Допустимая погрешность - Чингиз Абдуллаев

Он налил ей вторую чашку кофе, а себе чаю.

— Вы правы, — немного взволнованно сказала она. — Мне кажется, что вы можете убедить Бориса Алексеевича изменить свое решение. Свое отношение ко мне. Я думаю, что после смерти Михаила Денисенко он начал подозревать именно меня.

—В чем подозревать?

В убийстве. И в краже документов,  она все-таки достала третью сигарету, и он не стал возражать, когда она закурила.

Я могу понять его сомнения, — мрачно продолжала Юлия. — Сам он не мог передать документы Лисичкину, значит, остается шесть Человек. Но после смерти Михаила Денисенко все поменялось. Теперь отпадает его жена. Отдает и Майя Александровна, которая потеряла сознание при известии о смерти Денисенко.

Значит, единственной подозреваемой оказываюсь я.

Она замолчала и взглянула на Дронго, словно ожидая поддержки с его стороны. Но Дронго молчал.

— Он всегда был со мной обходителен, — призналась Юлия,  а вчера даже не дал машину, чтобы я могла уехать. И я видела, как он на меня смотрит. Видимо, считает, что это я убила Денисенко из-за этой дурацкой ошибки на телевидении.

— Какой ошибки? — спросил Дронго.

Ему не хотелось, чтобы она знала о рассказах Ратушинского.

— Михаил искал психологов для участия в ток-шоу, — объяснила она, — туда пригласили лучших специалистов из МГУ, из академических институтов. Там был и мой руководитель — профессор Лавочкин. Но в условиях задачи, которую мне дали, была ошибка. Мне дали неверный вариант для решения. Я, конечно, сразу засыпалась. Потом Денисенко и его команда долго извинялись. А на следующий день я узнала, что это было сделано специально. Представляете, какая гадость? Нас специально «срезали», чтобы прошли нужные им люди. Это же отвратительно!

— Меня поражает, что вы собираетесь работать в такой деликатной сфере, как психология, а сами доверяете нашему телевидению, — ответил Дронго.  Неужели вы действительно полагаете, что все эти лотереи, рулетки, другие игры нельзя организовать так, чтобы добиться нужного результата и отобрать нужных им игроков. Даже в большом спорте уже практикуются подобные методы. Неужели это вас удивляет?

Омерзительно, — поморщилась она.  Но Денисенко обязан был меня предупредить. Я его об этом просила. Он мог просто не приглашать меня на игру. Порядочный человек должен был поступить именно так. А он меня подставил. Ненавижу всех этих журналистов, ради красного словца не пожалеют и отца. Это про них.

Вы знали Лисичкина?

Она взглянула на Дронго и нахмурилась.

— Вы тоже считаете, что это я украла и выдала документы, а потом убила Денисенко, который меня подставил?

— Я так не думаю, — мягко сказал он,  и пока занят поисками виновника трагедии.

— Я не брала документы и не убивала Денисенко. Это просто какой-то бред. И я не знала Лисичкина… Иногда, правда, читала его статьи. Статьи были неплохие, но лично знакомы мы не были.

— И тем не менее, вы не любите всех журналистов, — напомнил Дронго.

— Терпеть не могу, — повторила она убежденно.

— Можно еще вопрос из разряда неприятных?

— Давайте, — согласилась Юлия. 

— Вы уже сказали мне столько неприятного…

— Только начал, — любезно сообщил Дронго. 

— Скажите, у вас были близкие отношения с Михаилом Денисенко?

— Вы имеете в виду, спала ли я с ним? Нет, не спала. И даже мысли такой не было. Хотя он был умный мужик, а мне умные мужчины нравятся, — с некоторым вызовом произнесла она последнюю фразу.

— А у Майи Александровны были хорошие отношения с погибшим?

— Они не были любовниками, если именно это вы имеете в виду. Конечно нет. Но Майя Александровна очень дружит с Инной, уже много лет. Я думаю, что она знала семью Денисенко  еще до того, как вышла замуж за Бориса Алексеевича. Поэтому на нее так подействовала смерть мужа подруги.

— Ясно. Спасибо за откровенность. Чем я могу вам помочь?

— Убедить Бориса Алексеевича, что не я брала документы и не я убивала Михаила Денисенко. Мне кажется, что вам это сделать легче, ведь вы были там, когда произошло убийство. И у вас не так много времени. День-два. Потом меня выгонят. Да и вас могут уволить, без выходного пособия. Ратушинский просто решит, что ему не нужен такой эксперт, и откажется вам платить, а меня он уволит. Перевод в другой отдел — это только первая ступень к увольнению.

—Вы боитесь, что вас уволят с работы, или что вас несправедливо обвинят? — спросил Дронго.

— Я не хочу ни того, ни другого, — строго сказала она, потушив третью сигарету. 

— Неужели непонятно? У меня хорошая работа с приличной зарплатой. И я не хочу ее терять. Ваша задача — убедить Ратушинского, что я не виновата. Или постараться быстрее найти виновника, В конце концов, вам ведь платят за эту работу.

— Да, — сдержанно согласился Дронго,  действительно, платят. Но не за то, чтобы я выступал адвокатом подозреваемых лиц, а за поиски конкретного виновника трагедии.

— Вы отказываетесь мне помочь?

— Нет, просто объясняю мой статус. Мне кажется, вы должны отдавать себе отчет в моих возможностях.

— А вы — в моих, — неожиданно сказала она. 

— В конце юнцов, я тоже могу вам заплатить.

— Это нечто новое в наших отношениях, — пробормотал Дронго.

Но она уже встала со стула. Глядя ему в глаза, Юлия сняла пиджак и аккуратно повесила его на спинку стула. Дронго внутренне усмехнулся. Она изображает страсть, но пиджак не забыла повесить, чтобы не измялся. Затем она медленно сняла юбку. Очевидно, она готовилась к такому стриптизу. На ней было дорогое однотонное белье и чулки, которые она начала медленно снимать. Дронго молча смотрел на нее. Сняв чулки, она расстегнула бюстгальтер. Ему доставляло удовольствие смотреть на ее красивое тело. Когда она собиралась снять последнюю деталь своего туалета, он неожиданно остановил ее:

— Подождите, вам не кажется, что вы меня оскорбляете? Хотите купить таким способом? Делаете из меня подлеца? Это не очень-то красиво. Если я выясню, что вы действительно не виновны, то первый встану на вашу защиту. А окажется, что документы забрали именно или вы успели подбросить что-то в бокал Денисенко, то я не смогу вас защитить, даже если вы сейчас снимите и эту пикантную деталь вашего туалета. Она закрыла грудь руками.

— Вы… вы… — от возмущения она не находила слов.

— Не нужно, не говорите ничего. Я все равно буду искать преступника. Дело даже не в вас.

Убийца решился нанести удар в моем присуствии. А это уже задевает мою профессиональную гордость. Получается, что убийца — наглый, самоуверенный и амбициозный человек. Вы не знаете, кто более всего соответствует эй характеристике, разумеется, из тех подозреваемых, что были в гостиной?