Эммануэль. Мадам как яблоко и мед - Эммануэль Арсан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У твоих интимных губ очень милая улыбка. Но я бы предпочел видеть ее на твоем лице.
Она вырвала свою руку, словно он ее укусил.
– Ты издеваешься надо мной!
– Нет, я говорю искренне. Если бы ты была умнее, ты бы приняла это за комплимент.
– Просто тебе с самого начала наплевать на меня!
– Потому что ты этого заслуживаешь…
– …Потому что у тебя не стоит!
Он рассмеялся во весь голос:
– Вы только послушайте! Богиня, оказывается, умеет ругаться…
– Пустая мошонка!
– Давай, давай! Устрой здесь скандал! Твоим новым друзьям это понравится!
– Знаешь что… Иди ты к черту! А я найду, с кем развлечься!
Аурелия, злая, как черт, продралась сквозь толпу, собравшуюся вокруг оркестра, и стремительно отправилась вниз, к морю. Она выскочила на пляж и остановилась только тогда, когда почувствовала, как морская волна лижет ей ноги. Давид нагнал ее у воды, но она даже головы не повернула в его сторону.
– Аурелия… ты как? Успокоилась?
Она почувствовала, как он крепко сжал ее плечо.
– Какая же ты глупая…
Она резко высвободилась, но Давид схватил ее обеими руками за плечи и, повернув лицом к себе, решительным жестом сорвал с нее маску. Обхватив ее за голову, он стал стирать своим носовым платком краску и золотую пудру с ее лица. Аурелия была настолько шокирована его дерзким поступком, что даже не пыталась сопротивляться. Когда он взял ее за подбородок, она зажмурилась в надежде, что он сейчас ее поцелует.
Но вместо этого он влепил ей пощечину, и она отшатнулась:
– Ты что? С ума сошел, что ли?
Тогда он схватил ее за плечи и как следует встряхнул:
– Аурелия, проснись! Ты понимаешь, куда ты катишься? Разве тебе не стыдно предлагать себя таким образом?
– Что хочу, то и делаю! Отстань от меня! Я ушла от мужа не для того, чтобы другой мною командовал!
Давид снял с себя пиджак и накинул его на плечи Аурелии, не обращая внимания на ее недовольство.
– Прикройся. Мне нужно поговорить с тобой.
– Ты мне будешь читать мораль?..
Девушка, обиженно надув губы, потирала горящую щеку, но ей было интересно, что будет дальше. Если Давид так близко к сердцу принимает ее поведение, так, значит, он ее все-таки любит, ну хотя бы чуть-чуть… А если он ее любит, она найдет способ заставить его ответить за грубость!
– Твои новые знакомые… Пойми, это – порочные люди. Они просто дохнут от скуки! Ты им нужна, чтобы поразвлечься.
– Ну и что! Я тоже развлекаюсь с ними, – капризно ответила она. – А ты разве нет?
– Не в такой степени.
– Тогда зачем же ты пришел?
– Чтобы забрать тебя отсюда.
Сердце Аурелии забилось чаще. Она плотнее укуталась в его пиджак, как будто молодой человек сам обнимал ее своими руками.
– Забрать к себе?
– Если ты хочешь жить в моем доме, пожалуйста! Твоя комната готова.
– Но это – не твоя комната?..
Давид отрицательно покачал головой.
– Ты мне очень дорога… больше, чем ты думаешь, но не так, как ты рассчитываешь.
Аурелия почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что ты заблуждаешься. Ты ошиблась в себе, во мне, в своих друзьях и в этом городе…
Ах, вот в чем дело: он презирает ее, он принимает ее за круглую дуру! А она чуть было не бросилась ему на шею! Она вспомнила вдруг стройное и мускулистое тело Элен, ловкий и подвижный язык Софии, сексуальное наслаждение, которое она познала в их объятиях. Она была бы полной идиоткой, если бы отказалась от этого ради мужчины, который пренебрег ею!
– Ах, так? В таком случае, я предпочитаю блуждать без тебя!
Она резко повела плечами и скинула пиджак Давида. Он упал прямо на мокрый песок.
Аурелия силилась припомнить, что именно и сколько она выпила, но ей даже не удалось дать себе отчет в том, как много времени прошло с тех пор, как она сюда попала. Пока ее не было, вакханалия разгоралась и к возвращению девушки была как раз в самом разгаре. Бредя с пляжа, она наткнулась в кустах на троих персонажей в масках, занимавшихся любовью. Женщина, согнувшись над одним из мужчин, подставляла свой зад другому. Она махнула ей рукой, приглашая присоединиться. Аурелия подумала, но не решилась, продолжив свой путь в поисках бара. Она пила и пила до тех пор, пока не утопила в вине свое горе, а потом отправилась в соседнюю рощу. Там она увидела Диану-охотницу. Та стояла на коленях над Гермесом в шлеме с крылышками, держа во рту его член, а он щекотал ей зад кончиком своего кадуцея. Аурелия сгребла в охапку тяжелые черные волосы охотницы и отодвинула ее от Гермеса, чтобы освободить себе место. Их губы встретились на головке его члена, блестящего от слюны. Аурелия отпихнула Диану движением бедра, и та упала на траву, но не поднялась на ноги, а подползла к Аурелии и пристроилась снизу. Там она обнаружила интересную игрушку в виде олисбоса, прикрепленного к золотой цепи, и стала подергивать за пояс, чтобы доставить Аурелии удовольствие, которая как раз в этот момент собирала в рот сперму Гермеса.
Аурелия попробовала на вкус уже трех мужчин и выискивала четвертого, когда почувствовала, как тяжелая рука опустилась на ее голову. Ей не пришлось оборачиваться, чтобы сразу понять, что это – ее незнакомец.
– Довольно. Иди за мной.
Плетеное кресло заскрипело под тяжестью незнакомца. Золотая маска на его лице с приделанной кудрявой бородой отливала в лунном свете серебром, голову украшал венок из дубовых листьев. Аурелия, пристроившись у него в ногах, потирала руки от холода. Хотя ночи были душными и теплыми, но она все равно дрожала от наготы, от усталости и выпитого вина. Незнакомец откинул край своей мантии, и Аурелия, прижавшись к его ногам, доверчиво, словно девочка, склонила голову ему на колени. Он положил свою широкую ладонь на ее волосы. Ее тошнило и хотелось плакать, но, ощущая тепло, исходившее от этого большого человека, и его твердую руку у себя на лбу, она мало-помалу успокоилась.
– Ты кто? – спросила она сонным голосом.
– Зевс.
– Я хочу знать, как тебя зовут по-настоящему…
Он расхохотался, его низкий смех вырывался из широкой загорелой груди:
– Я же тебе сказал: Зевс.
Глубокий голос незнакомца оказал на нее такое же умиротворяющее воздействие, как и тепло, исходящее от его тела. Аурелия пододвинулась к нему еще ближе:
– Ты мне обещал…
– Я помню. Но не сейчас.
– Почему?
– Ты хочешь сделать это от злости… и от усталости. Тебе просто надо, чтоб хоть кто-нибудь занялся тобой…
– А ты не хочешь мной заняться?
– Тебе надо научиться приходить к наслаждению по собственной воле, ведь до сих пор ты просто шла на поводу.
– Откуда ты знаешь?
– С тех пор, как ты переступила порог этого дома, я слежу за тобой, я знаю все, что с тобой произошло. Я ждал, когда ты будешь готова.
– Готова к чему?
– Готова последовать за мной.
– Куда?
– Ко мне, на остров… на Новый Ситер.
13
Аурелия так и уснула, склонив голову на колени Зевса. То, что случилось с ней потом, она помнила смутно, словно в тумане. То ее мучила тошнота, то какая-то женщина держала ее голову над тазом. Потом плеск волны… качающаяся почва под ногами… шум мотора… лодка…
Аурелия с трудом разомкнула опухшие веки. Ее мучила жажда… Ужасно хотелось пить… Она нащупала рукой прохладный графин и стала так жадно глотать воду, что вылила на себя половину его содержимого. Холодная вода привела ее в чувство. Она откинула мокрую простыню, провела влажной рукой по лбу и стала изо всех сил тереть глаза, думая про себя, что теперь веки набухнут еще сильнее. Но ей было все равно…
Остров! Зевс говорил о каком-то острове… Она нетвердой походкой добралась до окна и распахнула синие ставни. Белизна стен оказалась столь ослепительной, что пришлось сразу же зажмуриться. Постепенно привыкнув к яркому солнечному свету, она принялась осматривать комнату. Почему же она казалась ей такой странной? Аурелия взъерошила волосы, хорошенько потянулась и потерла ладонью нос. Небольшая кровать с белоснежными простынями, рядом – столик на трех ножках с теперь уже пустым графином, шестигранная терракотовая плитка на полу, стены, покрытые простой штукатуркой… Обычная комната, без всяких прикрас, как в простом доме на любом греческом острове. Безупречно белая и чистая…
Вот в чем дело – отсутствие пыли! Аурелия нагнулась и провела пальцем по полу. Ни следа от серо-желтой пудры, которую ветер приносит из пустыни. В домах Александрии от нее невозможно избавиться, она проникает во все углы. И воздух здесь совсем другой – чистый и плотный, лучистый, как сияние солнца, как синева моря.
Она долго плавала в море, потом растянулась на берегу, на плоском гладком камне, чтобы впитать в себя солнечное тепло. Отсюда, под шелест листьев олеандра, она любовалась игрой солнечных лучей среди листвы клематисов и асфоделуса, карабкавшихся по стенам одинаковых белых хижин, похожих на ту, где ночевала она. Похожие на кубики, они выстроились вдоль береговой линии, у подножия невысокой скалы цвета охры, с одной стороны которой возвышалось солидное строение с колоннами. Поначалу остров показался Аурелии необитаемым, и она чуть не решила, что она тут совсем одна, если бы не заметила вдалеке, в небольшой бухточке, стоящую на якоре шхуну, на бизань-мачте которой развевался сине-черный флаг.
