то я хотела тебя казнить… Платон! – Ивлаева подошла к столу и осмотрела его, словно сама собралась ужинать. – Следователи утверждают: ты пытался атаковать егерей, а потом стремился сбежать с поля боя. А дважды предателей у нас казнят всегда. Даже среди неприкосновенных тайланцев. Но тебе повезло…

Она примолкла, наливая в мой стакан ром из плетёнки. Тогда как во мне уже начали бороться сразу три сущности. К прежним двум вдруг прибавился невесть откуда взявшийся трус и паникёр:

«Что вам, трудно раскрыть рот?! – орал он. – И рассказать во всех подробностях, что на самом деле произошло и с какими трудностями мы её с двойняшками искали?..»

«А если она не поверит?» – сурово вопрошала первая сущность.

«Как не поверит?! Она просто обязана поверить! Вот увидите!»

Тут и вторая сущность отозвалась, в которой наверняка затаился трезвый расчёт:

«Ну, а если она поверит, что мы в этой кровати занимались её поисками, то может и обрезать то, что больше всего мешает в этих поисках. Не так ли?..»

После этого в сознании наступила тревожная, задумчивая тишина.

А её величество подняла стакан, наполненный до половины, и отсалютовала им в мою сторону со словами:

– Тебе повезло, что у меня ещё ни разу не было в постели тайланца. А про них говорят, что они большие затейники. Поэтому ты уж постарайся показать себя во всей красе. Тогда я тебя помилую, так и быть… Хи! За тебя! Чтобы у тебя всё получилось!

И лихо опрокинула ром в себя.

Стремительно сняла с себя пояс с ножнами и отбросила шпагу в сторону. Затем медленно двинулась в сторону кровати, снимая на ходу свой костюм военного покроя и приговаривая:

– А чего ты всё время молчишь?.. Эй, Плато-он?.. Может, ты совсем без языка остался?.. Тогда участь твоя незавидна, утром организую шикарную и эффектную казнь… Ты какую предпочитаешь: сожжение или расстрел из луков?.. А? Знаешь, как красиво падает человек, проткнутый насквозь сразу пятьюдесятью стрелами…

Я не знал, что мне делать. И думать перестал.

Ни единой мысли!

Разве что удивление всё-таки промелькнуло: «Чего это я такой возбуждённый стал? Она ведь только-только ко мне прикасается…»

Глава четырнадцатая

Выбор нового пути

Первый раз в своей жизни я занимался сексом и молчал. Причём хорошо молчал, словно я и в самом деле глухонемой. Нет, страсть была, тот же поцелуй у нас получился такой, и язычки переплелись друг с другом, что мы чуть не задохнулись от нехватки воздуха. Но вот даже в стонах с моей стороны это никак не проявилось. И всё по той причине, что я вдруг окончательно уверовал в то, что Машка меня не узнала. Всё-таки моя внешность изменилась кардинально. Моё имя ей тоже ни о чём не говорит. А если кто и догадался о нашей определённой связи (та же императрица Ваташа Дивная), то её здесь нет, радио здесь не существует, а с Катериной никто до конца откровенничать не станет. Тем более что очной ставки со мной не получилось.

Но вот если я заговорю, она меня моментально узнает по голосу. Или не узнает? Он ведь изменился. А я к тому моменту так ещё и не решил: открыться ли ей во время секса или уже по его окончании? А то и вообще к утру? Или завтра?.. Или тянуть до последнего?..

Потом я всё-таки вспомнил: будучи на Дне, жёстко перенастроил свои голосовые связки. Уж так мне хотелось значительно улучшить свои таланты, что не удержался от правки собственного голоса. Та же Ксана утверждала, что мой голос тогда стал неузнаваем. А ведь ещё стоило припомнить, что он у меня поменялся кардинально ещё во время бурного роста моего тела, во время путешествие по Лияне.

То есть, предаваясь страстно любовным утехам, я продолжал периферией своего сознания размышлять:

«При таких условиях, чего я боюсь? Могу смело разговаривать… Но! Здесь дело совсем не в боязни… И даже не в боязни немедленно признаться, кто я такой… Что-то другое мешает… Злость? Похоже… Но злость эта слишком странная… Так и хочется эту суку удушить!.. Стоп! Чего это я?..»

И вот тогда стало понятно, откуда вдруг появились такие кровожадные мысли: я сильно, очень жутко ревную! Да, да! Именно ревную!

Если честно признаваться самому себе, то самое главное в поиске подруг моего детства и юности – это было найти и обнять Машку. Конечно, и двойняшек я был не прочь обнять, да и не только, но именно самая старшенькая среди них троих прельщала меня больше всего. С ней я связывал своё будущее. Она мне снилась женой. На неё у меня ориентировалось семейное счастье. И остальное… И всё прочее. И так далее, и тому подобное.

И сейчас она у меня в объятиях… А душа болит! Злость не проходит! Желание удушить так и рвётся по кровеносным артериям в руки! Я-то сдерживаюсь, но причины такой внезапной ревности – налицо.

Первая: это её бесчисленные фавориты, о которых мне Оляна Ясинских уже все уши прожужжала. То есть здешняя императрица ведёт такой разгульный образ жизни, что мне туда втиснуться с матримониальными планами – бессмысленный поступок. Как бы там среди тех фаворитов не оказаться на самом последнем месте. Стоило мне о таком подумать, как накатывала очередная волна бешенства. И хорошо, что она выплескивалась наружу в виде несколько брутального, жёсткого секса.

Вторая причина: это уж слишком вульгарное поведение самой Машки перед тем, как она бросилась ко мне в постель. По её словам получалось, что она легла сознательно с лысым уродом только по извращённым измышлениям. Мол, с таким ещё не спала и надо попробовать. Вообще, ты, говорит, смертник, старайся, если не хочешь утром сгореть на костре!

Интуиция моя верила, что упоминание о костре – это жестокая выдумка, попытка меня запугать и настроить на определённые действия. Да и не забыл рассказа Шеяна Бродского о заинтересованности моей судьбой. Те же посещения императрицей моей палаты, предоставление особой повозки для доставки в Лордин, озабоченность проходящим лечением. То есть получалось, что Ивлаева чуть ли не сразу настроилась побывать в постели с неведомой зверушкой, вида «тайланец брутальный говорящий». Но не простой тайланец, а герой, таинственный экселенс Трёхщитный, пока ещё загадочный участник сражения егерей со зроаками. Знаю свою подругу хорошо, и как её всегда тянуло ко всяким героям и людям, выпадающим из разряда повседневности.