Все кошки смертны, или Неодолимое желание - Сергей Устинов

― Пробовала, ― махнула она рукой. ― Некоторые ничего, отвлекают. А есть такие ― еще больше тоски нагоняют.

― Ну а соседки ваши, Оксана с Мариной, книжками не интересуются? ― направляя разговор в нужное мне русло, спросил я.

― С чего это? ― искренне удивилась хозяйка. ― Им некогда: днем спят, ночью работают.

― Ночью? ― переспросил я. ― Это что ж за работа такая?

― Так ведь артистки! ― равнодушно пожала плечами Фаина Семеновна так, словно это должно было объяснить все что угодно. ― Сейчас этих клубов ночных, говорят, пруд пруди. Деньги людям девать некуда.

― Так Ксюша же вроде сейчас не работает, -в проброс заметил я и получил в ответ утвердительный кивок.

― Две недели уже.

― Чего так?

― Кажись, депрессия у нее, ― понизив голос, доверительно сообщила Фаина Семеновна. ― Марина -та мотается где-то, приходит аж под утро. А Ксюха дома сидит, только и выходит что за продуктами.

Она помолчала и, окончательно решив, что мне можно доверять самые сокровенные секреты, добавила, чопорно поджав губы:

― Выпивать начала.

― Да вы что?! ― только что не всплеснул я руками. ― Давно?

― Говорю же: две недели.

― А что случилось, не спрашивали? ― забросил я наживку.

― Да разве ж они скажут? ― с искренним огорчением пожаловалась Фаина Семеновна. ― Неприятности на работе ― а что за неприятности такие, на какой работе ― молчат.

Я понял, что больше мне тут ничего интересного не высидеть, и засобирался на выход. Хозяйка было повела меня в прихожую, но я ловко уклонился и проскочил в сторону кухни. Уже от самой двери на черную лестницу крикнув:

― Не беспокойтесь, Фаина Семеновна, я тут пройду! Попробую все-таки девочкам замок починить.

Никаких замков я девочкам чинить не собирался. А собирался я, пардон за каламбур, учинить им небольшой обыск.

Для начала еще раз прошелся по квартире, на этот раз внимательно и неторопливо. Комнат две, и обе спальни, одинаково обставленные. Только в одной прибрано, даже кровать застелена покрывалом. А в другой беспорядок. Шкаф распахнут, ящики комода вынуты, повсюду разбросаны предметы дамского туалета, словно кто-то в спешке вываливал их оттуда. Что ж, возможно, так и было. Запоздало пришло в голову, что стоило поинтересоваться у Фаины Семеновны, не держала ли Ксюша в руках дорожную сумку. Одно дело ― просто попытка улизнуть от меня и моих расспросов. И совсем другое ― услышав имя Марты, «сделать ноги» капитально, со всеми манатками. Это могло свидетельствовать о том, что я двигаюсь в правильном направлении.

Я перешел в соседнюю спальню. Ощупал карманы висевших в платяном шкафу платьев и курток. Просмотрел ящики комода. В одном мешанина из трусиков, лифчиков, колготок и прочих женских аксессуаров. В другом несколько стопок постельного белья, перебрав которые, я обнаружил в середине одной из них восемьсот долларов и оставил их на месте: жиличка этой комнаты явно пока никуда бежать не собиралась.

В прикроватной тумбочке на верхней полке, кроме женских тампонов и упаковки презервативов, лежал какой-то яркий буклет. Я взял его в руки. На обложке ― изумительный коллаж: девять полуголых девиц почему-то в гусарских киверах и распахнутых доломанах с распущенными шнурками стыдливо прикрывают срам картонками, буквы на которых складываются в слово «Потемкинъ». Под обложкой -те же кавалерист-девицы, но все в соблазнительных позах, прикрытые выборочно и тоже чем-то из военного антиквариата. Одна из них даже смахивала лицом на инженю Шлык. Я извлек из кармана анкету, сравнил. Уверенности не прибавилось. С анкеты на меня смотрела милая девчушка, с фотографии в буклете ― женщина-вамп. Я засунул буклет обратно. Еще раз оглянулся вокруг в поиске чего-нибудь примечательного и тут понял, что забыл исследовать весьма важный объект.

Телефон. Точнее, телефонный аппарат. А еще точнее, три телефонные беспроводные трубки фирмы «Панасоник»: одна в кухне и две в спальнях. Это были довольно простые недорогие модели, но с дисплеем и, самое главное, с кнопкой повторного набора.

Я начал с той, что стояла на тумбочке в спальне Шлык, и сразу же потерпел сокрушительную неудачу: последний набранный номер был «100». Инженю перед выходом из дома проверяла время.

А вот трубку в спальне Ксюши я даже не сразу обнаружил, на базе ее не было, она нашлась на кровати среди разбросанных как попало вещей. Номер, загоревшийся на дисплее, мне ничего не говорил. Зато говорило высветившееся рядом с ним время последнего звонка ― он был сделан примерно в те минуты, когда я, скрючившись, торчал у двери со своим стетоскопом. Нажатием кнопки я набрал его снова, после двух длинных гудков услышал приятный женский голос, произносящий «Клуб “Потемкин”, здравствуйте!», после чего отключился.

Оставалась трубка на кухне. Снова почти то же время звонка ― с разницей в две минуты. Бегая по квартире и собирая вещи, Голдовская звонила дважды, но мне удалось расслышать кое-что только из одного разговора. А вот номер на этот раз показался смутно знакомым. Я снова извлек из кармана полученные в «Купидоне» анкеты ― точно, так и есть! Именно этот сотовый телефон указал в качестве контактного герой-любовник Валерий Валерьевич Моченев. Я нажал кнопку повтора, и на этот раз на том конце провода ответили почти мгновенно.

― Алло! ― прокричал мне в ухо хорошо поставленный мужской баритон. ― Алло! Говорите!

И после паузы:

― Ксюха, это ты?! Ничего не слышно! Это ты? Алло!

Я аккуратно поставил трубку в гнездо на базе. Занес в блокнот этот номер, а заодно и номер клуба «Потемкинъ». Делать здесь больше было нечего. Над всем этим надо было теперь думать.

Я думал, спускаясь вниз на древнем тягучем лифте.

Я думал, пробираясь сквозь потоки машин в сторону офиса.

Я продолжал думать, уже сидя перед компьютером за своим рабочим столом, вызывая удачно сворованную где-то Прокопчиком свежую базу данных городской телефонной сети. Думал, забивая в поисковое окошко адрес героя-любовника из заполненной им собственноручно анкеты. Когда на экране вывалился номер телефона, я набрал его, все еще продолжая думать.

Трубку сняли после четвертого гудка.

― Слушаю вас, ― проскрипел старушечий голосок.

― Можно Валерия? ― попросил я.

― Валерия? ― удивились на том конце провода. -Он тут больше не снимает. Съехал ваш Валерий.

― А куда, не знаете? ― без особой надежды поинтересовался я.

― Не докладывал, ― с некоторым, как мне показалось, удовольствием сообщила моя собеседница.

― А давно?

Была небольшая пауза: бабуля напрягала память. Наконец я услышал:

― Да уж недели две как.

Положив трубку, я снова принялся думать. И вот над чем.

За последние дни я слышал словосочетание «две недели» столько раз, что это грозило перевалить за критическую отметку. Если не перевалило уже.

Две недели как травести Оксана Голдовская перестала ходить на работу, впала в депрессию и начала пить.

Две недели как ее приятель и коллега, вместе с ней бросивший работу в «Купидоне» по зову Нинель, съехал с прежней квартиры в неизвестном направлении.

Две недели как Марта Панич перестала звонить домой, а спустя несколько дней ее подруга Светка Михеева неожиданно вернулась из Москвы в Пензу, той же ночью повесилась в сортире, а когда ее вынули из петли, попала в дурдом.

Две недели как Нинель перестала ночевать дома, а за ней началась охота.

Что же такое случилось у них там две недели назад?

10

Три вещи произошли одновременно: пропиликал сигнал от входной двери, заголосил телефон на столе и стрелка стенных часов коснулась цифры «5».

Точно так же одновременно и вполне механически я в свою очередь совершил три действия: щелкнул клавишей видеофона, снял трубку и вспомнил, что с пятью часами вечера у меня связано какое-то дело.

На экране монитора обнаружилась угрюмая физиономия Малого-Малая, и я нажатием кнопки отпер ему дверь.

В трубке был Невмянов.

Вот только вспомнить, какое именно дело ассоциируется с этим временем, мне сразу не удалось.

Поэтому, покуда пензенский коллега проходил в мой кабинет, а Невмянов уже излагал бравурным тоном добытые им сведения, я судорожно напрягал мозги, пытаясь извлечь из-под слипшихся, как вчерашние блины, пластов памяти что-то важное ― но так и не смог.

― Есть такие люди! ― голосом спортивного комментатора возвещал тем временем Шурик. ― Но не в ФСБ, а в ГРУ! И не оба, а один! И не есть, а был! Второй, по слухам, действительно с Лубянки, но оба давно в запасе, ушли на гражданку. Работают теперь в охранной фирме при холдинге «Фарус». Слыхал про такой?

Я слыхал.

Именно на эту финансово-промышленную группу и намекалось в статье про «политических

проституток». Как раз этот самый «Фарус» не первый год с переменным успехом и бился за обладание контролем над производством алюминия в каком-то сибирском крае.

― Так что кофе в интимной обстановке отменяется! ― не скрывая радости, итожил Невмянов. ― Эти ребятки под комитет только хлещутся, ксивы у них -вроде документов прикрытия! А уж ты меня напугал: эфэсбэ, эфэсбэ! Сам-то в штаны не наложил?