Спецзона для бывших - Александр Наумов

Приехали мы в «десятку», а там уже работает отряд спецназа ГУИН. Мы проводим обыск, и они проводят обыск, параллельно с нами. И вот после обыска командир спецназа по фамилии Лютый говорит мне: «Слушай, старина, а ты не хочешь у меня поработать?» Я спрашиваю: «А в какой должности? Кем ты вообще меня там видишь-представляешь?» Он говорит: «Давай я сначала тебя возьму заместителем командира 3-го взвода, а там посмотрим, как и что». Я уточняю: «А кто меня из колонии отпустит?» – «Да ерунда, за день всё сделаем». И я опять загорелся, думаю: «Ого, спецназ!» Согласился. Меня по-быстрому перевели. Сначала назначили в группу обеспечения спецопераций бойцом штурмовой группы. По командировкам покатался, туда-сюда… Нормально было, в отряде сложилась хорошая армейская обстановка. Наш отряд считался лучшим спецподразделением по всей России среди ГУИНов. Со всех сторон к нам приезжали за опытом. Вообще, наш отряд хотели сделать базовым отрядом спецназа ГУИН России, открыть у нас учебный центр по подготовке сотрудников спецназа.

А потом как-то раз иду по улице и вдруг встречаю своего старого знакомого, я даже могу фамилию назвать – Олега Юрьевича Свиридова. Когда-то в милиции вместе работали, он был начальником уголовного розыска. Смотрит он на меня и удивляется: «Ты чего это, Вадим, в краповом берете?» А я весь гордый, в краповом берете, в берцах, весь в лейблах. Ну чего там говорить – рейнджер! Круче не бывает. Я спрашиваю: «А ты чем, Юрьевич, занимаешься?» – «У меня своя фирма. Охранная. Подо мной перевозки». И он называет фирму. По названию я вдруг вспоминаю, что об этой фирме говорят, будто она всех в городе разводит… крутая такая. Потом он предлагает: «Пойдешь ко мне? Я тебе для начала оклад два миллиона положу». А тогда же все в миллионах получали. И он опять говорит: «Будешь работать или не будешь, но я тебе просто сделаю оклад. А ты походишь, присмотришься. Если понравится, будешь получать, как наработаешь». Я спрашиваю: «А в чем работа-то заключаться будет?» – «Ну, пока около двери у меня посидишь. В офисе. Поохраняешь. Потом посмотрим, куда пристроить. Может, на перевозки». И вот я рапорт написал на увольнение из отряда. Меня долго не отпускали. В отряде я проработал пять лет пять месяцев и четыре дня. Наконец я уволился, и перешел к Свиридову. Смотрю, у Олега Юрьевича уже свои пароходы по Волге плавают: двухпалубный, трехпалубный… Разборки какие-то происходят. Банку деньги не проплатили, вызывают банкира, с ним тут беседуют, кто-то на кого-то наезжает. Нас-то, охранников, в принципе, это не касалось, мы не лезли никуда. Я потом говорю Олегу: «Это не моя работа – сидеть в офисе и охранять». Я просто сидел около его кабинета и ничего не делал. Если он едет куда-нибудь, говорит: «Поехали с нами». Ну, сядем в машину, доедем куда надо, он сделает свои дела, приезжаем обратно. По сто баксов вручит каждому, скажет: «Спасибо, ребята». – «За что, Олег?» – «Ну, за время потраченное». А в подробности он не посвящал. И вот я потом говорю ему: «Ну что я как мальчик сижу под дверью. У тебя вон сколько настоящих “быков”, в команде. Шею свернут зараз. Пусть они тебя охраняют. А ты найди мне работу посолиднее». И он нашел мне такую работу. Начал я работать по сопровождению грузов. Он мне сделал лицензию на хранение и ношение огнестрельного оружия, лицензию на занятие частной охранной деятельностью. Там серьезно все у него, на широкую ногу поставлено было дело. Начал я возить грузы под Иркутск, в город Ангарск. Там есть такой магазин – фирма «Автомобили», я директора этой фирмы хорошо знаю. Я ему целые эшелоны «жигулей» пригонял. Он сам самарский, а живет в Сибири давно. Потом в Ашхабад я гонял машины. И так все закрутилось… Олег сделал мне загранпаспорт, восемь человек народу дал и организовал службу безопасности полетов аэропорта в Самаре. Мы должны были сопровождать туристов, летевших за рубеж. В то время как раз начинался челночный бизнес и за границу стали летать кто попало – перепьются в самолете, распускают руки… Вот и приходилось их успокаивать. Летали мы в Турцию, Арабские Эмираты, Израиль. Сопровождали группы туда и обратно. Пока группа путешествует по стране, мы живем в гостинице. Зарплату нам платили в долларах. Я в неделю тратил по 600–800 баксов. Сразу поменял свою «копейку» на новую иномарку. И тут у меня началось… Друзья из криминала и прочее, прочее, прочее. Один раз, в 1996 году, нас задержали. Олег нас всех выкупил.

– За что вас задержали?

– У нас эксцесс получился… типа рэкета хотели нам инкриминировать. Но не получилось. То есть на нас налетели эти «маски-шоу» в офис, всем руки заломили, на пол положили, как вот по телевизору показывают. Я ведь сам когда-то работал в этой системе и сам потом два раза попадал под облавы. Я кричу: «Я свой, не бейте!» Ну, некоторые-то еще помнят, знают меня, собровцы вот эти. Они мне с удивлением: «Ты-то чего тут делаешь, длинный?» Я говорю: «Ну как чего? Работаю». Они в ответ: «Вас тут половина работает». Пол-отряда спецназа ГУИНа перешло туда, в эту охранную фирму. И куда ни посмотришь, везде одни и те же физиономии. Командир взвода ушел, командир отряда Лютый тоже ушел. Ну вот все так и завертелось. С женой пошли напряги. Первую судимость мне дают в 1997 году. За разбойное нападение, которое потом переквалифицировали на статью 158-ю, часть вторую, то есть кражу. Весь этот рэкет отметался. И дали мне два года. Условно. С отсрочкой приговора на два года. То есть два на два. Но самое интересное заключается в том, что Олег Юрьевич Свиридов вскоре тоже оставил работу в охранном агентстве. Он опять восстановился в криминальной милиции и теперь в Самаре ее возглавляет. Я одного не пойму: как он умудрился это сделать? Я ему писал, но не получил ни ответа ни привета.

– Вы сказали, что участвовали в криминале…

– Ну а как не участвовал? У меня новый приговор – двадцать лет. Короче, мне вменили убийство. А вообще, сначала нам вешали четырнадцать эпизодов.

– У вас было какое-то организованное преступное сообщество?

– Да, группа лиц, которая «по предварительному сговору совершала разбойные нападения с целью завладения имуществом, деньгами, ценностями». Ну что значит «совершали нападения»? Да это все ерунда. Если честно говорить, я уже привык к этому сроку, но фактически я, самое большее, лет семь заработал. За свои деяния. За основные. А вот за остальное я не несу ответственности. Потому что следствие прекрасно знало, кто убил. Следователь знал, прокурор знал, оперативные работники знали. Но все говорили: «Ничего не можем сделать, Вадим. Ты вот попал паровозом, ты и пойдешь». То есть получился я без вины виновным. Конечно, и за свои деяния я ответил, и плюс на меня навешали роль организатора вот этого сообщества преступного. Поскольку двадцать лет дали, то я у них как главарь оказался.

– Что значит «оказался»? Это было не так?

– Вот если обо всем сейчас вспомнить по порядку… Я где-то, в какой-то момент, слетел с катушек. Как с Натальей, с женой, начались напряги. То есть я то уходил, то приходил, то опять уходил, то снова приходил. До развода у нас дело с ней не дошло. Сын уже взрослый, Денис, в армии сейчас. У меня еще чувство такое… просто из неприязненных отношений я не смогу на человека наговорить. Даже если меня будут заставлять, пальцы ломать. Этим оперативникам потом по шесть лет дали. Они нас пытали в Самаре, выбивали показания. Меня вывозили из колонии в 2001 году на суд, в Самару, где я не стал давать показания даже против них. Просто отказался говорить. И вот для меня было шоком, когда мне сказали, что я убил человека. Я пытался объяснять, что я никого не убивал. Так там собралась куча «свидетелей», я уж под конец начал сомневаться: может, правда, я кого убил? Ну, думаю, нет, я за собой такого не помню. Правда, побить побили немножко. Ничего страшного там не было. Надо было жути нагнать.

И вот опять про жену… Новый год я отпраздновал с товарищами, в Новокуйбышевске, я тогда у матери жил. А сын хотел шапку, все говорил: «Папка, шапку хочу норковую». Я ему купил в подарок такую шапку, очень хорошую богатую полную шапку. И думаю: поеду, мальчишке сделаю приятное. Приехал я к ним, был вечер, посидели с женой. Обычные дружеские отношения. Дениска тут рядом крутился. Жена говорит: «В школу страшно зайти, наркоманы достали». То есть в школе продают героин, анашу, ханку. Детей с наркотическими отравлениями увозят с уроков. Шестой класс, пятый. Для меня вообще это шок был. Дико!

Я спрашиваю: «А кто наворачивает?» Она говорит: «Наверное, Свиридовы». Там семейство Свиридовых, жуликов, неподалеку жило. Я советую ей: «А чего же ты Суслову не скажешь?» Там у них бригада «сусликов» держала район. Она говорит: «Ну что Суслов? Он же постоянный пост туда не поставит». И вот мне что-то в голову это засело. Из дома вышел, во мне зло кипит, еще за сына досадно, думаю, не дай бог, он же в этой школе как раз учился… А машина у меня как раз новая, да я был не один, а с товарищем. Вот мы и решили поехать к этим Свиридовым, поговорить с ними. Они жили на улице Арбатской. Однофамильцы Олега Свиридова, два брата Артур и Валера, оба уже покойные. Заехали к ним, сначала нормально разговаривали. Я говорю: «Вы бросьте ерундой заниматься. Школа все-таки. Ханкой бодяжите… Ну так вы выходите на улицу, идите к ночному клубу и там продавайте. Или боитесь, что башку там отшибут? А здесь, с детьми-то, можно, значит?» Слово за слово, туда-сюда, у нас тут свалка получилась. Ну как свалка? Мы вдвоем были, с товарищем, а их человек восемь было… наркоманов, все сопли развесили. Мы их просто перебили, как мух. И уехали. Через три дня встречаю знакомого, он говорит: «Тебя милиция спрашивает, везде ищет». Я говорю: «А что случилось?» – «Да как что случилось? На Арбатской вы столько трупов наваляли». По городу уже объявления развешаны: «Особо опасный, дерзкий, с оружием, бывший спецназовец, при задержании может оказать сопротивление…» Меня как задерживали, это было вообще смешно. Три автоматчика встали напротив меня, автоматы направили. Один кричит: «Что, Вадим, допрыгался? Всё, давай!» Я говорю: «Что давай?» Потом говорю: «Началось?» Он: «Ну началось». Наручники вытаскивает, но не подходит ко мне, а присел и по полу швырнул их мне. Они по коридору катятся, по линолеуму. Такой гладкий, хороший линолеум у меня был. Я их ногой – раз! – остановил. Он кричит: Надевай сам! Я близко подходить не буду». Ладно, надеваю наручники, раз уж так вышло. Я ведь не думал, что так получится.