Мороз по коже (СИ) - Ева Левина

— Я готов рассмотреть варианты, — голос мужчины стал ниже, а взгляд еще более голодным, чем мгновение назад. И тут до меня начало медленно доходить…

Ведь это красивый мудак давно так смотрит… Кажется, с самой нашей первой встречи он поедал меня глазами… Вот почему так оперативно сделал сразу два теста днк, чтобы быть уверенным, что мы не родня… Заставил пройти гинеколога, не пускал гулять…

Глупая Ксюша! Это ведь было очевидно!

Осознание того, что поганый Морозов хочет меня трахнуть непрятно полоснуло внутри, поэтому я сразу его озвучила:

— Вы хотите меня.

— Умница… Понятливая девочка, — гадко улыбнулся Роман Сергеевич, и я снова подумала, как плохо, что он не гей.

— И сколько раз вы хотите сделать ЭТО со мной, чтобы простить долг в три миллиона? — во вздымающейся груди поднималась целая буря эмоций, но из последних сил сдерживала их внутри.

— Пока не знаю.

— Нет, уж, я хочу четко понимать что вам нужно, — каждое новое слово давалось с большим трудом и как будто царапало горло изнутри, но Морозов, напротив, впервые был полностью спокоен и, видимо, крайне заинтересован в разговоре.

— Думаю не меньше трех месяцев, а то и полугода.

— Давайте обсудим подробнее… В течение полугода я должна буду жить здесь и ублажать вас в сексуальном плане? Не понимаю, зачем… Вы ведь невероятно брутальный, красивый мужчина… У вас много денег, куча женщин…

— Я хочу трахнуть именно тебя. Что непонятного? — кажется, Морозов снова начал раздражаться.

— То есть вас заклинило на мне. Влюбились?

То, как этот поганый мудак закатил глаза, нужно было снимать на камеру. Это было очень показательно и вместе с тем крайне неприятно. В его раздраженном взгляде читалось все, кроме любви. Почему-то это очень больно ударило по моему самолюбию. Морозов ясно давал понять, что я интересую его только для секса, но никаких чувств не вызываю. Хотя, нет… Наверно он терпеть меня не может и считает пигалицей, дрянью и легкодоступной девушкой, чудом сохранившей девственность.

— Ясно. Просто хотите трахнуть, как резиновую куклу.

— Не трахнуть, а трахать. Долго и сильно, — поправил он, глядя мне прямо в глаза.

Глава 23

— Могу ли я подумать? — понимая, что Мороз прижал меня по всем фронтам, вопрос я задала скорее самой себе, чем ему. Затравленный взгляд упал на переплетенные пальцы, неуклюже сцепленные в замок. Сейчас я напоминала себе комок нервов, который, подобно моим выгнутым ладоням был сжат в жуткую безвольную позу. Хотелось разреветься и долго и громко выкрикивать внутреннюю боль, а потом еще прикусывать подрагивающую нижнюю губу, и как маленькая жаловаться кому-то из взрослых на свои проблемы.

Но теперь я была взрослой. И помочь было некому.

Тишину разрезал спокойный голос Морозова:

— Можешь. Думай до завтра. Потом готовь деньги или…

— Я поняла, поняла! Не надо продолжать, — прошелестела я, после чего схватила сумку с вещами и, никем не останавливаемая, понуро поплелась обратно в спальню, с которой еще десять минут назад прощалась.

Теперь это снова моя тюрьма, и если я до завтра не найду три миллиона, то буду жить здесь в новом качестве…

Проведя в спальне весь день, я решилась выйти только поздним вечером. Пройдя на цыпочках по коридору, остановилась у входа в гостиную и осторожно глянула в сторону кухни, в надежде, что Морозова нет дома.

— Я уже хотел идти за тобой и вытаскивать из укрытия за шкирку, — раздался за спиной низкий бархатистый голос Романа Сергеевича.

От его внимательного взгляда не укрылось то, как я дернулась от неожиданности, и поганый Морозов лениво протянул:

— Странно… Наедине с обдолбанным Соболевым ты не боялась, но от одного только моего голоса шугаешься, как от огня… Неужели из-за того, что получила по заднице? Так это было абсолютно заслуженно.

— Я хочу уйти, — первый испуг сменился начинающимся тремором, от которого у меня буквально начали стучать зубы. Хотелось пустить наутек или кричать в голос, но я продолжала стоять, как вкопанная и трястись.

— Да что ж ты такая пугливая? Хочешь уйти, иди… Только долг верни, — этот мудак явно наслаждался тем, в какие рамки меня загнал и, сделав несколько шагов, практически припер меня к стенке.

— Вы же знаете, что у меня пока нет…

— Знаю, но у тебя ведь есть альтернативный вариант?

Альтернативный вариант? Полгода быть постельной грелкой Морозова? Хреновая перспектива… Не так я представляла себе свою личную жизнь.

А вдруг он извращенец и любит пожестче? Эта мысль так резко прострелила в голове, что я невольно задрала голову и даже не успев подумать, задала возникший вопрос:

— Я бы хотела обсудить подробности, чтобы лучше понимать, чего вы от меня хотите…

Морозов моргнул и удивленно выгнул одну бровь:

— У тебя проблемы со слухом или с памятью, пигалица? Ты должна мне три миллиона, я согласен взамен взять натурой. Срок полгода. Что, млять, непонятного?!

Он шумно выдохнул и направился на кухню, где резким движением открыл холодильник и достал банку пива, которую тут же вскрыл.

— Я не об этом, — дрожь постепенно начала отступать и каждое новое слово давалась легче, поэтому я торопливо засеменила следом, практически дыша в широкую Морозовскую спину, — меня интересует, какие у вас предпочтения в постели? Просто, как вы помните, я еще ни разу… Вдруг вы любите, чтобы вас, ну, этим самым… Я видела в одном фильме, как мужчина просил свою жену взять такую большущую штуку и вставить…

В этот момент глаза Романа Сергеевича стали похожи на две большие чеканные монеты, а сам он прыснул только что отпитым пивом, забрызгав всего себя вспененной жидкостью. Кажется часть алкоголя даже пошла у него носом…

— Что ты сказала?! Совсем страх потеряла?! За кого меня принимаешь, коза?!

Он в мгновенье ока оказался рядом, и ноздри защекотало от запаха солода идущего от его мокрой, облитой пивом футболки.

— Ладно! Ладно! Просто я подумала, что вы очень красивый, как из журнала, а такие мужчины… — понимая, что меня снова несет не туда, я подняла руки и выставила ладони вперед, давая понять этим жестом, что сдаюсь, — но вдруг вы любите пожестче?

В это самое мгновение глаза Морозова потемнели и загорелись каким-то зловещим огнем. Он стянул с бугрящихся мышц запачканную футболку и скользнул похотливым взглядом по моим губам и лицу:

— Люблю пожестче иногда. Но с тобой поначалу буду помягче. Не бойся, — в понизившемся голосе слышалось такое явное обещание, что моя кожа снова покрылась мурашками. Он, что абсолютно уверен в том, что получит меня?

— А сколько раз в день вам