Когда струится бархат - Элизабет Чедвик

— А иногда птенцам попросту подрезают крылья! — возразил пленник. Он опять помрачнел и плотно сжал губы в тонкую ниточку.

Адам скрестил руки на груди.

— Итак, что же ты услышал?

Родри беспокойно перебирал пальцами густую шерсть овчины и неотрывно смотрел на свои руки.

— Де Мортимер предложил моему брату много серебра, чтобы тот убил одного из ваших баронов — Ральфа ле Шевалье — и еще сказал, что этот барон слишком много болтает и надо заставить его заткнуться навсегда. Давидд охотно согласился. Ле Шевалье не был нашим другом, к тому же неоднократно наведывался к нашим женщинам. И я… мед еще остался?

— Да, конечно. — Адам переглянулся с Майлсом, подлил напиток в кубок и подал раненому валлийцу.

Родри жадно выпил и вновь откинулся на подушки с закрытыми глазами. Волосы юноши стали мокрыми от пота.

— Де Мортимер подготовил засаду и устроил все так, чтобы нам было легче убить ле Шевалье. Но об этом знает только один Давидд. И еще я. Остальные считают, что нам просто крупно повезло, и встреча в лесу произошла случайно. Де Мортимер смотрел из укрытия, ждал, пока ле Шевалье упадет с коня и истечет кровью, и только потом вышел. И обрушился па нас со всей мощью своего отряда. Если бы Давидд не ждал как раз такого предательства, мы бы тоже легли мертвыми. Райд вирт хей хир и фвита гид ар диафол.

— Если садишься ужинать с дьяволом, бери длинную ложку, — сурово перевел Майлс.

— Мой брат очень рассердился оттого, что потерял гнедого коня, — добавил молодой валлиец, метнув на Адама робкий взгляд. — Я собирался позлить брата тем, что вернусь из нашего набега верхом на том самом коне, которого он упустил. А вместо этого получается, он должен меня выкупать и еще говорить врагам спасибо за спасение жизни брата.

— Возможно, при таких обстоятельствах он предпочел бы, чтобы ты погиб, — сухо заметил Майлс.

В ответ Родри слабо улыбнулся.

— Все же братская любовь обычно побеждает.

Адам решительными шагами пересек солярий, подошел к жаровне, чтобы согреть руки, и посмотрел на Майлса.

— Вы понимаете, что все это означает?

Майлс новел плечами.

— Может означать многое, — глубокомысленно начал он. — Но самое главное, моя внучка собирается вверить свою судьбу убийце собственного мужа!

— Майлс, нельзя допускать, чтобы она совершила этот шаг!

Приспущенные морщинистые веки старика приоткрылись, сверкнувший взгляд свидетельствовал о недюжинной умственной энергии.

— Останови ее.

— Как? — развел руками Адам. — Хельвен знает, что я ненавижу даже упоминание имени де Мортимера. Поэтому все, что я расскажу, отметет как бред или пустые фантазии. Что я должен сделать? Похитить ее, перекинув через седло?

— Стоит попробовать, если иные методы не помогут, — с улыбкой заметил Майлс и снова стал серьезным. — Адам, мне уже перевалило за восемьдесят. Неужели я должен все тебе разжевать и вложить в рот? Поезжай к королю, расскажи ему всю эту историю и, раз уж ты этим занялся, попроси выполнить твое желание.

Адам прищурил глаза.

— Какое еще желание?

— Разве ты уже получил награду за неустанные усилия по охране его очаровательной дочери? Насколько я знаю Генриха, у тебя должен был скопиться целый мешок обещаний, ни одно из которых не исполнено.

— Вряд ли он изменит своим привычкам! — недовольно фыркнул Адам. — Если мое желание будет связано с посягательством на его казну, король просто откажет, и все.

— Это не должно быть связано с деньгами, — вкрадчиво продолжил Майлс, — попроси у него Хельвен в жены.

Желтоватые глаза Адама удивленно расширились.

— Попросить у него Хельвен? — растерянно повторил он неестественно высоким и дрожащим голосом, словно говорил не мужчина, а подросток.

— Ты владеешь своей собственностью по праву, данному самим королем, как и Ральф. Надеюсь, Гийон, когда придет в себя от столь шокирующих новостей, не станет возражать против твоего сватовства. По-моему, это даже будет для него более приемлемым вариантом.

Адам покачал головой и отошел от старика к стене, рассматривая рисунок драпировки. Ее выткала мать Адама задолго до его рождения, и ее сильно выела моль. Сердце Адама лихорадочно колотилось, мысли беспокойно перебегали с одного объекта на другой.

— Тебе нужна жена, — на лице Майлса показалось слегка лукавое выражение. — Твой дом все больше зарастает грязью.

— Это невозможно, — деревянным голосом отозвался Адам, — я ее приемный брат.

Майлс процедил по-валлийски какое-то грубое ругательство, затем вновь перешел на французский язык:

— Значит, вот как ты к ней относишься?

Адам резко обернулся, порывисто опустился на скамеечку и взялся руками за гудевшую от безумных видений голову.

— Да нет же, — простонал он. — Раньше — да, когда был маленьким, я просто любил ее, как свою сестру. Однако все давно переменилось, во всяком случае, для меня. Но Хельвен до сих пор меня воспринимает только как брата.

Майлс недоверчиво приподнял бровь.

— Ты в этом уверен?

— Она ясно показала это, когда я пригнал коней.

— Если и показала, то больше от страха, чем от убежденности, могу тебе гарантировать. — Майлс задумчиво посмотрел на молодого человека. — А я всегда догадывался, что ты неравнодушен к этой девчонке. Однако мальчишки часто меняют предмет своего интереса, их привязанность обычно выдерживает не больше нескольких месяцев. Вырастая, они забывают о первых любовных вожделениях. Девочки в этих вопросах всегда более взрослые. — Адам ничего не ответил, продолжая сидеть, сгорбившись и погрузившись в свои мысли. — Разумеется, — Майлс формулировал свою мысль столь же точно, сколь точными и опасными были некогда удары его меча, — ты не должен просить Генриха о женитьбе. Просто расскажи ему про Варэна и Ральфа. А дальше возложи надежды на провидение Господне, на справедливое разрешение проблем и на то, что Хельвен со временем найдет для себя достойного мужа. В общем, выбор за тобой.

Адам молчал. Свеча трепетала в подсвечнике, отблески огня играли на орнаменте его пояса, на пряжке, застежке и рукоятке кинжала. Наконец тяжело и протяжно вздохнул и поднял голову.

— А что, если она меня встретит враждебно? — он был не в силах отогнать видение, как Хельвен снова его отвергает.

— В таком случае я бы счел это маскировкой совсем другого чувства. Если так случится, что она скажет тебе что-то обидное, прояви выдержку, это пройдет.

Адам фыркнул и отвернулся, но в мыслях надежды и страхи, порожденные предложением Майлса, сражались друг с другом. Хельвен…