Лирические произведения - Семен Кирсанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ДВОЕ В МЕТЕЛЬ
Гостиничные окна светятся. Метель.Пластинка радиолы вертится для двух.Метель. Вот налетит и сдвинется отель.Но держится за жизнь гостиница всю ночь.
Не крыльями ли машет мельница вокруг?Не может ли и мне метелица помочь?Пустынны в Доббиако улицы — метель!А двое за столом целуются всю ночь.
«BELVUE»
На стенах крупно: «Belvue»,что значит: «Хороший вид».Душой я не покривлю,все буду хвалить, как гид!
Скала, и небо над нейподначивает — влезть.Не сто́ит, — внизу, на дне,к вершине подъемник есть.
Не нужен здесь альпеншток,веревка, шипы подошв,и смелость тут ни на что:дрожи, а не упадешь.
За очень немного лиру пропасти на краюты сможешь смотреть на мирс надписью: «Belvue».
К порядку турист привык-с,спорить не норовит.И не о чем спор — Prix fixeпроверенным фирмой вид!
Он смотрит в туман и тьму,на снег в миллиард карат,но помнит, что ко всемуприложен прейскурант.
В КОРТИНА ДʼАМПЕЦЦО
Маленькая американкавзбалмошными губамитянется после танцак розовому морозу.
Белый буйвол Канады,в свитере, туго свитом,в куртке, во рту с окурком,держит ее за руку.
Маленькая американканосит точеный носикс дымчатыми очкамии родовой подбородок.
Белый буйвол имеетбунгало в Виннипеге,банковые билетыи два кулака для бокса.
Вечером они смотрятматч «США — Канада»;маленькой американкевсе это очень надо.
Этот хоккей с коктейлем,этот в машине лепетв Соединенных Штатахносит названье: «Нарру»
ДОРОГА В ВЕНЕЦИЮ
Мы пять часов спускались с Альп.Вид — из гранита вылит.Давал туннель за залпом залпвагонами навылет.
За нами следом шла метель,и голубой, как глобус,пейзаж отелями летели провожал автобус.
Пейзаж рекламой убеждал:пить воду Пелегрино!Но путь в Венецию не ждал, —он несся по долинам.
Он несся к Золотому Льву,к лагуне синесонной,сквозь буквы надписей «Belvue»на стенах пансионов.
И каждый дом стоял сквознойот трехметровых стекол,желтел налаченной сосной,поставленной на цоколь,
с плющом, заползшим под карниз,на стенах бологолых,а между штор — сюрреализмстолов и кресел в холлах.
И все ж Италия бедна —ей не хватает лака, —вдруг поворачивается стенакирпичного барака
и обнаруживает гнильстропил и старых балок,где быт, как сваленный утиль,так безнадежно жалок.
Здесь нищ, и голь живет одна,ни галстуков, ни глянца,одна лишь запонка виднана горле итальянца.
Жена — за варкой макарон,но и в семье рабочейпригодны кудри для корони не глаза, а очи!
Потом, с холстами старых залсопоставляя это,я вспомнил тех, кого писалс натуры Тинторетто…
Автобус, здесь остановись.Во мне возник прозаик.Вторгаться я обязан в жизнь,она важней мозаик!
Но строг маршрут, и мы должныпринять культуры порцию,взирать на древние ножны,на Цезаря, на Порцию,
спешить к гостинице в обед,смотреть сквозь окна влажныена отдалившийся хребет,на чудеса пейзажные.
Пейзаж равнинней и ровней,и, как удар по струнам,под нами мост и в стороне —дуга воды — лагуна!
БОЛЬШОЙ КАНАЛ
И вот к гондолам нас ведут,лагуною обглоданным.Гондолы называют тутпо-итальянски — «го́ндолы».
Мы сели в го́ндолу, и воттолчок, — и по инерциинавстречу с двух сторон плыветБольшой канал Венеции.
Вздымает вверх скрипичный грифладья резного дерева;держусь за бронзу львиных грив —беда для сердца нервного.
Наклонно гондольер стоит —артист своей профессии.Не декорации ль своитеатры здесь развесили?
Плывет галерка мимо насв три яруса и ложи.Как зал театра, накренясь,плывет Палаццо дожей.
Все задники известных пьеси Гоцци и Гольдонимы, проплывая, видим здесь,качаясь на гондо́ле.
На этих пьесах я бывалкак друг одной актрисы…Вплываем в боковой канал,как ходят за кулисы.
А между двух старинных стенобъедки, в кучу смятые;на них торжественная тенькакой-то дивной статуи.
Затем ступеньки лижет плеск,и пристань волны о́блили, —сюда бы шляпы, бархат, блескв глазах надменных Нобилей.
Но там — в беретах пареньки,бровасты и румяны,стоят, засунув кулакив бездонные карманы.
Они б их вынули, когда бподобрала́сь работа —кули таскать бы на корабль,сгружать товары с бо́рта.
И вдруг, когда мы рядом шли,к стене почти прижатые,причину пареньки нашли,чтоб вынуть руки сжатые.
И мы увидели салют,известный всем рабочим,а дальше новые встаютпалаццо, между прочим.
«ФЛОРИАН»
