Допустимая погрешность - Чингиз Абдуллаев

— И перешла к вам, зная, что вы женаты?

— Да. И тем не менее, перешла. Однажды я вернулся в офис довольно поздно, часов в семь, после обеда с венграми. Они привезли свою знаменитую настойку, и мы несколько перебрали. В общем, как обычно бывает… Посидели, выпили, поговорили. А в офисе у меня остались важные бумаги, которые я должен был подписать. Пришлось вернуться в свой кабинет. А Юлия осталась меня ждать. Сейчас я думаю, что специально осталась, хотя могла оставить бумаги дежурному. В общем, знаете как это бывает…

Я вошел навеселе, начал шутить. Она подошла ко мне с документами, и я почувствовал аромат ее духов. Довольно смутно помню как все получилось. Кажется, я шутливо ткнул ее в плечо. В общем, мы неожиданно оказались на полу. Об остальном вы, конечно догадываетесь…

— Неужели вы об этом потом пожалели?

— Что? — он поправил очки и улыбнулся. 

— Конечно нет! Наоборот, даже обрадовался. У нее большие потенциальные возможности. Несколько раз мы встречались. Но я чувствовал, что не слишком много для нее значу. Вернее, ей было интересно узнавать новости о наших планах, перспективах, мои суждения о партнерах и сотрудниках фирмы. Есть такие женщины… Мелочи вроде подарков и разных знаков внимания их не прельщают. Им нужны более весомые доказательства собственной значимости. И собственной власти. Ей хотелось быть больше чем секретаршей. Наверное, одним из ее прежних воплощений была мадам Помпадур, — пошутил он.  Ей хотелось быть явной «фавориткой короля», а меня такое положение дел не устраивало.

— И поэтому вы расстались?

— Не только. В одну из встреч она потребовала… В общем, я стараюсь предохраняться. В мои годы смешно подцепить какую-нибудь глупую болезнь. Но ей это явно не нравилось. Она требовала, чтобы я отказался от подобных методов. Вы меня понимаете? А я боялся, что она хочет совсем другого. В общем, я перестал с ней встречаться и думаю, что сделал правильно. Хотя отношения у нас оставались хорошими. До вчерашнего дня.

— Не думаю, что вы поступили правильно, — сказал Дронго. 

— Поэтому вы боитесь появляться у себя в офисе?

— Я ничего не боюсь, — вспыхнул Борис Алексеевич. 

— Но сегодня она соберет свои вещи и перейдет в другой отдел. В другое здание.

— Вы еще много раз будете с ней видеться, — возразил Дронго. 

— Ее будут вызывать как свидетеля в прокуратуру, и, возможно, вам предстоит очная ставка.

 — Придется встречаться, — кивнул Ратушинский.  В конце концов, я не утверждаю, что то сделала именно она.

— Все понятно. В офис мы с вами не поедем, и хотя я не одобряю ваших кадровых перемещений, тем не менее, пытаюсь понять ваши мотивы. Мне нужно поговорить с Майей Александровной.

— Исключено, — нахмурился Борис Алексеевич.  Она себя очень плохо чувствует.

— Мне кажется, что вы не хотите, чтобы я проводил расследование, — сказал Дронго.  Вы все время пытаетесь мне мешать.

— Хочу, — упрямо сказал Ратушинский. 

— Если это Юлия, я сотру ее в порошок.

— А если нет?

— Не знаю. Я всю ночь не спал, думал. Уж не знаю, на кого грешить…

— Вы разрешите мне вечером приехать к вам на дачу?

— Только не сегодня. Вечером у нас будут сотрудники прокуратуры и милиции. Они будут проводить осмотр помещения и беседовать с Майей Александровной.

— Вы только, что сказали, что она не может разговаривать.

— Действительно, не может, — кивнул Ратушинский. 

— Но вам я могу отказать, а им нет.

— Убедили, — сказал Дронго. 

— Тогда я приеду завтра днем. Завтра суббота, выходной день.

— Хорошо, — с видимым неудовольствием согласился Борис Алексеевич. — Жду вас завтра в два часа дня. Только не надолго.

— До свидания, — Дронго кивнул хозяину дома и вышел, не подав руки.

Спускаясь по лестнице, он обратил внимание на зеркала внизу. Он подумал, что человек поднимавшийся по лестнице, рисковал, что его зеркальное отражение заметят сидевшие в гостиной люди.

Выйдя из дома, он позвонил Вейдеманису.

— Есть что-нибудь новое?

— Да, — сообщил Эдгар, — много интересного, но ничего конкретного.

— Тогда приезжай ко мне. Я буду вас ждать — тебя и Кружкова. Итак, через час у меня дома. Надеюсь, Кружков к тому времени закончит свои изыскания.

Через час оба помощника Дронго стояли у дверей его квартиры. Когда они вошли, хозяин пригласил их на кухню. Кружков любил чай, а Вейдеманис кофе. Усевшись за столик, они принялись рассказывать, что удалось установить каждому.

— Инна Денисенко работает в Институте мировой литературы уже девять лет, — начал Кружков — она по мужу Денисенко. Это ее второй супруг. С первым она развелась через три года после замужества. Он известный гитарист из модной рок-группы. Детей не было. Можешь себе представить: она ездила с ним в качестве редактора их группы и правила им тексты. У нее высшее филологическое образование, а у него среднее. Бросил, не доучившись, музыкальную школу.

— У нее были странные предпочтения, — задумчиво заметил Дронго.

— Потом она перешла на работу в какой-то журнал, — продолжал Эдгар,  а затем в Институт мировой литературы. Познакомилась со своим вторым мужем. Выйдя за него замуж, сразу сменила фамилию. Михаил был тогда многообещающим режиссером. Он оставил первую жену с двумя детьми, чтобы уйти к Инне.

— Тогда все были многообещающими режиссерами, — глубокомысленно заметил Кружков. 

— В конце восьмидесятых все казались такими глубокими и умными. Помните, как мы радовались выступлениям политиков, откровениям историков, смелости публицистов. А потом оказалось, что все это пшик. Политики были продажные и глупые, историки оказались обманщиками и проходимцами, а публицисты — трусливым сбродом, который легко покупался.

— Тебе нужно ходить на митинги оппозиции, — с характерным акцентом произнес Вейдеманис.

— При чем тут оппозиция? Я правду говорю. Помните, сколько писателей и актеров вылезли на поверхность, сколько режиссеров обещали нам создавать гениальные произведения, если уберут цензуру, сколько писателей обещали опубликовать гениальные романы… А оказалось, что все они «пустышки». Им просто нечего сказать людям.

— Денисенко был не таким, — убежденно сказал Эдгар. — У него, может быть, многое не получалось, но он никогда не был демагогом. Я видел его ранние работы. Они очень интересные.

Дронго решил вернуть своих помощников к более конкретному разговору.

— Она действительно дружит с Майей Александровной? — спросил он. 

— Да. Инна работает в ее отделе. Моя знаковая вспомнила, что они даже ездили вместе вдыхать. В Испанию. Женщины очень дружат, часто ходят вместе на выставки, концерты. Чаще их мужей. Супруга Ратушинского тоже очень интересная женщина, — неожиданно добавил Вайдеманис.