Собрание сочинений. В 4-х т. Том 2. Месть каторжника - Луи Жаколио

— И это все?

— Ах, Боже мой, ну да! — отвечал саркастически Фроле. — Я удовольствуюсь этим; если слово не будет сдержано, то мы пустим в ход документик.

— Ну, пишите! — отвечал старик таким спокойным тоном, что становилось страшно. — Я подпишу!

— В добрый час! Нет ничего лучше, как хорошенько сговориться! — И Фроле, взяв предусмотрительно приготовленный лист гербовой бумаги, принялся писать только что высказанное обязательство.

Де Марсэ так близко подошел к нему, что Фроле подумал, будто тот хочет посмотреть, что он пишет. Советник был мертвенно бледен, а его рука медленно приближалась к малайскому кинжалу, лежавшему все на том же месте, на конце стола… Вскоре он уже коснулся его, схватил правой рукой и быстро поднял его вверх.

— Вот, готово! — проговорил Фроле, громко читая написанное: «Я, нижеподписавшийся советник Кассационного суда, чтобы избежать судебного преследования, которое могло бы иметь место для моего сына, обвиняемого в подлоге…»

— Так умри же, негодяй! — вскричал в этот момент де Марсэ сдавленным голосом!

В то же время кинжал целиком погрузился в спину Фроле. Удар был нанесен пониже плеча, так что задето было легкое, и Фроле упал как подкошенный, не успев даже вскрикнуть. Убийца, не теряя времени, завладел чеком и обязательством, только что написанным Фроле, и бросился к двери, противоположной той, которая вела в переднюю, где находились люди полицейской бригады, открыл ее с быстротой молнии и пробежал в коридор, ведущий в канцелярию. Но быстрые шаги слышны в кабинете убитого; если бежать в этот громадный коридор, то его заметят и будут преследовать. Де Марсэ чувствовал себя погибшим и угрюмо остановился, не зная, что делать. Еще две секунды — и дверь будет открыта… Но, о счастье! Он заметил наружную задвижку, которую де Вержен приказал приделать, чтобы воспрепятствовать людям полицейской бригады проходить в коридор, ведущий в его квартиру, и которую де Марсэ отодвинул несколько минут назад, когда шел к Фроле. Он быстро протянул руку и задвинул засов — как раз вовремя, так как сейчас же ручка у двери повернулась, и чей-то громкий голос крикнул из кабинета:

— Он запер на задвижку! Скорей, идите кругом по главной лестнице.

Не торопясь, так как ему нужно было меньше времени для своего пути, чем преследующим, де Марсэ направился к квартире своего зятя. Да и кто посмел бы его подозревать, если бы даже и встретил? Но он все-таки пошел в сторону, противоположную той, куда должны были придти бросившиеся преследовать убийцу люди полицейской бригады.

Подойдя к квартире зятя, он позвонил с таким хладнокровием, которое удивило его самого. Открывшая ему дверь горничная радостно вскрикнула, ибо старика очень любили все в доме:

— Ах! Это вы, господин де Марсэ! Все сегодня в опере!

— Я знаю это, милая, но подожду дочь; представление должно сейчас кончиться! — И де Марсэ направился в гостиную, заперев за собой дверь. При помощи лампы он осмотрелся: ни одной капли крови на нем; кинжал остался в ране и помешал кровоизлиянию… Пока ему нечего бояться… Он спасен.

Но силы его истощились, и он, дрожа всем телом, упал на диван. Он задыхался.

— Убийца! Я — убийца, — бормотал он.

Но сейчас же ему снова пришлось собрать все свои силы: послышался шум голосов из передней; это вернулись госпожа де Вержен и ее дочь…

Почти в тот же час, когда Поль де Марсэ исчез так странно при проезде через Кожевенную набережную, что мы знаем по рассказам его кучера и старшего агента бригады, совершавшего свой обычный ночной обход, два каких-то человека подъехали в карете к вилле Палезо и выразили желание спешно поговорить с госпожой Шарлоттой Сеген по поручению ее мужа — Поль и молодая женщина в этом маленьком местечке считались мужем и женой.

Слуги сначала отказались будить свою госпожу, но Шарлотта, услышав шум, поспешно оделась и сошла вниз. Оба посетителя были великолепно одеты и выглядели чрезвычайно солидно, так что Шарлотта ни на минуту ни в чем не засомневалась, но она и не заметила, что один из незнакомцев смотрел на нее с особенным волнением, которое он с большим трудом сдерживал. Как только посетители прошли в гостиную, старший из них, не дав времени Шарлотте спросить у них о причине их визита в подобное время, сам поспешил объяснить ей цель их прихода.

— Мы действительно посланы вашим супругом, — сказал он, раскланиваясь, — с поручением проводить вас к нему. Сегодня утром он уехал в Лондон, посланный туда нашим патроном — мы работаем вместе с ним в одной и той же конторе — по одному весьма важному делу о наследстве одного из наших клиентов, и у него не было ни одной минуты, чтобы предупредить вас об этом. Придя сегодня утром в контору и едва получив необходимые инструкции, он должен был сразу сесть в фиакр и ехать на Северный вокзал, чтобы сесть на поезд в Кале. Мы назначены ему в помощники в трудном деле, возложенном на него, но нам нет необходимости быть всем сразу в Лондоне. Достаточно и одного для предъявления документов и установления их давности перед английским судом. Ваш супруг должен был вам написать из Лондона, куда он прибыл сегодня вечером. Несомненно, ему показалось скучным оставаться без вас на неопределенное долгое время, так как сегодня вечером в 10 часов мы получили от него следующую телеграмму: «Лондон, 7 часов 35 минут пополудни. Прошу моих друзей Серве и Робера, — это мы, сударыня, — взять на себя заботу привезти завтра с собой госпожу Сеген. Дело очень важное и запутанное; должен остаться дольше, чем предполагал. Поль Сеген».

Чтобы поехать с нами, вам следует отправиться с первым утренним поездом, и мы, как видите, не имели времени ждать более подходящего часа для нашего визита к вам.

Эта речь была произнесена самым естественным тоном, и у Шарлотты не было причин думать, что ее обманывают. К тому же Поль де Марсэ, чтобы иметь в своем распоряжении свободное время, часто объяснял свое отсутствие необходимостью заниматься в конторе, так что Шарлотта, вне себя от радости, ни минуты не сомневалась в действительности того поручения, которое приняли на себя оба посетителя. Сердечно поблагодарив их за те хлопоты, которые она им причинила, она предложила им свое гостеприимство до следующего дня, когда обещала быть готовой к указанному часу.

На вилле было несколько комнат для гостей. Но прежде чем отправиться в одну из них, которую молодая женщина предоставила в их распоряжение, один из посетителей, назвавшийся Серве, попросил разрешения взглянуть на детей своего друга. И Шарлотта, счастливая, как всякая мать, от этой просьбы, провела незнакомцев в комнату, где спали ее четыре крошки. Долго, неподвижно стоял Серве около детских кроваток, пристально смотря на эти маленькие прелестные существа, спавшие со сложенным в кулачки ручонками; вдруг слезы хлынули из его глаз, и, наклонившись к детям, он стал горячо обнимать их.