Мороз по коже (СИ) - Ева Левина

— В кровать. Живо, — рявкнул он и развернулся к выходу.

— Я не пойду спать, и тем более, не останусь в этом доме! — заверещала я бросилась на него с кулаками.

Наверно со стороны мой выпад выглядел крайне комично, но Морозову было не весело.

— Оксана, если ты сейчас же не успокоишься, то я тебя высеку, — предостережение Романа Сергеевича звучало крайне устрашающе, но я была настолько не в себе, не остановилась, но и завелась еще сильнее:

— Чтоб ты сдох, скотина! У меня от тебя мороз по коже!

Один резкий выпад, и я снова оказалась в руках поганого Морозова, а затем прижатой к стенке. Он навис сверху, прижимая меня своим внушительным торсом и зарычал:

— В глаза смотри!

Какое-то время этот козёл молча удерживал мое лицо и сверлил бешенным взглядом, но потом так резко отпустил, что я упала на пол, больно ударившись коленями.

— Сука… Всетаки торкнуло. Зрачки расширены, сердебиение учащено, дыхание сбито… Что же ты выпила, дура?

— Не твое дело! — в этот момент тело снова прострелило волной, и я невольно прошлась рукой по груди, с каким-то странным удовольствием дотронувшись до затвердевшей горошины соска…

Мое сдавленное "оххх" не укрылось от внимательного взгляда, и уже через мгновение Морозов снова приблизился и опустился передо мной на корточки.

— Так вот в чем дело, — понимающе протянул он и хищно оскалился, — с сердцем проблем нет?

— С сердцем нет…

— Это хорошо… В больничку везти не придется. А с сексом?

— Дааа, — сама не поняла зачем призналась ему, но, кажется, эти чертовы пилюли имели не только возбуждающее, но и какое-то другое действие. Что-то вроде сыворотки правды.

— Иди в прохладный душ, девочка— беда, — гораздо спокойнее, чем минуту назад бросил Морозов, а потом поднялся и шумно сглотнул, дернув кадыком.

— Я уезжаю. Прямо сейчас.

— Хера с два. В таком состоянии ты дальше своей спальни не выйдешь, потому что рискуешь быть оттраханной, причем далеко не одним членом.

— Я сказала, что уезжаю, понял, мудак?! Лучше быть оттраханной, чем лишнюю минуту находиться с тобой под одной крышей!

Мороз, уже дошедший до дверей, остановился, как вкопанный.

— Повтори.

— Да пошел ты, — я поднялась и гордо направилась к двери, но снова была поймана.

Наверно не нужно было усугублять конфликт, но таблетка сделала свое дело, и поэтому мое тело, как и слова, слетающие с языка, вдруг стали совсем неуправляемыми.

— Не трогай меня! Ты мне противен, ублюдок!

— Давно пора было тебя проучить за поганый язык и постоянное желание таскаться с кем попало, — говоря это, он сел на кровать, а затем перекинул мое трепыхающее тельце через колени и одним движением задрал короткое платье.

— Что за шлюшья тряпка? Когда это я разрешал покупать такое платье, а малыш? — голос Морозова звучал непривычно ласково, и от этого стало еще страшнее.

— Ты будешь меня бить? Не надо! Меня никогда не били! — прохрипела я, борясь с нахлынувшим водоворотом чувств, в котором кружился страх, стыд, сожаление, бешенный адреналин и… предвкушение…

— Буду, Оксана. Но не за твое поведение и язык. Запомни и уясни раз и навсегда: наркотики — табу. Сегодняшнее наказание ты заслужила, и по заднице получишь за то, что приняла эту таблетку, — ровно через мгновение с моих ягодиц были содраны трусики и кожу опалил первый удар.

В эту самую секунду я поняла, что тест днк, два чужих мужских пальца в моем горле и весь сегодняшний вечер полная ерунда, потому что главное унижение и боль наступили сейчас. Это был апогей всего, что произошло со мной за последний месяц.

Я кричала и рыдала, а поганый Морозов продолжал обрушивать четкие удары, и от каждого мое тело выгибалось дугой.

— Я тебя ненавижу! — ревела я, а эта сволочь вторила мне низким хриплым голосом:

— Я тебя тоже…

Примерно на десятом ударе я сбилась со счета и уткнулась опухшим от слез лицом в кровать, но тут произошло странное: тело, немного привыкшее к боли, расслабилось и отозвалось совершенно неожиданным образом. Низ живота заныл сильнее, а удары стали отдаваться предсудорогами в паху, и им вторили соски, трущиеся о белье.

Чертовы таблетки! Дело точно было в них!

Перед затуманенным от слез и возбуждения взором пронеслись картинки того, как я робко трогала себя там сама. Было приятно, но даже на одну сотую не так ярко и остро, как сейчас…

Теперь плакать больше не хотелось. Возникло неконтролируемое желание стонать и подмахивать голыми ягодицами большой, причиняющей нестерпимую боль ладони.

Когда перед глазами полетели звездочки, я даже закусила ладонь до крови, только чтобы не застонать и не выдать себя. Но неопытность и невероятно сильные ощущения, а также мурашки всё показывали и без стонов.

Он всё понял.

Тело еще дрожало, ловя последние волны сильных сокращений, и Морозов больше не лупил меня по заднице, хотя и держал ладонь посередине ягодиц. В спальне наступила тишина, нарушаемая только нашим частым хриплым дыханием и чем-то твердым, упершимся мне в живот. Наверно, пистолет — пролетело в затуманенной голове.

Я потерялась во времени и в пространстве, поэтому даже не сразу сообразила, как оказалась на постели. Мороз натянул на мою горящую кожу трусики направился к выходу. Боковым зрением из под полуприкрытых ресниц я увидела, как он остановился у дверей, осмотрел влажное пятно своих штанах и похотливо ухмыльнулся.

— Противен, значит, — хрипло хохотнул он.

От понимания, что это чертово пятно — результат моего возбуждения, захотелось провалиться сквозь землю. Но то, что он сделал дальше, буквально вогнало меня в еще больший шок… Морозов собрал с черных штанов вязкую каплю влаги и облизал палец.

Чёрт бы его побрал! Я же текла, как последняя шлюха, на его коленях, и этот поганый извращенец всё понял и даже попробовал!

Чтоб он провалился!

Глава 22

Утро не принесло облегчения. Накрывшись одеялом с головой, я еще долгое время лежала в постели, боясь пошевелиться. Из головы напрочь стерлись воспоминания о том, как уснула и провела остаток ночи, но все, что было до этого отлично сохранилось в памяти.

Итак. Сначала я назло Морозову выпила какую-то возбуждающую дрянь, потом позорно блевала в унитаз, после того как он засунул свои пальцы мне в горло… Дальше чертова таблетка подействовала, и когда поганый Роман Сергеевич лупил меня по заднице, я кончила, причем так сильно, что до сих пор краснела при воспоминании, как позорно дрожала и извивалась на его коленях…

Вроде все… Хотя, нет… Еще я пометила своей смазкой его штаны… А он… Извращенец