Хелен - Элейн Каннингем

- Друзья мои, защитник говорил здесь про честь обвиняемой. Что вам ответить? Мы ведь не копались в прошлом мисс Пиласки, а буква закона не позволяет мне говорить о нем сейчас. Однако поверьте мне: вопрос о чести мисс Пиласки просто не стоит.

- Никто не мешал мисс Пиласки выступить в собственную защиту. Она могла попытаться оспорить показания миссис Ноутон. Но она предпочла молчать. Она сама призналась в содеянном и подписала свои показания. Все это позволяет заключить: перед нами убийца, совершившая жестокое и предумышленное преступление. Посмотрите на нее! - Сандлер театральным жестом выбросил руку. - Она даже не раскаивается! Видите ли вы хоть малейшие признаки раскаяния на её лице? Нет - только удовлетворение убийцы. Радость от содеянного.

- Господа присяжные, перед вами сидит убийца. Выполните свой долг, чтобы уберечь свой семейный очаг, свои дома, своих близких и детей от посягательств подобных женщин!"

В глазах Хелен, неотрывно наблюдавшей за Сандлером, я прочел лишь любопытство; в них не было и тени гнева.

* * *

Судья Харрингтон в своем обращении к присяжным был предельно краток.

- Законы нашего штата, - сказал он, - не дают вам права изменять меру наказания. Если суд присяжных признает обвиняемого в предумышленном убийстве виновным, мера наказания единственная - смерть через повешение. И мне, как судье на этом процессе, в случае вынесения вердикта "виновна" ничего не остается, как приговорить обвиняемую к смертной казни. Поэтому выбор у вас предельно прост: вы должны определить, виновна Хелен Пиласки, или нет. Вопрос о наказании перед вами не стоит и обсуждать вы его не должны.

- Идите теперь, и обсудите этот вопрос со своими коллегами и со своей совестью. Помните: до вынесения вердикта вы должны держаться вместе и не общаться с какими-либо посторонними лицами".

* * *

В большинстве американских городов вы можете держать пари на все, что заблагорассудится - были бы деньги. А желающий принять ставку найдется всегда. В Сан-Вердо, например, вы можете поспорить на то, сколько самолетов пролетит у вас над головой за час, сколько машин остановятся за пять минут на красный свет, или - сколько некрологов напечатают в завтрашней газете.

Позднее мне сказали, что поначалу ставки на то, что Хелен вынесут смертный приговор, принимали в отношении два к одному. После первого дня заседания они выросли до трех к одному. Во многих местах держали пари на то, сколько времени будут совещаться присяжные. Самый крупный куш сорвал игрок в "Бриллианте", поставивший на два часа десять минут. На самом деле присяжные отсутствовали два часа и девять минут.

Народу в зал набилось столько, что яблоку было негде упасть. Вокруг меня терлись репортеры, которые назойливо допытывались у меня о шансах Хелен на спасение. Один из них козырял выпиской из полицейского досье, полученной из Чикаго. Художник же - фотографов на процесс не допускали изобразил Хелен в виде дешевой шлюхи, которая расположилась на скамье в развязной позе, с задранной юбкой, и бесстыдно ухмылялась. Эти шаржи столь же походили на Хелен Пиласки, как я - на царицу Савскую. Я даже не выдержал и воззвал к совести художника.

- Причем тут совесть, мистер Эддиман, когда речь идет о таких тварях, как эта Пиласки, - ответил он. - Лично я против неё ничего не имею, но мне платят за работу. Если я изображу её в виде ангела, то потеряю свое место.

А известный журналист из Нью-Йорка написал так: "Альберт Камю получил бы от процесса огромное удовольствие. Хелен Пиласки заняла бы достойное место в его произведениях - образчик одиночества и опустошенности, заключенных в человеческую оболочку. За все время, что продолжался процесс, она ни разу не показала, что понимает хоть какую-то толику из происходящего вокруг нее. Словно наркоманка, она сама приговорила себя к добровольному изгнанию из земного рая. Хелен Пиласки - не просто хладнокровная убийца и проститутка; она - символ нашего времени: человек без человеческих качеств, личность, полностью утратившая чувства и совесть". И т.д. и т.п.

Когда я вернулся в пустую комнату адвокатов, Милли Джефферс принесла мне кофе.

- Выпейте в честь поражения, босс. Да, Блейк, ты и в самом деле не криминальный адвокат, а я - не Дорис Дей. И не Мерилин Монро. Ну и что! Жить-то нам все равно надо.

- Думаешь, это конец, Милли?

- Да, Блейк. Полная безнадега.

- Но хоть кто-нибудь мог бы её спасти, Милли? Другой - не я?

- Босс, эту дамочку с самого начала собирались повесить, - терпеливо объясняла Милли. Она словно говорила с ребенком. - Ты ввязался в эту историю, хотя уже изначально все в ней было расписано, как по нотам. Возьми лучше Клэр, детишек и меня и - мотай отсюда подальше. Лос-Анджелес - рай по сравнению с этим болотом. А здесь что? Содом и Гоморра с уймой церквей обителью благочестивых лицемеров. Знаешь, что боссы нашей мафии выплатили архитектору новой баптистской церкви пять тысяч за проект? У нас сорок три церкви и синагоги на сто десять тысяч человек населения и - самый высокий в мире процент самоубийств. По-моему, Сан-Вердо это клоака мироздания, сточная канава страстей человеческих. Да сгорит она в геенне огненной! Давай удерем отсюда.

- Просто удерем и все?

- Да. Это - единственный выход.

* * *

Присяжные вернулись в зал. Два часа и девять минут - замечательный срок, когда на карту поставлена человеческая жизнь. В зале было не протолкнуться, и старый Харрингтон не без самодовольства спросил присяжных, пришли ли они к общему решению.

- Да, ваша честь, - ответил председатель.

- И каково оно?

- "Виновна", ваша честь.

- Хотите провести поименное голосование, мистер Эддиман? - спросил меня судья.

Я смотрел на Хелен, наши взгляды встретились - глаза её были задумчивы, лицо спокойно.

Я ответил, что хочу.

Все присяжные поочередно подтвердили, что согласны с вынесенным вердиктом. Затем судья назначил дату оглашения приговора. Через неделю.

Хелен сказала:

- Спасибо, Блейк. И вам, Милли. Вы были очень терпеливы и добры ко мне. Спасибо за все.

Глава десятая

Клэр сама перезвонила ко мне в контору.

- Как ты, Блейк?

- Жив пока, - уныло ответил я. - Раны, правда, кровоточат. Постарел немного. Мудрости не набрался и желания стать криминальным адвокатом по-прежнему не испытываю.

- Блейк, ты поверишь, если я скажу, что от всей души желала тебе победы? Я молилась за тебя.

- Почему?

- Потому что я люблю тебя, Блейк. И... ты мне нужен.

- Ты её ненавидишь.

- Нет, Блейк. Она мне безразлична. А вот ты - небезразличен.

- Что ж, в любом случае я проиграл.

- Приходи ужинать, Блейк.

- У меня тут скопились целые горы работы. Я все дела запустил.