Моя фамилия Павлов - Айзенберг Александр "Берг Александр"

В самом Бресте дела у немцев шли намного лучше, так как наших войск в нем не оказалось, они покинули город еще субботним вечером. На следующий день началась артиллерийская дуэль, немцы пытались из своих противотанковых пушек и полевой артиллерии прямой наводкой подавить наши огневые точки, стреляя по бойницам. Мы отвечали, причем нам было намного легче, – немцам необходимо было попасть точно в амбразуру, в то время как нашим артиллеристам достаточно просто попасть фугасным снарядом рядом с вражеским орудием, чтобы уничтожить или повредить его само и уничтожить или вывести из строя его расчет. Эта ставка не сработала, немцы хоть и добились частичного успеха, но сами потеряли намного больше.

Еще три дня после этого противник пытался взять крепость штурмом, но, понеся очень большие потери, прекратил бесполезные попытки. В результате 45-я пехотная дивизия вермахта Фрица Шлипера просто взяла крепость в кольцо. Началась осада, время от времени немцы постреливали по крепости, но и наши бойцы не оставались без ответа, правда, в основном стреляли снайперы, отстреливая немецких солдат.

Так продолжалось почти месяц, пока в ночь на 20 июля гарнизон организованно не покинул крепость по подземному ходу. Смысла сидеть в крепости больше не было, и гарнизон покинул ее, оставив после себя немцам очень неприятные сюрпризы. Все, что только было можно, заминировали, поставив все минные ловушки на неизвлекаемость. Утром 21 июля немецкие солдаты наконец ступили в Брестскую крепость, но после того, как несколько групп немецких солдат подорвалось, их вывели с территории, а вместо них пошли саперы. Почти все закладки были обезврежены, хоть в основном саперам пришлось уничтожать их на месте дистанционно, после того как они, потеряв несколько групп, убедились, что все наши сюрпризы неизвлекаемы.

Когда же немцы решили, что все разминировано, и ввели в крепость своих солдат, тогда сработал главный сюрприз. Два наших сапера-добровольца вызвались привести его в действие. Это был прощальный подарок гарнизона, причем вместе со взрывчаткой были спрятаны и бочки с бензином, так что всю крепость заволокло толстым и жирным черным облаком, которое поднималось к небу почти до самого вечера. Оба героя смогли выбраться из полуразрушенной крепости и спустя сутки догнать основные силы полка.

Ушедший гарнизон крепости еще почти месяц пробирался к своим, но не таясь по углам и боясь каждой тени, а нанося по ходу своего движения довольно чувствительные удары по противнику. У майора Дородных была карта с указанием мест схронов с продовольствием и боеприпасами, о которых по моему приказу позаботились заранее. Таких схронов было много, и они предназначались в первую очередь для разведывательно-диверсионных групп, но и для случаев, когда они будут нужны вот таким отрядам, как гарнизон крепости. Не испытывая недостатка в продовольствии и боеприпасах, майор Дородных хорошо похулиганил в немецком тылу, правда и сам понес значительные потери, потеряв половину полка убитыми и ранеными, но последних сумели вынести к своим, не бросив их в немецком тылу.

Многие наши части отошли на восток не полностью, оставив небольшие подразделения для диверсионной деятельности. До появления тут партизан почти год, а теперь еще и неизвестно, что будет, так как у населения было больше времени на эвакуацию, и на восток ушло гораздо больше народу, чем в прошлой истории.

Но это было малозначительным, а пока, дождавшись отмашки, что новая линия обороны построена, я отдал приказ на отход, разумеется, перед этим доложив Сталину лично. Первыми ушла тяжелая артиллерия и санбаты, склады не эвакуировали, просто нечего уже было вывозить. Зная, что нам тут недолго осталось, просто перестали завозить на них необходимое и в войска отпускали не жалея, таким образом и вывозить оказалось практически нечего.

Достаточное количество автотранспорта позволило в течение пары ночей вывезти все войска. По возможности из дотов демонтировали и также вывезли вооружение, по крайней мере все пулеметы и большую часть орудий, а вот вкопанные в землю старые танки пришлось оставить, как и бронекапониры, так как ни времени, ни возможности забрать их с собой не было. Правда, на танках при самом уходе подорвали стволы, чтобы немцы не смогли их использовать против нас, а то они были те еще халявщики, немецкие трофейщики гребли под себя все, что только можно[45].

Жаль все же мне было оставленных укреплений, как ни говори, а стационарные бетонные укрепления, это вам не временные, пусть и из бронированных плит, но что поделать, если так легли карты. Однако и теперь обстановка хоть и была тяжелой, но все же намного лучше, чем в той истории.

Майор Логинов, комбат пехотного батальона, сняв с буржуйки чайник, налил себе в кружку кипятка, затем налил и своему другу подполковнику Дружинину, командиру полка. На столе в бункере, который использовался как штаб батальона, лежал хлеб и стояли два котелка с кашей, обильно сдобренной тушенкой, это был их обед, который им принесли бойцы с полевой кухни. Размешав в кружках заварку, Логинов только сел на пустой снарядный ящик, игравший тут роль стула, как бункер вздрогнул от близкого разрыва тяжелого немецкого снаряда. Правда сверху ничего не посыпалось, так как бункер был хоть и небольшой, но из броневых плит, вернее его потолок – из 20-миллиметровой броневой плиты, а над ним, еще три наката бревен и земля.

– Ешкин кот! – только и выругался майор. – Стас, вот спрашивается, какого лешего мы оставили старые позиции? На фига строили бетонные доты, чтобы потом их так просто оставить? Я вот, например, не уверен, что эта землянка выдержит прямое попадание тяжелого снаряда или авиабомбы. Вот на старых позициях в дотах можно было без всяких проблем пережить любой обстрел или бомбежку.

– Толян, а в котел на удобных позициях ты угодить хочешь?

– Да какой котел? Мы там крепко стояли, немцам, чтобы нас сбить, очень попотеть пришлось бы, к тому же два мехкорпуса позади, они немцам быстро козью морду сделали бы.

– У нас да, а на западном фланге?

– А что на западном фланге?

– А то! На западном фланге у нас Прибалтийский фронт, а он так драпал, что только пятки сверкали. Вот и прикинь, что получилось бы, если бы вышли немцы нам во фланг и перерезали все снабжение, а без боеприпасов и топлива мы долго не продержались бы. Вот и пришлось отходить, чтобы выправить линию фронта. Мне самому это не нравится, но что поделать, другого выхода просто не осталось.

– А здесь, думаешь, надолго закрепимся?

– Честно говоря, не знаю, но надеюсь, что до осени точно. Павлов вроде неплохо командует, вон какой знатный мешок немцам устроил, считай, целый корпус в ловушку заманил и уничтожил. Эти вот позиции подготовил, пускай и полевые, но и из них нас долго выковыривать будут, особенно если учесть, что мы свою тяжелую артиллерию сохранили. Вот смотри, и обстрел окончился, наши боги войны дают немцам прикурить, вот и не могут они полноценно нас обрабатывать и бомбят не особенно, сразу наши истребители прилетают, да и зенитчики не дремлют.

– Ладно, посмотрим. Ну что, давай накатим по маленькой?

– Давай, но только по маленькой.

Достав фляжку с водкой, Логинов налил грамм по сто водки в две железные кружки, и, чокнувшись с Дружининым, они разом выпили. Закусив кусочком черного хлеба, оба командира допили чай, после чего подполковник Дружинин по ходам сообщений отправился в штаб полка.

Штаб группы армий «Центр»

– Проходи, Гейнц, садись и давай без чинов.

Командующий группы армий «Центр», Федор фон Бок тяжело сел на стул. Настроение было препаршивым: план «Барбаросса» летел ко всем чертям, уже было ясно, что никакие усилия не позволят нагнать сроки, кроме того, потери в войсках и технике оказались просто устрашающими.

– Что ты обо всем этом думаешь, Гейнц? Что нас ждет дальше в этой варварской России?

– Думаю, ничего хорошего, Федор. Боюсь, что фюрер совершил роковую ошибку, вторгнувшись в Россию. По большому счету, лучшим решением было бы попытаться заключить с русскими мир, пока еще не поздно. Наверняка Сталин ответит согласием, если мы отойдем на границы России.