Тайный преемник Сталина - Владимир Добров

Чиновники американских, французских и английских министерств, так же как и представителя ряда частных корпораций, с которыми приходилось иметь дело, казались мне людьми прошлого века: мало того, что они замедленно и с большим трудом вникали в суть вопросов, но даже поняв, что от них требуется, обязательно выясняли, как к этому отнесутся свыше, стараясь при этом спихнуть ответственность на других.

Больше всего раздражало то, что вокруг любой мелочи разводилась совершенно ненужная и бессмысленная бумажная волокита, сильно тормозившая принятие окончательного решения. Контраст между высоким уровнем материально-бытовой культуры, комфортности рабочих условий и удручающе низкой эффективностью управленческого труда на Западе производил удручающее впечатление».

Объяснялось это, по словам академика, просто. В советских министерствах и ведомствах он приходил к единомышленникам, с которыми делал общее дело и которые искренне стремились помочь молодому ученому. Иногда даже откладывали поездки за город, на отдых, чтобы только подготовить и подписать нужную бумагу. За рубежом ситуация была совсем иная: там бюрократы ничем не хотели себя утруждать — любой проситель был для них «чужой», а с чужими видавшие виды «аппаратчики» предпочитали строго формальные контакты.

Ускорению технического прогресса в СССР при Сталине способствовала и система оплаты труда рабочих и инженерно-технического персонала. Она учитывала меру трудового вклада каждого и ценность этот трудового вклада для всего общества, при этом поощрялся сложный, высококвалифицированный труд. Но это касалось не только ученых, инженеров, конструкторов новой техники. Те же рабочие, например, на своем предприятии могли получать по мере роста своей квалификации зарплату в 4–5 раз и более превышающую средний уровень. Существовавшая тогда многоразрядная тарифная система позволяла сделать это. Хрущев свернул ее, как плодящую «рабочую аристократию». А чем, спрашивается, плохо, что в нашей стране была такая «аристократия»? Ведь люди получали деньги за честный труд, за дело… Те, кто не стремился расти и трудился меньше, и получали, естественно, меньше. К тому же, директор предприятия из своих достаточно больших премиальных фондов мог поощрять тех, кто больше и лучше работал. Это было куда справедливей и полезней для общества, чем уравниловка, внедренная хрущевскими «новаторами». Люди утратили интерес к честному производительному труду, повсеместно распространился «пофигизм» — зачем честно «вкалывать», когда получишь не больше бездельника.

Сталинское руководство не скрывало различий в оплате труда, хотя они подчас были весьма существенными. Говорилось просто и прямо: да, получают намного больше, но потому, что больше дают обществу… А платить всем столько пока не можем. И все хорошо это понимали. Даже когда речь шла о руководстве. Сейчас в это трудно поверить, но в те годы подавляющее большинство населения с искренним уважением относилось к руководителям страны. Какого-либо ропота насчет их льгот и привилегий, «оторванности от народа» не было. Наверное, потому, что в отличие от последних десятилетий люди видели положительные результаты этого руководства.

При Хрущеве постепенно стала падать эффективность и такого важного направления ускорения технического прогресса и роста производительности труда, как социалистического соревнование. В 30-е годы оно начиналось как стахановское движение и сразу же получило активную поддержку руководства страны. Участникам стахановского движения снимался потолок заработной платы, предоставлялись другие льготы и привилегии, они становились новой, рабочей «знатью», — о них снимались фильмы, рассказывало радио, писали газеты, с ними регулярно встречались руководители страны, включая и Сталина, взявшего на себя своеобразное шефство над передовиками — участниками социалистического соревнования — стахановцами, а также изобретателями и рационализаторами производства. И он добился своего — стахановское движение приняло подлинно массовый характер, число рационализаторов росло на 70 % быстрее численности рабочих и служащих. А это позволяло существенно ускорять темпы технического обновления производства, повышать дисциплину и ответственность как самих рабочих, так и инженерно-технического персонала, что имело немаловажное значение перед лицом надвигавшихся на Советский Союз тяжелейших испытаний. Стахановское движение повысило производительность труда без каких-либо серьезных затрат со стороны государства минимум на 50 процентов. Его роль в подъеме советской экономики отметил даже Гитлер, заметивший на одной из своих застольных бесед, что стахановское движение сделало рабочую силу в СССР более дисциплинированной и ответственной, что сказалось и на качестве призывного контингента.

Об отношении Сталина к социалистическому соревнованию рассказал в своих воспоминаниях нарком земледелия СССР И.А. Бенедиктов:

«В конце 30-х годов, будучи наркомом земледелия СССР, я одновременно занимал пост председателя Главного выставочного комитета Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, располагавшейся тогда на территории нынешней ВДНХ. Сталин и другие члены Политбюро уделяли работе выставки большое внимание, считая ее главным центром распространения стахановского движения в области сельского хозяйства. Как-то во время осмотра экспонатов Сталин обратил внимание на то, что некоторые овощи, фрукты, а также зелень, доставленные на выставку с передовых хозяйств юга, имели, мягко говоря, не совсем товарный вид.

— В чем дело, товарищ Бенедиктов? — спросил он. — Это выставка передовых достижений или залежалого товара?

— Продукция на выставку поступает по железной дороге, на что, естественно, уходит несколько дней. Госконтроль возражает против доставки ее самолетами, ссылаясь не неоправданные расходы.

— Госконтроль смотрит на дело со своей, ведомственной колокольни. А вы должны подойти к вопросу с государственных позиций и не губить нужное дело формализмом. Для того вы нарком и председатель выставки, чтобы защищать эти позиции и бороться с таким формализмом. Люди своими глазами должны увидеть, какие овощи и фрукты можно выращивать. Надо вызвать у них желание и тягу к передовому опыту, к его распространению. А ваша пожухлая продукция к этому не располагает. Экономите тысячи, а теряете миллионы».

Вскоре после этого продукцию на выставку стали доставлять самолетами. Сталин оказался прав: мне не раз доводилось быть свидетелем того, как посещавшие выставку делегации колхозов и совхозов буквально загорались идеей «вырастить такую же свеклу и капусту»».

Сталин прекрасно понимал значение состязательных рычагов и всячески поощрял их применение. Так, задачу на разработку новых образцов техники — как военной, так и гражданской, — получали сразу несколько конструкторских бюро. Особенно активно такой подход практиковался в авиастроении. Лучшие советские самолеты — «яки», «илы», «миги» — как раз и пробивали себе дорогу в серийное производство на конкурсной основе. Выбирали наилучший вариант, ну а те, кто проигрывал, внакладе не оставались — в условиях социализма с его отсутствием рыночной конкуренции не было необходимости утаивать свои достижения, напротив, куда более разумно было делиться ими. Ведь значительная часть материальных и культурных благ, предоставлявшихся населению, шла через общественные фонды, формировавшиеся за счет государственного бюджета. Да и утаить что-либо в условиях жесткого партийного и народного контроля было попросту невозможно.

Казалось бы, сама практика подсказывала наиболее эффективную и адекватную социализму форму распределения и одновременно стимулирования производства — социалистическое соревнование. То есть состязательный принцип распределения в зависимости от того, как тот или иной коллектив сработал не сам по себе, а в сравнении с другими коллективами, с которыми он соревнуется. Советские экономисты, и в особенности, В.М. Якушев, разработали соответствующую методику распределения, учитывающую особенности социалистической экономики. Согласно их предложениям фонд оплаты труда предприятий должен формироваться не как часть вновь произведенной стоимости, а как часть той доли общественного богатства, которая потребляется в качестве жизненных средств самими работниками. Заранее, в пределах распределяемого фонда, устанавливаются премии за первое, второе, третье и последующие места. Известно, какие премии получит работник или коллектив, занявший то или иное место. Однако неизвестно, кто какое место займет и какая для этого потребуется производительность.

Критерии оценки итогов соревнования определялись показателями, нацеленными на повышение качества и снижение себестоимости продукции. Помимо ликвидации уравниловки такой подход позволял искать и приводить в действие резервы повышения производительности труда путем внедрения новой техники, позволяющей быстрее и легче выполнить план за счет сочетания качества и количества. Трудовые коллективы начинали буквально гоняться за открытиями, техническими новинками, изобретениями, что резко ускоряло темпы научно-технического прогресса. Одновременно значительно облегчался контроль за правильным соотношением между ростом заработной платы и производительности труда, исчезала почва для инфляционных процессов, поскольку не было разрыва между фондом оплаты труда и произведенным продуктом.